технологиям [214].
В отличие от Утэны, чье сильное чувство собственного достоинства делает ее прекрасным примером борьбы с сёдзё (сэнто бисёдзё) для японских критиков, личность Лэйн настолько ослаблена, что кажется почти несуществующей [215]. Пассивная, тихая и апатичная девочка сама ставит под сомнение свое существование, иногда вслух, а иногда символически (например, когда она стоит и смотрит на свою тень, которая как будто обретает собственную жизнь, колеблясь перед ней), или смотрит на свои руки, из которых внезапно выходят белые струи пара. Хотя ее мир поначалу кажется обычным – у нее есть родители, старшая сестра и школьные друзья, в том числе лучшая подруга Алиса (возможно, дань уважения «Алисе в Стране чудес»), – Лэйн необъяснимо отстраняется от них и, словно призрак, дрейфует по Токио в костюме медвежонка и шапочке, которые, хотя и связаны с самоочевидной «культурой милоты» сёдзё, предполагают жутковатую форму маскировки.
Токио, по которому бродит Лэйн, также резко контрастирует с яркими сказочными образами Утэны. Вместо воздушных замков Лэйн обращает внимание на изображения линий электропередач, пульсирующих с жутким, сбивающим с толку гудением. Дезориентация в реальности усиливается бездонным визуальным стилем сериала, унылой версией «суперплоской» эстетики современного художника Такаси Мураками [216]. В то время как игривые творения Мураками вовлекают зрителя в мир фэнтези, унылая атмосфера «Лэйн» почти отвергает любое представление о человеческом взаимодействии.
Поэтому неудивительно, что первое событие в «Лэйн» – самоубийство одноклассницы главной героини. (Она прыгает с крыши здания в Сибуе, популярного района магазинов в Токио, который столичные жители, особенно молодежь, считают потребительской Утопией.) Вскоре Лэйн и ее друзьям начинают приходить письма по электронной почте от погибшей девочки, которая сообщает им: «Я всего лишь оставила свое тело». Лэйн честно говорит, что не особо понимает в компьютерах, и ее очень пугает это сообщение. Она пытается рассказать о нем своей матери, но та никак на нее не реагирует.
В конце концов отец помогает Лэйн с компьютерными навыками и покупает ей новый компьютер под названием NAVI. Используя NAVI, Лэйн входит в Сеть, термин, используемый в сериале для обозначения киберпространства. Мир Сети еще более неспокойный и децентрализованный, чем внешний. Темный и запутанный мир Сети все больше втягивает в себя Лэйн. Выполненное в том же бездонном стиле, что и остальной сериал, характерное изображение Сети завершает каждый эпизод. В нем показано обнаженное тело Лэйн, опутанное проводами и трубками, восходящими к образу змея или даже Уробороса, символа змеи, кусающей свой собственный хвост, – точно так же Лэйн и Сеть питаются друг от друга. Сеть также явно связана со смертью, поскольку сообщения от мертвой одноклассницы Лэйн приглашают ее присоединиться к ней в Сети, говоря, что «Бог здесь».
После череды довольно жестоких злоключений в реальном мире – в ночном клубе Cyberia и внутри гнетущего, замкнутого киберпространства, Лэйн обнаруживает, что является компьютерной программой, созданной для «разрушения барьера между Сетью и реальным миром». Эту программу написала сущность, известная как Бог Сети. Это открытие приводит к абсолютному отрицанию, а не к освобождению, когда стена между киберпространством и реальностью начинает рушиться. Сперва Лэйн понимает, что ее семья тоже ненастоящая – это специальные настройки, которые питают ее иллюзии домашнего очага, но в конце концов они сбрасываются, и она остается в одиночестве в пустом доме. Далее Лэйн начинает замечать свои изображения на телевидении, в том числе проекцию на небе над районом Сибуя. Одноклассники Лэйн обвиняют ее в совершении действий, о которых сама она ничего не помнит. Реальность становится крайне нестабильной, когда даже ведущие новостей не смогли точно сказать, какое сегодня число.
