Боже. Мне это так интересно. Я сейчас расплачусь.
— Не стоило утруждать себя, — бормочу, отпивая из стакана сок.
— Джейн, — уже шипит папа.
— Все нормально, Джек, — Оливия кладет ладонь на руку отца, как бы успокаивая его.
Стерва.
— Ты доела? — строго спрашивает он.
— Да, — отвечаю я. — Спасибо.
Папа тихо вздыхает и микроскопически качает головой; при этом все еще смотрит на меня, и я чувствую, что разговора отца-с-дочерью не избежать. Но надеюсь, он случится не сегодня, потому что переезд из Чикаго в эту дыру меня чертовски утомил.
Все поднимаются со своих мест. Оливия собирает посуду со стола, а отец, ослабляя узел галстука , движется к выходу из кухни и кивает мне, как бы говоря идти за ним. Мы оставляем за собой огромную гостиную, выполненную просто , дорого и со вкусом — в английском стиле, — и доходим до лестницы. Поднимаясь по ступеням вверх, я чувствую, как мое сердце беспокойно метается в тесной грудной клетке. Оно яростно бьется о ребра , норовя вырваться наружу , словно предчувствуя что-то....
Но все это глупости. Я не уверена, что, решив переехать в захолустный городок Дайморт-Бич на северо-западе Алабамы , упрощаю себе жизнь. Нет. Мне будет сложно привыкать к отсутствию несмолкаемого шума дорог, ночных огней, головокружительной высоты небоскребов. Я не знаю, как смогу отучить себя от вкуснейшей чикагской пиццы, делаемой в одном небольшом ресторанчике на Брэдли-авеню, о существовании которой, я уверена, в Дайморт-Бич даже не подозревают.
В конце концов, здесь нет ни одного нормального бутика, где продается дорогое нижнее белье. Ни одной лавки с драгоценностями, на которые стоит обратить внимание. С какими людьми мне придется общаться? О чем с ними разговаривать? О сельском хозяйстве ?
Это не то, о чем я мечтала.
Но , надо признать, это лучшее, из чего я могла выбрать, чтобы не оставаться с матерью.
Грустно, правда? Вот до чего я докатилась: ад кажется раем, а рай кажется адом. Глупая ирония судьбы.
В моей новой спальне все в персиковом цвете. Абсолютно все. Кровать, туалетный столик, шторы, оконные рамы , потолок и пол, покрытый тем же персиковым мягким ковром. Я ничего не имею против этого оттенка , но… его как-то слишком, нет ?
Похоже, Оливии очень не хватало этого цвета в подростковом возрасте.
— Располагайся, отдыхай, — когда я слышу рядом голос отца, то понимаю, что все происходит по-настоящему, и нет реальности, в которую я могу вернуться, чтобы вздохнуть с облегчением и продолжить свою прекрасную чикагскую жизнь , полную шопинга и вечеринок.
Я киваю, сама не знаю, почему. Затем папа подходит ко мне и кратко целует в лоб.
— Я люблю тебя, Джейн, — он опускает голову, чтобы посмотреть на меня.
Папа так изменился. В последний раз мы виделись прошлым летом, и у него не было проблем с выпадением волос. Сейчас же он лысеет, и вскоре, я думаю, не остается и следа от когда-то шикарной, густой и темной шевелюры , в которую влюбилась моя мама, когда еще не была последней стервой. Вокруг серых глаз собрались глубокие морщины — осадок напряжения, которым отец сыт по горло на своей крутой работе мэра.
— Я рад, что ты здесь, — он выдавливает улыбку и тяжело вздыхает.
Я вновь киваю, потому что не могу сказать, что тоже рада своему переезду. У меня просто не было выбора.
Папа оставляет меня, и я закрываюсь в новой комнате, которая кажется тесной коробкой. В Чикаго мне принадлежал весь второй этаж нашего с мамой шикарного пентхауса.
Я чешу затылок, думая, с чего начать, и прохожу к чемоданам, которые отец оставил у широкой кровати.
Набираюсь терпения и начинаю распаковывать свои вещи.
Это займет очень много времени.
***
Можно сделать список под названием: «Ч его нет в Дайморт-Бич ». Хотя лучше сделать список, что в нем есть. Это легче и займет гораздо меньше времени.
Значит так.
Здесь , недалеко от колледжа, в который я еду , строго следуя указаниям GPS -навигатора , есть небольшая палатка с дешевой и невкусной едой. Обертка из-под бургера летит в урну, когда я открываю окно. Что еще ? Дайте-ка подумать. Несколько магазинов с одеждой, изживших себя. К расивая обувь? Нет, об этом не слышали в этой деревне. Проезжаю мимо заправки, у которой сидит мужчина в грязной, белой майке, из-под нее выпирает огромный пивной живот. У него между зубов болтается сигарета. Он сидит вальяжно на пластмассовом стуле, как в фильмах, и слегка прищуренным взглядом отслеживает движение машин. Я тоже попадаю в поле его внимания и качаю головой, когда он выплевывает сигарету, и слюна попадает ему на подбородок. Мерзость.
