Всё произошло настолько стремительно, массово и безжалостно, что ни королевские рыцари, ни хвалёная гибридная сила «моего» пахана «не вывезли». Единственное, что смогли сделать силы лоялистов — прикончить герцога Домкрата и серьёзно ранить главу тогда ещё маркизского рода Си́руна Луперделя. Именно в тот момент на сцену вышел ещё молодой, но уже резкий, всего лишь граф рода Четвёртых — Педро.
Он и стал компромиссной фигурой на посту монарха Эйрума. Умный, уважаемый, рассудительный. С юности руководящий своими землями из-за несчастного случая, забравшего жизни его родителей. Скорый на принятие правильных и взвешенных решений. Близкий родственник что для Кронштейнов, что для Луперделей, дядя Бушприта и Пердоса, кузен Домкрата и Си́руна. Человек, который удовлетворил большую часть дворян, поднявших восстание. И своим правлением, в дальнейшем, доказавший, что их решение было верным.
Вот такая вот история. Леди Фре́за здесь выступила почти Еленой Троянской — имею в виду, послужила причиной краха для одного, не в меру озабоченного радостями для своей пипки, придурка. В итоге, всех, кроме «меня» вырезали под корень. Даже королеву придушили, вместе с «фальшивым» кадавром-младенцем. Видел я её портрет: красивая, словами не описать. Вдвойне обидно за неё и втройне раздражает батя Бойла… А ведь женщина до самого конца играла защищающую младенца мать, хоть Бойл в то время уже ехал на восток, вместе с верной группой Теней. К тому же, не согласилась взять настоящего ребёнка на роль жертвенного агнца.
Эх… После всего кровавого балагана жизнь в королевстве более-менее устаканилась. И на Севере, в том числе. Бушприт, помня смерть отца и матери, решил, что повторения никогда не будет, и вырос в сильнейшего человека нашего королевства. Думаю, мальчишка подумал, что было бы у его отца больше сил, то тот бы и матери не дал умереть, и сам бы не погиб на поле боя. Может и правильно, да.
Тем не менее быть сильным на Севере — решение верное. Потому что там у нас граница с бесконечным лесом, что завален снегом большую часть года. В лесу том обитают монстры, видам которых нет числа. Лютоволки, мечезубые львы, ледяные виверны, морозные драконы… Это всё просто пришло в голову первым. А ещё есть своеобразные Белые Ходоки. Не зомби или мертвецы — Снежные Эльфы. Твари, которые вообще имеют мало общего с теми остроухими, благородными и мудрыми (иногда, правда, дофига чванливыми) человекоподобными бессмертными, которых рисовали в земном фэнтези.
Снежные Эльфы — зло и нелюдь, от порядков которых кабалы Комморры, вселенной сорокатысячного Боевого Молота, с уважением снимут шляпы. Чёрные Маги людей — детишки, играющие в злодеев. Даже людоеды из океанических глубин — гуманные монстры, которые тебя просто и без изысков утопят и скушают.
В отношении эльфов у людей есть только одно страстное желание — безжалостный ксеноцид. Гротескные, уродливые пародии на людей с длинными ушами, обожают человеков. Не потискать, не сделать с ними детишек, даже не скушать. Играть. Держать в роли питомцев. Необязательно пытать или мучить, нет. Людям, которых взяли себе питомцами эльфы, запрещено говорить — им вырезают языки, им нельзя ходить прямо, им отрубают ноги до колен, им нельзя смотреть на хозяев — их ослепляют.
Они едят из мисок на полу эльфийских жилищ, получают ошейники, спят на коврике, не носят одежд. Им запрещено быть людьми буквально во всём. Благо хоть погибают быстро — для людей в жилище эльфов очень холодно, поэтому, в большинстве случаев, итог один — простуда, пневмония, смерть.
Нелюди не общаются с человеками. Никогда не было такого, чтобы эльф завязал с людьми диалога. Только язык силы, только принуждение, только насилие.
Были бы Северные леса не такими непроходимыми, а морозы там не такими смертоносными, Эйрум уже давно бы начал компанию по истреблению этих тварей. С другой стороны, было бы у нас холоднее, Снежные Эльфы пришли бы в наши земли. Как они, лютыми зимами, приходят в герцогство Кронштейн за новыми «зверушками».
Именно хитрая и сильная ушастая нелюдь, поголовно владеющая магией холода, является самым страшным ужасом Севера, с которым, наряду с «простыми» монстрами, сражаются северяне и герцоги Кронштейн уже бесчисленные годы. Север — смертельно опасен.
