Присутствие мамы присмирило во время поездки голоса даже самых маленьких пассажиров. По-моему, и птицы вокруг не осмеливались щебетать. И пока колеса повозки наматывали метры дороги, еще одна часть меня натянулась, как струна.
Жители Пратер Джанкшена стали моими друзьями. Мама будет воротить от них нос или, наоборот, заметит их сильные стороны и еще настойчивее станет толкать меня в объятия шерифа? Я поднесла палец ко рту. Мама аккуратно опустила мою руку.
— Надеюсь, ваш проповедник не слишком затягивает службу, мистер Грешем?
В ответ была тишина.
— Нет, мама, брат Лэтхэм всегда умерен, его проповеди не слишком длинны и не слишком коротки.
Я прикусила нижнюю губу, надеясь, что мой ответ не повлечет за собой комментариев.
— Такой приятный человек, этот шериф! На такого мужчину девушка может положиться. Вы согласны, мистер Грешем?
О Боже, помоги!
Я прикусила щеку изнутри, чтобы не закричать. Я ждала, что Френк что-то ответит, хоть что-нибудь!
Мама повернула голову.
— Разве вы не согласны со мной, мистер…
— Смотри мама, иволга.
— Где? — Она взвизгнула и развернулась, совсем как ребенок.
Я облегченно вздохнула, завидев впереди шпиль церкви.
* * *
В церкви я села между мамой и папой, а дети расположились между отцом и Френком. После службы я не дала маме возможности свободно пообщаться: сразу взяла ее за руку и представила доктору Ризингеру, мистеру и миссис Криншоу и семье Кулпепер. Каждый приветствовал ее не только с добротой, но обязательно высказывал свои соболезнования по поводу кончины ее сестры. Понимала ли она, что Адабель не сделала их размолвку достоянием гласности?
Затем, подхватив маму под руку, папа повел ее к повозке. Френк шел возле меня — и сердце мое колотилось.
— Я пригласил семью Лэтхэмов на обед. У нас достаточно еды на всех?
Я вздохнула.
— Наверное, да. Но было бы лучше, если бы ты предупредил меня заранее.
— Знаю, прости. Я просто не смогу вынести еще один обед с… В смысле, я знаю, что она твоя мать, но…
Я положила руку ему на плечо.
— Тебе не нужно объяснять или извиняться.
Он кивнул, его взгляд блуждал по полям.
Мама даже не попросила проводить ее к могиле сестры.
* * *
Три курицы, зажаренные до золотистой корочки, целая кастрюля пюре с маслом и солью. Кукурузный хлеб, зеленые бобы, приготовленные с беконом. Даже мама не нашла к чему придраться. И поэтому разговор за обеденным столом тек непринужденно и легко.
Насытившись, мужчины отправились во двор.
— Миссис Хэндрикс, почему бы вам не отдохнуть немного? Сегодня был такой насыщенный день. — Ирен проводила маму в гостиную, пока я мыла посуду.
— Как ты? — прошептала она, вернувшись.
Я уже почти ответила дежурное «нормально», будто отчитываясь о школьном уроке, но, увидев выражение лица Ирен, поняла, что она и так прекрасно все знает.
— Ничего, милая, я кое-что знаю про твою маму. Ты же помнишь, мы с твоей тетей дружили. И у меня тоже была мать.
Ее глаза подмигнули мне, будто она прочла все мысли в моей голове с тех пор, как мама приехала к нам.
— Бывало и похуже. — Я опустила намыленную тарелку в воду.
Ирен засмеялась своим заливистым смехом. Я протянула ей сполоснутую тарелку.
— А как Френк? Как он со всем этим справляется? — Она поставила сухую тарелку к остальным.
Я опустила руки в таз с посудой, нащупывая следующую тарелку.
— Хорошо, насколько это вообще возможно.
Она вздохнула и вытерла следующую тарелку.
— Ты уедешь вместе с родителями?
У меня подкосились ноги. Я вцепилась в кухонный стол.
— Я не могу поехать домой с ними, Ирен. Просто не могу.
Она улыбнулась мне такой понимающей улыбкой.
— Иногда Господь просит нас делать то, чего мы не хотим.
Моя спина выпрямилась, ноги стали тверже.