В конце Лэйн понимает, что ей нужно сделать, чтобы вернуть в мир стабильность: стереть себя или «перезагрузить» мир.
В заключительной серии (по аналогии с Утэной) друзья Лэйн приходят в школу без нее. Только Алиса выглядит немного озадаченной, как будто она чувствует, что что-то не в порядке, но не может точно определить, что именно. Она пытается отправить «кому-то» e-mail, но забывает адресата. В другой момент один из знакомых с Лэйн мальчиков из Cyberia включает телефон и видит на экране исчезающее изображение главной героини. Когда его спросили, кто это такая, он ответил: «Я не знаю».
Действие переходит в Сеть. Лэйн стоит в одиночестве в воде и кричит: «Где я?!» Бестелесный голос, ее «отец», говорит ей, что она любит всех и стала уже слишком большой, чтобы носить костюм медвежонка. В конце беседы он предлагает на следующей встрече выпить чаю с печеньем. Заключительная сцена снова переносит нас в реальный мир. Лэйн одна стоит на пешеходном мосту, перекинутом через шумное шоссе. Школьная подруга Алиса, которая уже стала взрослой, неожиданно замечает ее и спрашивает, не встречались ли они раньше. Лэйн говорит ей: «Это в первый раз» [217]. Алиса покидает ее со словами: «Может быть, мы еще увидимся». В финальном кадре мы видим, как Лэйн растворяется в белом шуме монитора и произносит: «Мы можем увидеться когда угодно. Я здесь, поэтому всегда буду с тобой».
«Утэна» и «Лэйн» схожи тем, что подчеркивают переходную альтернативную реальность, которая вторгается в реальный мир. Однако судьба Лэйн складывается полностью противоположным Утэне образом. Если Утэна исчезает из гнетущего мира фэнтези, чтобы обрести свое «я» в реальном мире, то Лэйн отказывается от реальности и растворяется в киберпространстве. Хотя она упорно заявляет, что всегда будет рядом, на самом деле она пропадает даже из воспоминаний людей реального мира.
Различия становятся очевиднее при сравнении изображений тела в обоих сериалах. Утэна одевается в военную форму, чтобы визуально поддержать свою мечту стать принцем, сознательно выступая в качестве противоположности пассивной женственности, типичной для сказочной принцессы. Сначала Лэйн прячет свое тело в милом костюме медведя, и по мере развития сериала она сбрасывает свою защитную одежду, но добавляет к нему провода, соединяющие ее с компьютером. Это продолжается до тех пор, пока она в некоторых сценах не начинает напоминать органическую часть машины, что указывает на как минимум неоднозначное отношение Лэйн к своему телу. Фактически, вопрос о том, устраняет ли киберпространство потребность в теле, поднимается в нескольких эпизодах, включая сцену, в которой Лэйн говорит Алисе, что, поскольку она «всего лишь приложение», тело ей не нужно, хотя Алиса с этим не соглашается.
Лэйн блестяще передает одну из главных проблем XXI века: разрыв между телом и субъективностью, вызванный растущим господством электронных СМИ. Скотт Букатман называет результат этого процесса «конечной идентичностью», а Джеффри Сконс иронично описывает, как «бесстрашный киберсубъект», «автономная сущность, которую в конце концов очищают от докучливого контакта с историей, социальным порядком и даже материальным миром» [218]. Однако в последнем появлении Лэйн выглядит далеко не бесстрашной. Как и вначале, она одна, потеряна в мире «посередине» (что обозначено не только телеэкраном, но и ее появлением на мосту, еще одним линейным изображением). Хотя она говорит себе (и Алиса позже повторяет это): «Если вы чего-то не помните, этого никогда не было», то безвременное царство постмодерна, в котором она обитает, кажется совсем непривлекательным.
В каком-то
