Угрюмцев глянул в его холодные, улыбающиеся, золотые, как у февральского волка, глаза, плюнул и отошёл. Злоклятов корчился на земле. Соломенные волосы, перемазанные теперь грязью и кровью, упали на блестящее пунцовое лицо.
Злоклятова подняли на ноги и увели в сарай.
- Доложим командарму, - сказал помполит спокойно. - Потом будем судить.
- Долго ждать придётся, - буркнул Угрюмцев.
- Вовсе нет. Шмелёв уже в станице.
Угрюмцев пошевелил косматыми бровями.
- Хорошо, если так.
- Подождите здесь, они уже едут.
- Пойду навстречу.
Лютиков снял пенсне и принялся его протирать, близоруко щурясь в спину Угрюмцева.
- Он меня спас, - сказал Гарька, сбоку заглядывая помполиту в лицо.
- Было бы удивительно, брось он тебя погибать. Товарищ Угрюмцев, безусловно, человек отважный.
Отряд конников на рысях вошёл в улицу, за ними подскакивал на колдобинах забрызганный грязью автомобиль в сопровождении своры взволнованных псов.
Шофёр остановил машину возле калитки. Рядом с ним, на переднем сиденье расположился Снейп.
Шмелёв открыл дверцу. Вперёд него выскочил большущий рыжий пёс, басом сказал:
- Бу!
Полканы разбежались с нервическим визгом.
- Молодец, Феникс, - Шмелёв благосклонно кивнул псу, подал руку Маголовой.
Гарька был уверен, что командарм его не вспомнит, однако тот, едва взглянув, проговорил:
- Здравствуйте, товарищ Горшечников. Как живёте?
- Хорошо.
- Где это вы так перемазались? - стёкла очков весело блеснули.
Гарька смутился, обшлагом рукава стёр пятно сажи с щеки.
- Говори, - зашипел Ромка.
- Я потом, - отнекался Гарька. - Я лучше к Засувке подойду. В прошлый раз опростоволосился, теперь Шмелёв мне не поверит.
Ромка махнул рукой.
- Горшечников, найдите Чернецкого, - велел комиссар. - И пусть поторопится.
Гарька откозырял.
- Пойти с тобой? - спросил Ромка.
- Жди здесь, я мигом обернусь.
Гарька зашагал мимо закопчённых домов, прислушиваясь: Серафима всегда легко было найти по шуму, поднимавшемуся если не им, то вокруг него.
Навстречу ему попался Угрюмцев.
- Товарищ начпоарм! - удивился Гарька. - Зачем вы здесь? Шмелёв уже в штабе.
- Пошёл навстречу и заблудился в этих развалинах, - досадливо ответил Угрюмцев.
- Вы Серафима Чернецкого не видели?
- Он тут недалеко. Давай провожу.
* * *
Высоко в небе показался тревожно гудящий аэроплан. Гарька проводил его глазами и сладостно вздохнул, представив себя на этакой машине. Каково оно - глядеть на землю с высоты птичьего полёта? Может, лучше не на танке учится, а в лётчики пойти?
- Домой хочешь? - мышцы вокруг рта Угрюмцева пошевелились. Должно быть, он улыбнулся.
- Нет у меня дома. Я сирота.
Угрюмцев задрал голову, посмотрел на аэроплан.
- Летают, - проворчал он, - выглядывают…
- Это наш. Вон, звёзды на крыльях.
- Зоркий ты, парень. Я в молодости такой же был.
- А вы давно из Москвы?
- Месяца два.
- Трудно там?
- Где сейчас легко? Однако теперь уж не так, как в восемнадцатом. Теперь ясно, на чьей стороне победа.
Они завернули за угол. Храпов и Олёна Максименко бросали на подводу ящики с боеприпасами.
- Подсоби, - позвал Храпов.
- Некогда. Серафима ищу.
- Он где-то тут, рядом. Только его слышал, неугомонного.
Угрюмцев попрощался и повернул назад, к штабу.
- Куда это? - Гарька указал на уложенный на солому пулемёт.
- Не спрашивай «куда» - удачу прокудыкаешь, - сказала Олёна.
- Это есть тёмное крестьянское суеверие, - огрызнулся Гарька.
- Учитель сыскался… Молоко оботри.
- Какое молоко?
- А на губах, - Максименко засмеялась.
С запада надвигались сизые, распухшие тучи. Ветер сметал пепел с обгоревших изб.
- Дождём пахнет, - Олёна запрокинула лицо к небу.
- Теперь начнёт квасить, - вздохнул Храпов.
- Серафим-то! - спохватился Гарька.
- О волке речь, и волк навстречь, - Храпов указал на Чернецкого.
Тот вёл в поводу сказочной красоты коня.
- Ух ты! - восхитился Гарька. - И откуда такой взялся?
- Во сне приснился, - Серафим подмигнул.
- Тебя Север ищет. Шмелёв приехал.
- Славно, что приехал, - ответил Чернецкий, любовно ероша солнечную гриву жеребца. - Орлик мой, Орлик, красавец… Пойдём, Гарька, нас ждут. Ты заснул, что ли?
- Задумался.
Снейп ожидал на крыльце. Бурку он не надел, хотя было холодно. Рядом стояла Маголова, её острые худые плечи подрагивали под сырым ветром.
