Следующие недели стали настоящей каторгой. Несмотря на поддержку Невилла и Симуса, большая часть факультета во главе с Роном отвернулась от Саши. На учеников других факультетов тоже не слишком повлиял аргумент, что Гермиона с «этим Поттером» была в почти дружеских отношениях, и нападать на нее у парня причин не было. Впрочем, у Саши не было причин нападать и на остальных, но это никого не интересовало. Добавлял напряжения и Пивз, который летал за Александром по всей школе, покрикивая «Поттер — убийца» или «В Азкабан его!» Ученики шарахались от Саши, как от огня. Даже Фред и Джордж не решались шутить на эту тему, хоть и сохранили немного здравого смысла и с Сашей не разругались. Джинни попыталась пару раз заговорить, но каждый раз рядом оказывался Рон и оттаскивал девочку от бывшего друга. Если бы не всеобщая занятость, Саша бы даже расстроился тому, что ему практически объявили бойкот. Но парень просто–таки зарылся в учебники и не обращал внимания ни на что.
Одним утром, ничем не отличавшимся от других, Саша с Невиллом спустились в Большой Зал и замерли: стены зала были розовыми, с потолка сыпались бумажные сердечки. Рон сидел за столом и пытался отковырять бумажки со своей отбивной, да и многие другие ученики выглядели не особо радостными. Зато Локонс за преподавательским столом так и лучился радостью. Правда, противовесом ему служил особенно хмурый Снейп, а у МакГонагалл дергались попеременно то глаз, то щека.
— С днем святого Валентина! — возвестил Локонс, вставая со своего места. Профессор был одет в противного розового цвета мантию, и Саша быстренько закрыл глаза и уши. Очень уж не хотелось ему слушать разглагольствования этого индюка. Впрочем, основное он все же уловил, когда мимо него к преподавательскому столу прошествовала колонна гномов, наряженных купидонами. Судя по всему, эти создания должны были разносить валентинки.
Впрочем, от своей затеи пострадал в первую очередь сам Локонс. Хоть он и сказал, что получил сорок пять валентинок, девушки не поленились продублировать свои послания. За профессором до обеда таскались недобитые купидоны, на все лады распевая оды.
— Это называется: не рой другому яму, — заметил Саша после обеда, когда за Локонсом увязались сразу шесть гномов, и каждый пытался перекричать остальных.
— Эй, ты, Гарри Поттер, — проскрипел вдруг голос за спиной, и Сашина радость мгновенно улетучилась. У кабинета заклинаний стоял гном с арфой наперевес.
— Ну, вроде, я, — кивнул парень, сгорая от стыда. Мало того, что весь второй курс Гриффиндора и Слизерина уже пялился на него, так еще и первый курс Гриффиндора и Рэйвенкло стоял неподалеку, ожидая урока.
— Тебе музыкальное послание, — сообщил гном. Саша глубоко вдохнул и закатил глаза.
— Только давай быстрее, — простонал парень, и «купидон» тут же затянул песенку о зеленых глазах, геройстве и требовании отдать сердце. Стоявший неподалеку Малфой ржал, как конь, да и остальные веселились от души.
— Все? — спросил Саша, когда пение, наконец, прекратилось. — Вот и спасибо. А теперь — проваливай.
Гном удалился, а Малфой оторвался от стены, на которую опирался до этого, и подошел к своему недругу.
— Позорище, Поттер, — протянул блондин. — Ниже падать просто некуда. Даже нищеброд Уизли от тебя отвернулся. Да и Грейнджер решила, что лучше под проклятие угодить, чем с тобой общаться. Да, интересно посмотреть на ту, что тебе это отправила.
— Закрой свой рот, — безразлично бросил Саша и вдруг заметил краем глаза, что Джинни, красная до корней волос, пятится назад, пытаясь незаметно ускользнуть.
— Смотри, мелкая, Поттеру не понравилось твое послание, — крикнул Малфой, и младшая Уизли бросилась бежать. Саша метнул в Малфоя презрительный взгляд и поспешил за Джинни.
Он нагнал девочку в соседнем коридоре, где было безлюдно.
— Джинни, стой, — Саша ухватил ее за рукав и развернул к себе. — А ну–ка, не реветь.
Девочка поспешно вытерла красные от слез глаза.
— Сама стих придумала? — осведомился Александр. Джинни медленно кивнула. — Спасибо. Круто. Нет, серьезно, я не умею и две строчки срифмовать.
Саша ободряюще улыбнулся и достал из сумки перо. Вспомнив последнее дополнительное занятие у МакГонагалл, парень взмахнул палочкой, заставив перо превратиться в огромную оранжевую герберу.
— И тебя с праздником, Джинни, — сказал Саша, пристраивая цветок в рыжие волосы. — А теперь беги на урок, а не то опоздаешь.
