— Что, даже после поцелуя?
— Всерьез думаешь, что это что-то меняет? — он широко ухмыляется. — Твоя наивность выше всяких похвал, милая!
— Деспот…
— Трикстер.
***
Когда Локи, ухватив под локоть, вводит Сигюн в тронный зал, Тор хмуро восседает на Хлидскьяльве{?}[Хлидскьяльв (Hliðskjálf) — в скандинавской мифологии трон бога Одина], а Сиф наматывает рядом круги. Но обе пары родительских глаз тут же взметываются в сторону чеканных шагов и тихого постукивания каблуков.
— Вернул, как и обещал! — провозглашает Локи вместо приветствия. На губах появляется язвительная усмешка. — И нечего было разводить столько крика из ничего. Моя царица, — отвешивает он саркастичный поклон.
— Сбей свою спесь, Локи! — воительница-мать в своем гневе походит на разъяренную тигрицу. — Ее поступок, прежде всего, вина твоего дурного влияния!
— Закрой рот, Сиф, будь добра.
— Локи! — громогласным басом ревет Тор.
— Мне плевать, что она царица Асгарда! — выплевывает он, глядя на сводного брата. И возвращается к его супруге со взбешенным шипением: — Не смей вешать на меня ее проступки! Она взрослая девочка и думает своей головой, а значит, может вполне отвечать за свои действия! Я ее учитель, а не нянька!
— И чему ты ее научил?!
Локи внезапно гордо ухмыляется.
— Тому, что ни царская чета, ни великий всевидящий Хеймдалль не смогли ее найти, когда ей этого не хотелось!
Сигюн готова провалиться на месте. Эта словесная баталия накаляет атмосферу до предела. Немудрено, почему Локи оказался в состоянии монстра, когда нашел ее в Йотунхейме. Спасибо маме. Хотя этого вполне можно было ожидать, учитывая сколько шороху Сигюн навела. От ее матери, вероятно, достается всем. И отцу. И Эрнарду. И Локи. В особенности Локи. Для леди Сиф стало нонсенсом, что ее благовоспитанная девочка так эгоистично заставила всех волноваться. Нагрубила принцу альвов, сбежала ни пойми куда, скрывшись от взгляда Хеймдалля. И вывод оказался довольно прост: во всем виновен подающий плохой пример дядя! Отчасти мама, конечно, права… но знать ей об этом точно не стоит. Эта история и так, похоже, становится последней каплей.
От шага до неминуемой катастрофы всех спасает раздраженный выдох Тора. А следом недовольный укор:
— Хватит! Разгалделись как торгаши на рынке! — он спускается с трона и встает напротив дочери, скрестив руки. — Сигюн, дочь Тора! Ты понимаешь, что своим поступком подняла на ноги весь Гладсхейм?
— Так уж весь? — несмело иронизирует Сигюн. — По мне, так эта новость за пределы тронного зала и не выходила.
— Естественно, нет, — Тор слегка конфузится, однако мигом возвращает себе лицо сурового воспитателя. — Но мы сейчас не об этом!
— Именно! — гордо вздымает голову Сиф с уже более спокойным тоном. — Сигюн, меня не волнует то, что у вас случилось с Эрнардом. Кто из вас виноват и прочее… Но ты должна понимать, что твоя выходка переходит все границы! Что мы с твоим отцом должны были думать, когда ты просто исчезла во всех Девяти мирах?!
— Я что, не имею право побыть одна?
— Не таким способом, милая, — неожиданно встревает Локи. — Я обучал тебя такой сложной магии не для этого.
«Не для того, чтобы ты сбегала в Йотунхейм, подвергая себя опасности и меня казни, просто потому, что «хочется»!» — читает Сигюн в зловещем прищуре.
Она поджимает губы. Скажи сейчас истинную причину вылазки в Йотунхейм и бесконечной обиды на родителей — начнется полный бедлам. Который, вероятно, напрочь перечеркнет все перспективы взаимного страстного поцелуя. А потому…
— Магия! — провозглашает Сиф. — Вот именно! Я ведь изначально была против этого!
— Сиф!.. — предупредительно встревает Тор.
— Она напрочь тебя развратила!
— Мама, что ты…
— Не перебивай свою мать!
— Сиф, ты перегибаешь…
— Я перегибаю, Тор?! — она внезапно резко закрывает глаза и выдыхает.
— Мама, послушай…
— Я запрещаю тебе заниматься магией. Все. Хватит играть в игры.