— Сэр Бойл, — отвлёк меня от мыслей командир наёмников. — Пора бы привал сделать, милорд: кони выдыхаются. Хорошее место будет в десяти минутах прямо.
— Привал через десять минут, — слегка повышаю голос. Мой приказ передадут тем, кто не слышал. — Коней обиходить, дать зелья. Отдых — час. Маги, подготовить малый портал для отправки депеши в Эйрум. За гостями следить, что попало не жра… Не вкушать корм подножный, дабы седалища ваши проблем не знали.
Со стороны наёмничьей сотни послышался хор смешков. Свежа ещё память о том, как десяток гвардейцев нажрался «съедобных» ягод, а потом полчаса заставлял весь отряд ждать, пока подействовавшее противоядие заставляло их организмы исторгать всё вредное… со всех сторон.
Глава 17
— Вааагх! — свирепо воскликнул я, бросаясь в бой.
— Аха-ха-ха-ха! — моя противница билась в корчах, осознавая своё неминуемое поражение. — Папа! Щикотна! Перестань! А-ха-ха! Сдаюсь!!! Спасити! Памагити!!!
— То-то же! — прекратил я агрессивные щекотушки, подхватив ребёнка на руки. — Скучала?
— Да, — мою шею стиснули обнимашками.
— Сильно-сильно? — уточнил я.
— Сильно-сильно-сильно! — подтвердила дочурка.
— А как сильно?
— Вот та-а-а-ак! М-м-м-м-мца!!! — обнимать меня стали чуть сильнее, параллельно впечатав «сверхмощный, заряженный» поцелуй в щёку!
— О-о-о-о… А я вот так! — решил ответить я, после чего устроил поцелуйную дакку* под задорный смех малышки.
Час я приказал никому нас не беспокоить. Для ребёнка, разумеется, этого безумно мало: ни побеситься как следует, ни наобщаться всласть, но я рассчитываю в ближайшие дни забегать как можно чаще. Его Величество выделил мне аж неделю отдыха.
Монарх оказался весьма и весьма доволен тем, как я провёл карательный поход. А уж с каким выражением лица Педро Четвёртый рассматривал «гостей»… Я им заранее сочувствовал: сомнений нет — детей кагана ждут незабываемые времена в качестве доноров ржаки для одного не в меру игривого Короля. Даже самому пришлось отбиваться от незавидной участи, когда монарх решил, что было бы прикольно, если бы делами заложников занимался я. Мол: «это же твоя инициатива, сэр Бойл». Но я смог! Я надавил на жалось Принцессы, с печальным вздохом рассказывая, как устал от степи и соскучился по столице, после чего Её Высочество встала на мою защиту, и уговорила отца-Колобка дать мне, её герою-спасителю, нормально отдохнуть.
Правда, леди Оливия как-то излишне предвкушающе блестела глазками… почему-то смотря на меня, а не на гостей из степи. Я — человек опытный, съевший не одну собаку на блюдах недопониманий, поэтому, от этого взгляда насторожился.
Как бы… с принцессой случилось натуральное «флаговое» событие. Опасное. Но её спасение, кроме того, что было мне угодно из-за личной симпатии к девчонке, несло ещё и много личной выгоды. Всё это вместе заставило меня посчитать риск оправданным.
Да, я в детстве израсходовал на содранные коленки и ладошки бедовой Принцессы далеко не одну баночку целебной мази, а количество платков, которые она прихватизировала, ревя в три ручья и сморкаясь литрами соплей из-за очередного полученного урона здоровью — даже считать не буду. Там можно торговую точку открывать.
Да, я не хотел, чтобы её день рождения был испорчен ещё сильнее, чем в ситуации с моим вмешательством.
И да, я хотел поиметь некую выгоду. Пусть хотя бы денег — они лишними не будут, позволят тратить больше именно мне-Бойлу, а не моей альтернативной личности лорда Нэвэрмора или, ещё более тайной, маске наследника свергнутой династии.
Кстати, забавно, но все эти личности… не я. О Бойле — знают все, кому не лень. Нэвэрмор — тёмная личность подпольной организации, что крутит-вертит не совсем законные делишки, являясь тайным владельцем многих предприятий и «покровителем» некоторых падших дворянских родов, что сейчас постепенно карабкаются вверх. Я-принц… тут вообще минимум знающих людей. Мортимер, мой «отец», самый старший из «братьев» и десяток-два самых доверенных людей, «работающих» как бы, на лорда Нэвэрмора. Есть ещё околдованные, но их я не считаю за добровольных помощников и «своих» людей.