На урок к Флитвику сам парень заскочил за полминуты до звонка.
— Невилл, одолжи запасное перо, а то я свое немножко превратил, — с усмешкой повернулся он к товарищу, и тот извлек из сумки перо. Рон, сидевший через ряд в гордом одиночестве, злобно зыркнул на них, но ничего не сказал.
Занялся Саша отнюдь не заклинаниями. Он принялся что–то вдохновлено строчить на пергаменте, время от времени гаденько хихикая, отчего Невиллу становилось немного не по себе.
Гроза разразилась аккурат за ужином, когда к слизеринскому столу вдруг подошли сразу десять гномов и грубо прервали трапезу Драко Малфоя. К тому моменту канитель с валетнинками уже поутихла, и явление «купидонов» быстро привлекло интерес окружающих. Целый хор скрипучих гномьих голосов завел нудную и невероятно длинную песню о любви. Эту оду можно было бы воспринять всерьез, если бы сравнения были поэтическими, а не нелепыми. После второго четверостишия от смеха под столы сползли практически все студенты Гриффиндора и Хаффлпаффа. После пятого сдержанные студенты Рэйвенкло принялись по одному ссыпаться в беззвучном смехе. Старшекурсники Слизерина тоже принялись хихикать, но при этом умудрялись метать гневные взгляды в окружающих. Стоило гномам закончить пение, как Драко Малфой, покрытый пятнами — истинные аристократы не краснеют — пулей вылетел из Большого Зала. Крэбб и Гойл поспешили за ним, а остальные, наконец, дали волю эмоциям и расхохотались от души.
Ужин закончился, и ученики стали расползаться кто куда. Саша сидел и ковырял ложкой клубничное желе — единственное, что стоило внимания в день святого Валентина. Симус и Невилл поглощали свое желе и от души радовались проделке друга. В том, что ода принадлежит его перу, Саша признался ребятам, когда они сидели под столом. Джинни сидела чуть поодаль и о чем–то мечтала, не обращая никакого внимания на Рона, сидевшего напротив. Внезапно в Большой Зал влетела высокая девушка, староста Рэйвенкло, и прошествовала прямиком к преподавательскому столу. МакГонагалл и Дамблдор тут же схватились за головы и практически бегом покинули Зал. Снейп подошел к столу Гриффиндора — единственному, за которым еще оставались студенты, и холодным тоном произнес:
— Еще одно нападение. Всем встать, я отведу вас в вашу башню.
Ребята принялись недоуменно переглядываться, но все же последовали за профессором зельеварения.
— Ты теперь понимаешь, что ошибался? — услышал Саша шепот Джинни. — Он сидел перед твоими глазами весь вечер и никуда не выходил. Ты должен извиниться.
По тоскливому вздоху за спиной парень понял, что Рон не знает, что ответить.
Автор вернулся. Автор офигел от комментов к предыдущей главе. Это все классно и интересно, но если такое повторится, мне придется отключить комментарии.
А вообще, я вас всех люблю чистой искренней любовью. У меня в мыслях не было бросать или сливать фанф. Чем вызвала такие подозрения — теряюсь в догадках.
Часть II. Глава 19. Иногда бывает поздно
После последнего нападения в школе началась форменная паника. Ученики не ходили по замку поодиночке, а сбивались в группки. Количество писем, которые получали и отправляли ребята, тоже резко увеличилось. Вообще, добрая половина народа считала теперь своим священным долгом отправлять с утра записку, подтверждающую, что конкретно данный ребенок жив и здоров. Преподавательский состав не отставал: меры предосторожности усилились, правила школы ужесточились в разы. Через неделю после нападения в гостиную Гриффиндора наведалась МакГонагалл и сообщила, что теперь по школе студенты будут перемещаться только под наблюдением преподавателя. Эта новость одновременно и порадовала и огорчила Александра. «С одной стороны, — думал он, — наконец–то взялись за безопасность учеников. И почему сразу было так не поступить? А с другой стороны, я теперь не смогу нормально ходить на дополнительные, в библиотеку заглянуть будет проблематично, а о кабинете вообще можно забыть».
Впрочем, ситуация с дополнительными занятиями разрешилась достаточно скоро. Флитвик предпочел давать гору заданий на самостоятельную обработку, о чем потом следовало представлять письменный отчет. Низкорослый профессор, на самом деле, просто не хотел лишний раз подвергать опасности здоровье ученика. МакГонагалл и Снейп избрали другую тактику: в назначенный день и в назначенное время они забирали Сашу из гостиной и отводили на урок. Если МакГонагалл, будучи его деканом, еще могла дать своему ученику поблажку, то Снейп, напротив, увеличил интенсивность занятий вдвое, а письменные задания стали в четыре раза объемнее.
