лестницы увидели силуэт в дыры. Из щели как язык или жало метнулся всаженный с размаху вастакский кривой меч и вонзился Макалаурэ в спину. Изо рта его хлынула кровь, но он продолжал налегать на проклятый сундук.
Второй удар пришелся ниже. Даже если раны смертельны, умирать Кано может еще долго. Так нельзя.
«Увидимся скоро», — сказал ему Майтимо, взмахнул мечом. Потом всадил его дважды в щели между разваливающихся досок. А после взбежал по лесенке под купол, распахнул люк, стальной рукой втащил лесенку за собой наверх, пока внизу доламывали дверь, и отбросил ее вниз. Сжал рукоять меча.
У сидящих рядом мальчишек уже побелели щеки и пальцы, он был трижды прав, приказав им привязаться. Никто не стрелял. И вообще, внизу было нехорошо тихо…
У Элронда округлились глаза, в них стоял ужас. Он молча указал пальцем вниз, не к подножию башни, а прямо вниз, на лестницу.
Так вот откуда это чувство, словно рядом разит мертвечиной, устало подумал Майтимо. Это он ужас пытается нагонять. Вот же вонючка, правда.
— Не бойтесь, — сказал он.
— Если я прыгну… — с трудом выговорил Элрос.
— Нет. Посмотрите на запад.
— Ты думаешь…
— Мы увидимся. Скоро. Я обещаю, — сказал Майтимо. — В любом случае. Посмотрите на запад.
Мальчишки обернулись туда — одновременно с недоверием и надеждой, всматриваясь в низкое, холодное небо. Майтимо снес обоим головы одним ударом.
Две кудрявые черноволосые головы, запрыгав, скатились по каменному куполу и улетели вниз. Тела обвисли на ремне, забрызгав его горячей кровью, и Майтимо почуял на мгновение странный запах, похожий скорее на травы и пряности, чем на запах живой крови. Укололо в сердце — и замерло.
Вздохнув, он переложил меч в железную руку, левой рукой сжал пальцы правой вокруг его рукояти.
Купол вздрогнул от беззвучной вспышки ярости снизу. Затем донесся удар, оглушающий, невыносимый, лишающий воли всякого на своем пути... Наверное. Прошел над головой, как волна.
Молча вытащив малый клинок, Майтимо перехватил его прямым хватом. Посмотрел в пустое небо на западе. Потом на юг. Кажется, часть южного отряда Амбарто откатилась обратно в лес и уцелела.
…Кто-то взбежал по наружной стене башни.
Майтимо резко всадил малый клинок себе снизу под подбородок, до упора. Глухой удар кончика клинка изнутри черепа услышал раньше, чем стало больно. Только боль тоже вышла какая-то глухая.
— Нахер пошел, — сказал Майтимо беззвучно тому, кто появился перед ним из-за края купола с искаженным яростью лицом. Потерял равновесие, опрокинулся назад и заскользил вниз, глядя в уносящееся прочь, стремительно темнеющее небо.
*
Очнувшись, он не шевелился и не открывал глаз, пытаясь понять, где очутился, и удерживал изо всех сил ужас от сотворенного и страх обнаружить себя в плену. Потому как первое, что сказала ему тихая, унылая боль от шрама на месте правого глаза — что вокруг, к сожалению, не Мандос.
Боль от клинка в горле казалась очень настоящей — но недолго. Сбежала, едва он сосредоточился на ней.
Прикосновение к телу мягкого, теплого меха и знакомый запах — выделанных шкур, сушеных яблок и трав, запах доброй стали оружия и самое главное — живого, ушедшего совсем недавно, отодвинули случившееся еще на один шаг.
Медленно, очень медленно он вдохнул, провел ладонью по меховой полости, которой накрывался. Свобода движений. Волоски, мягко скользящие по коже. Тепло вместо жестокого мороза.
Торопливые шаги по коридору прервали наслаждение — и выдрали его из остатков кошмара окончательно.
— Дядя Майтимо?
Облегчение пришло такой силы, что он даже голову не поднял, пока не скрипнула дверь. Вот так бы тихо лежать долго-долго и молча радоваться…
Нет, тихо лежать, увы, не судьба.
— Дядя Майтимо!
— Элерондо, забыл постучать, — нехотя проворчал он. — Опять. Чего тебе?
— Я знаю, что не разбудил, — Элронд, не спрашивая, вошел — и замялся у двери.
— Еще скажи, что я тебя разбудил, — фыркнул Руссандол.
— Здесь клубилось такое… тут проснешься.
— Так, — сказал Руссандол, садясь и нехотя откидывая теплый мех. В охотничьем доме холодно, несмотря на месяц гвирит, согреться можно лишь в одежде и под меховыми покрывалами. Тепло маленького очага выветривалось слишком быстро. — Мои кошмары — не твоя забота.
— Если я от них тоже проснулся, — рассудительно сказал Элронд, — то может, все-таки и моя? Я могу хоть что-то сделать.
— Иди спать.
— Не хочу.
— Зато я хочу. Элерондо, брысь.
— Но ты же все равно теперь не заснешь, — сказал этот нахал. — И вот, я уже тебя отвлек, разве плохо? Дядя, какая дрянь тебе привиделась, что здесь как черная туча повисла? Это важно?
— Элерондо. Мои сны не твоя забота, — повторил Руссандол уже сквозь зубы.
В таком же возрасте, если пересчитать года, те, другие близнецы носились по всем окрестностям, дома появлялись в лучшем случае поспать и даже вопросы задавали редко. Хотя тоже метко.
— Помнишь, во время осады многим кошмары снились? — смутить Элронда, вбившего что-то себе в голову, было совсем не просто. — Может быть, и здесь надо защитить дом? Как дядя Макалаурэ? Раз он уехал, то давай я это сделаю. Возьму его лютню, чтобы дом обойти. Вам не первый раз снится всякая дрянь.
— Если тебе так хочется быть полезным… — начал Руссандол медленно.
— Да!
— …Идешь, греешь воду и готовишь завтрак.
— Но, дядя!
— Это приказ. Иди.
— То, что тебе привиделось, важно? Для всех? — этого с цели было сбить сложнее, чем стрелу из гномьего стреломета.
— Если я решу, что важно, скажу потом. Иди.
— А вдруг ты забудешь важные подробности? — возразил Элронд, уже чуть улыбаясь.
— Брысь! — Руссандол нарочито потянулся за подушкой.
Элронд выскользнул за дверь, затем просунулся обратно и снова спросил:
— Ты же расскажешь за завтраком, правда?
Руссандол с размаху запустил в него подушкой, та шмякнулась о закрывшуюся дверь. Чуть погодя раздался шум из соседней комнаты. Стало понятно — Элронд уронил брата с кровати, чтобы разбудить. Готовить завтрак в одиночестве он не собирался.
И почему Макалаурэ упорно считает Элроса — главным из двух? Только потому, что тот предпочитает верховодить среди аданов? Братец, ты наивен.
Как хорошо,