Сигюн отступает на шаг назад, точно ей влепили со всего размаху пощечину. Впрочем, фигурально так и есть. Спина упирается в грудь Локи. Внутри все нервы натягиваются одной тонкой рвущейся ниточкой. Сигюн не выдерживает. Она разворачивается и порывисто обхватывает Локи за талию, пряча нахлынувшие слезы горькой обиды. Только он сейчас может ее понять. И он понимает. Локи одной рукой мягко обхватывает ее за плечи под опешившие взоры царской четы. Сигюн чувствует исходящую от него озлобленность. Он, как никто, знает, что значит быть презираемым за свою страсть.
— Тебе царская тиара мозги натерла? — интересуется Локи, приподняв бровь. — Думаешь, она вот так по одному твоему слову откажется от того, чему столько лет обучалась?! Что уже стало частью ее жизни и ее самой?
— Сиф, это было лишнее… — Тор осторожно сжимает плечо жены. — Отец не лишил Локи магии, даже когда он попытался захватить Мидгард…
— И каков оказался итог? — уже понимая, что не права, все равно из-за горделивого упрямства гнет свою линию Сиф. — С помощью этой же магии он свергнул Одина с трона и начал Рагнарёк…
— Рагнарёк начала Хела, а не я! Прекрати вешать на меня все огрехи!
— Локи, — устало просит Тор.
Он поджимает губы, встречаясь с тяжелым взглядом брата. Брата, утешающего его дочь. Что же такого они с Сиф упустили, что Сигюн отдалилась от них? Тор всегда считал, что понимал своего ребенка. Теперь он в этом совсем не уверен. Он обращается к своей супруге:
— Сиф, будь благоразумна…
— Я знаю, — она сокрушенно вздыхает и зарывается пальцами в волосы. — Знаю. Я погорячилась. Милая, извини меня… я не хотела…
— Уведи меня отсюда, — тихо шепчет Сигюн Локи в грудь, — пожалуйста…
Он раздраженно втягивает воздух сквозь зубы. Все превратилось в еще больший бедлам, чем он ожидал. Не могли просто наказать ее?! Боги!.. обязательно нужно устраивать спектакль! А ведь такие трюки вообще-то по его части!
— Твои извинения, Сиф, кроме тебя, сейчас никому не нужны, — едко подмечает он под убийственным взглядом Тора. — Брось, брат, ты прекрасно видишь, что я прав! Глупо извиняться перед тем, кого только что пырнул ножом.
Тор неохотно кивает и приобнимает понурую супругу. Шепчет Сиф на ухо:
— Дай ей остыть, хорошо? — возвращает свое внимание Локи и Сигюн. — Забудем эту историю с магией. Это было ошибкой, Сигюн. Не держи на свою мать зла. Но тем не менее, ты должна понести наказание, ты же понимаешь это?
Сигюн одной рукой отцепляется от Локи и стирает мокрые дорожки со щек. Встречается взглядом с отцом. Она понимает. Это справедливо. Против этого ей выставить нечего.
— Домашний арест, — неожиданно выдает Локи.
— «Домашний арест»? — скептически переспрашивает Сигюн. — Серьезно?
— Будешь прежде думать, чем вытворять такую дурость. Я на тебя тоже зол, если ты не забыла, — въедливая насмешка любовно ласкает слух. Это куда приятнее, чем беспочвенные обвинения.
— Разумное наказание, — кивает Тор. — Так и поступим. Сигюн, дочь Тора! Я запрещаю тебе выходить из своих покоев месяц!
— Месяц?!
— Вы как-то слегка загнули, Ваше Величество, — елейно усмехается Локи.
— Неделя, — исправляет сконфузившегося мужа Сиф. — Вполне разумный срок, чтобы подумать над своим поведением.
***
Сигюн сбрасывает высокие сапоги на пол и прямо в легкой броне заваливается на постель. Взгляд тупо упирается в потолок с искрящимися звездами. В детстве она любила составлять из них новые несуществующие созвездия. Сейчас же — не видит в них ничего, кроме украшения интерьера, вызывающего ностальгию. А также затейливой магической игрушки.
— И где ваши манеры, моя царевна? — с долей укоризны ерничает Локи.
Сигюн резко принимает сидячее положение. Взгляд упирается в изучающий ее прищур. Из-за поцелуя в Йотунхейме находиться наедине разом как-то становится непривычно и неуютно. Она ежится и трясет головой, отгоняя странное наваждение.
— Взяли выходной. Что ты здесь делаешь?