— Он не может просить меня опять вернуться домой. Он привел меня сюда. Я знаю это. — Я отвернулась от нее. — Я должна остаться. Пусть хотя бы на время.
Она подняла стопку чистой посуды.
— Я молюсь о тебе, Ребекка! Никогда не забывай об этом. Пока я вытирала руки, Ирен ушла в столовую. Возможно,
Господь услышит ее молитвы. Потому что мои — я это чувствовала — Он точно не слышит.
* * *
В понедельник перед полуднем Френк въехал во двор. Я последовала за ним до сарая, как сухой фитиль за керосином. Он спешился и привязал Дэнди. Встретив на себе его явно недовольный, недружелюбный взгляд, я закусила губу и отвернулась.
— Ребекка?
— Да, — ответила я, повернувшись. Слишком поспешно повернулась?
Он вывел меня наружу.
— Сегодня днем я ездил в город.
Я задержала дыхание, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего.
— Мистер Криншоу сказал, что ты покупала детям подарки на Рождество. В долг.
Я кивнула, боясь посмотреть в его глаза, которые утратили свою голубизну и потемнели.
Он упер руки в бока — поза обвинителя.
— Почему, ради всего святого, ты просто не заплатила наличными?
Я уставилась на кусочек чайного пирога, присохшего к юбке.
— Потому что было нечем заплатить. В конверты с твоими письмами не были вложены деньги. В банке тоже ничего не было. — Я подняла на него глаза, мне было уже не важно, что я увижу. — Что мне оставалось делать? Пусть дети думают, что Санта-Клаус забыл про них?
Конечно, было еще два доллара, которые я потратила на Даллас, но раздражение скрыло мое смущение. Если я попрошу, мой папа вернет Френку его драгоценные деньги. Я посмотрела на него, ожидая увидеть гнев. Но на его лице были написаны совсем другие эмоции. Удивление? Восхищение?
Он рассмеялся, сначала тихо, а потом во весь голос.
Я покраснела, когда он покачал головой, утирая глаза.
— Я слышал о твоем визите в банк. Ты, безусловно, смышленая.
— Это… хорошо?
Он удивленно моргнул. А потом улыбнулся, причем сначала улыбка коснулась лишь его губ, позже улыбнулись, заискрившись, и глаза.
— Да, думаю, что хорошо.
Я тоже не могла сдержать улыбку, поэтому уставилась на землю.
— Не переживай. — Он положил руку мне на плечо. И я не отодвинулась. — Я сегодня все вернул мистеру Криншоу. Я так понимаю, Адабель не рассказала тебе про жестяную коробочку под половой доской в спальне?
Меня окатила волна облегчения. Деньги лежали там все это время.
Внезапно прискакал Дэн и взял меня за руку.
— Пойдем, Бекка! Папочка и дядя Ллойд ведут нас на рыбалку. Правильно, папа?
— Дядя Ллойд? — Я посмотрела на Френка.
Он пожал плечами.
— Это предложил твой отец.
— Ты идешь с нами, Бекка? — Дэн молитвенно сложил ручки. — Пожалуйста!
— Пожалуйста, Ребекка! — Френк с тем же нетерпением, что и его сын, ждал моего ответа.
Меня охватила эйфория, я чуть ли не воспарила и уже открыла было рот, чтобы ответить «да»…
— Ребекка! — Мамин голос, звучавший из дома, потребовал всего моего внимания. — Ребекка Грейс, куда ты подевалась?!
Когда я вновь посмотрела на Френка, солнечное выражение его лица уже заволокло тучами. Мои руки похолодели, несмотря на жаркое солнце.
— Простите, — прошептала я. И побежала в дом, на зов мамы, ловя себя на мысли, что лучше бы она никогда не приезжала, и ненавидя себя за это.
* * *
Тем вечером в гостиной воздух был раскален, как кухня в августе. Дети уже легли, мама работала над подушечкой для иголок, папа читал газету, Френк уставился в альманах, хотя я не видела, чтобы он перевернул хотя бы одну страницу.
Мне же, напротив, не сиделось на месте. Я развлекалась перелистыванием страниц журнала про садоводство, пока мама не нахмурилась в мою сторону. Затем я стала расхаживать из одного конца комнаты в другой, наконец открыла ставни и вдохнула свежего ночного воздуха.
— Ребекка! Закрой окно!
Я повернулась, но не послушалась.