На улице топтался взвод новобранцев, неуклюжих, с простоватыми крестьянскими лицами.
- Опять нам байбаков прислали, - фыркнул в их сторону Чернецкий.
- Ничего, обтешутся, - отозвался Лютиков.
- Зачем детей с собой взял? - Север с недовольством оглядел братьев Кривых. Те заробели и спрятались за Лютикова. - На фронт ведь едем.
- Сейчас везде фронт, - благодушно отозвался помполит, раскуривая трубочку.
Маголова тоже посмотрела на ребятишек.
- Могу взять их к себе, - сказала она вдруг. - У меня нет семьи. Как тебя зовут, мальчик?
- Колька.
- Стало быть, Николай. Вынь палец из носа. Нападёт на тебя враг - а у тебя палец в ноздре застрял! Тут тебя и зарубят.
Колька поспешно вытер палец о штаны и вытянул руки по швам.
- Конечно, придётся много ездить, - продолжала Маголова, - но есть вы всегда будете досыта.
- А саблю мне дадут?
- Непременно, - Маголова слегка улыбнулась.
Колька кивнул.
- В таком разе прощевайте, товарищ Лютиков, - он протянул помполиту ладошку.
Тот пожал её с надлежащей серьёзностью.
- Теперь за этих двоих можно не беспокоиться, - сказал Снейп. - Товарищ Афина вырастит из них настоящих большевиков.
Тонкие губы на миг раздвинулись в улыбке, и снова лицо комиссара стало непроницаемо равнодушным.
Партийное имя Маголовой - Афина - знал даже Гарька, как знал и то, что в юности она была бомбисткой в группе Савинкова, что не один год мыкалась по тюрьмам и бежала с каторжного этапа, влюбив в себя охранника. Сейчас трудно было предположить, что у этой строгой прямой женщины в безупречно отглаженной блузке столько бурь осталось за плечами.
Вышел Шмелёв, поздоровался с Чернецким.
Километрах в сорока от станицы снова начали рваться снаряды.
- Всё время так: чуть отдохнёт и опять начинают, - заметил артиллерист Фингалов. - Беспокойное хозяйство. Как бы сюда не повернули, опасаюсь - не сдюжим.
- Comment l'échec se ressent de courage des combattants? - По интонации Шмелёва Гарька угадал, что это был вопрос.
- Ils sont prêts à se battre * * , - очевидно, забывшись, ответил Север.
Чернецкий посмотрел на него с любопытством. Комиссар ответил недоуменным взглядом.
«Контра», - окончательно определился Гарька.
* * *
Увидев Кондрата Засувку, он решился заступить ему дорогу и заговорить.
- У меня есть важное сообщение.
- Что случилось? - спокойно спросил Засувка.
- Отойдём, товарищ начштаба, - Гарька покосился на комиссара, говорящего с Маголовой.
Засувка отвёл его в сторону.
- Не волнуйся, говори спокойно.
- Хорошо, - Гарька вздохнул. - Тут такое дело… Не знаю, с чего начать.
- С начала, - улыбнулся начштаба.
- Речь идёт о жизни Шмелёва.
- Считаешь, кто-то подбирается к командарму? - Засувка потёр массивную, в угольных крапинах щёку.
- Я расскажу, что знаю, а вы судите.
Тут Гарька замолчал. Поступал он верно, это он знал, и всё же на душе кошки скребли, и чувствовал он себя последним гадом.
- Продолжай, - поторопил его Засувка.
- Я ведь, товарищ начштаба, за общее дело болею, - сказал Гарька горячо. - Вы не подумайте, будто у меня личные счёты. Я ведь не наговариваю, я хочу, чтоб по правде…
- Ты подозреваешь кого-то из своих товарищей? - догадался Засувка.
- Да. Комиссара нашего, - Гарька, краснея от волнения, рассказал о находке.
Выслушав его, Засувка вздохнул и огляделся по сторонам.
- Ты тайны хранить умеешь?
Гарька растерялся, но кивнул.
- К бывшим дворянам нынче известно какое отношение. Оно и справедливо, да только не всегда. Комиссар - старый большевик, с десятого года. Примкнул к нашей партии сразу после того, как сбежал с каторги.
- А на каторге?
- Уголовная история, - поморщился Кондрат.
В голове Гарьки будто щёлкнуло.
- Его осудили за убийство мужчины и женщины? - спросил он глухо.
- Нет, - удивился Засувка. - Север же не разбойник. Фамилия его и вправду не Снейп. По происхождению он - из грузинских князей…
Гарька встрепенулся.
- В Грузии каждый третий князь, - усмехнулся Засувка. - У этого всего богатства было - отцовские долги да дедово ружьё. Через то и на каторгу попал. Тебе сейчас сколько?
- Летом восемнадцать будет, - гордо сказал Гарька.
- Ага. Север тогда был на два года помоложе - самый дурной возраст. Отправился он как-то на охоту. Лошади у него не было, потому пошёл пешком. На дороге его нагнал конный офицер - тоже на прогулку отправился. Что там дальше было - непонятно, видно, офицеру покуражиться захотелось, он Севера плетью и вытянул. Тот со злости выстрелил в воздух, конь взбрыкнул, пуля попала офицеру в голову и убила наповал.