Мой путь занимает около двадцати минут.
Итак, что собой представляет колледж Святой Марии? Он, на удивление, выглядит прилично. Только меня смущает гипсовая статуя Иисуса, расположенная слева от парковки на зеленом газоне. Статуя — жалкая , дешевая подделка. Бог заслуживает лучшего, я думаю. Они же верят в Него, или их вера стоит так мало?
Мое сердце бьется ровно. Я не волнуюсь. Ну, разве что чуть-чуть. Но не думать о студентах, которые, словно муравьи, сбегаются к муравейнику, помогает музыка. Я делаю громкость стереосистемы до максимума , когда въезжаю на стоянку. В мою сторону, словно по команде, начинают оборачиваться. Я задаюсь вопросом: что заставляет их задерживать свои взгляды на мне? Т о, что я нахожусь в шикарном красном «Порше 911 Турбо», который не без помощи мамы перевезла грузовым самолетом из Чикаго в Дайморт-Бич? Или то , что играет песня Kanye West ft. Duft Punk «Work It Make It Do It Makes », разорвавшая в клочья могильную тишину , окутавшую это место ?
Думаю, все-таки первое.
Усмехаюсь над тем, что мою скромную персону разглядывают с красноречивым любопытством , и ищу взглядом свободное место. Оно находится почти в конце парковки. Проезжаю туда со скоростью улитки. На меня пялятся больше людей.
Паркую машину. Делаю глубокий вдох и выключаю музыку.
Прежде, чем выйти из автомобиля, я собираюсь с мыслями. Люди здесь такие странные. Никогда не видели «Порше »? Боже, если бы я знала, то поберегла бы их психику и оставила тачку в Чикаго. Мои каблуки цепляются за выступающие камни на асфальте, когда я покидаю «Порше », и чуть не падаю, но придерживаюсь рукой за дверцу машины. Какая-то девица с короткой стрижкой и в старомодном свитере останавливается, пристально глазея на меня.
Спокойно, Джейн. Спокойно.
Провожу рукой по темным волосам, которые выпрямляла битый час , одергиваю кашемировую, бежевую и закидываю сумочку от «Прада » на плечо. Ставлю автомобиль на сигнализацию. С особым трудом мне удается игнорировать «муравьев», которые теперь не спешат торопиться в свой серый мрачный дом, похожий на средневековый собор. Какой мрак…
Мой взгляд случайно цепляется за блондинку, которая курит, сидя на капоте огромного черного «Д жипа ». Она смотрит вдумчиво , ухмыляясь одним уголком губ.
Девушка выпускает пар изо рта, не отводя от меня карих глаз , подведенных карандашом. Ее рваные джинсы и черная майка-алкоголичка невольно притягивают мое внимание. Что-то она не очень похожа на прилежную ученицу колледжа Святой Марии… Ладно. Это неважно.
Я встряхиваю головой и смотрю перед собой, когда двигаюсь к главному входу «Замка Дракулы».
Вздыхаю глубоко, когда переступаю порог колледжа. Здесь почти все, как в любой американской школе. Доска объявлений с бесполезной информацией о мероприятиях, конкурсах и прочей ерунды , бесконечные ряды с белыми … В нескольких шагах от меня стоит какой-то парень в нелепой оранжевой футболке и что-то раздает монотонно плывущим мимо студентам. Но к нему подходят не все — лишь сбитые с толку ребята, неуверенно оглядывающиеся по сторонам. Я понимаю: они такие же первокурсники, как и я. Может, тоже стоит подойти к этому парню?
Я так и делаю.
Оказывается, парень раздает буклеты с картой колледжа. Очень полезное приобретение, так как мне нужно найти административный корпус , чтобы передать кое-какие документы от отца, а потом вместе со всеми я должна отправиться на площадку за зданием колледжа (так нарисовано на карте), где пройдет торжественное собрание учителей и студентов в честь начала нового учебного года.
Я улыбаюсь парню, благодарю его и двигаюсь дальше.
— Эй, — вздрагиваю, когда кто-то несильно бьет меня по плечу. Резко оборачиваюсь и вижу ту самую блондинку, которая курила на «Джипе». — Привет. Ты что, глухая?
— Что, прости? — начинаю я.
— Я тебя зову с конца коридора, — девушка указывает большим пальцем себе за плечо — в сторону выхода.
Я наклоняю голову влево и приподнимаю бровь.
Девушка поджимает губы и протягивает руку.
— Вот, — говорит она и раскрывает ладонь. — Ты выронила это.
Я вижу фотографию, и мое сердце замирает на миг.
