крепостной ров. Полковник Келин ответил на этот штурм несколькими дерзкими вылазками.
Король Карл XII приказал начать вести «правильную» осаду русской крепости, то есть по всем правилам военного искусства. Руководство осадными работами, большей частью земляными, он поручил генерал-квартирмейстеру А. Гилленкроку, ставшему впоследствии в Швеции известным историком, не любившим писать и даже упоминать о Полтаве.
Историк С.М. Соловьев донес до нас разговор короля Карла XII со своим генерал-квартирмейстером под Полтавой. «Я думаю, – заявил Гилленкрок, – что русские будут защищаться до последней крайности и пехоте вашего величества сильно достанется от осадных работ».
Карл XII: «Я вовсе не намерен употреблять на это мою пехоту; а запорожцы Мазепины на что?»
Гилленкрок: «Но разве можно употреблять на осадные работы людей, которые не имеют о них никакого понятия, с которыми надо объясняться через толмачей и которые разбегутся, как скоро работа покажется им тяжелой и товарищи их начнут падать от русских пуль».
В целом шведы успели завершить намеченные осадные работы, в первую очередь рытье апрошей (траншей), подведенных под самый крепостной вал. Земляные работы облегчало то обстоятельство, что сильно бомбардировать Полтаву и отбивать вылазки осажденных было из чего, но нечем: пороха имелось в обрез, приходилось беречь и ядра, бомбы и картечные заряды.
Всего за время осады полтавский гарнизон провел более 30 вылазок. Только за два месяца – апрель и май – их состоялось 21! Они стоили королевским войскам 2488 человек убитыми и 44 человека пленными, большого числа шанцевого инструмента, унесенного нападавшими в крепость. Особенно сильной оказалась вылазка русской пехоты в ночь на 1 мая, когда внезапному удару подверглись осадные позиции. В ходе того ночного боя, который длился до рассвета, шведы потеряли полтысячи человек. Пушкари бастионов метким огнем прикрыли отход своих через городские ворота.
Следует заметить, что вылазки дорого стоили осажденному гарнизону. Он потерял при этом 435 человек убитыми, кроме того, противник сумел захватить 746 пленных.
На осадной жизни Полтавы сказалось то, что королевская армия не обладала достаточными пороховыми запасами для артиллерии и потому редко обстреливала крепостной город из пушек. Не сумели шведы с мазепинцами создать и тесное блокадное кольцо вокруг русской крепости. Ее комендант имел хорошую возможность через местных жителей сноситься с подошедшим авангардом царской армии, которым командовал А.Д. Меншиков.
В ночь на 15 мая русская сторона провела удачную операцию. С бастионов Полтавы был открыт пушечный огонь по осадным траншеям. Шведы в лагере изготовились к отражению очередной вылазки осажденных, но ее в ту ночь не последовало. В это время с противоположной стороны города, по самому берегу реки Ворсклы, перейдя ее по мосту, со всеми мерами предосторожности двигалась русская пехотная бригада в 1200 штыков полковника Алексея Головина, пробиравшаяся в крепость, ведомая проводниками из числа местных жителей. Пехотинцы были одеты в трофейную шведскую форму, которой после сражения при Лесной в обозе русской армии имелось предостаточно.
Однако незаметно миновать в ночи шведские траншеи не удалось. Русским пришлось пробиваться к крепости в штыковой атаке, которая обошлась неприятелю почти в 200 человек убитыми и ранеными. Осажденный гарнизон в итоге получил сильное подкрепление, поскольку солдаты полковника Головина отличались хорошей боевой выучкой. К тому же каждый нес по небольшому мешку с порохом, запасы которого в крепости подходили к концу.
Шведы продолжали настойчиво штурмовать Полтаву. К середине мая потери осажденных достигали уже почти двух тысяч человек. Однако вылазки за крепостные стены продолжались.
Полковник Алексей Келин продолжал своими действиями удивлять неприятеля. По его чертежам была изготовлена «машина с крюком», наводившая ужас на вражеских саперов и землекопов, пытавшихся заложить в подкопах под вал мины – бочонки с порохом. Изобретение в инженерном отношении не отличалось сложностью: большой крюк с системой тросов наподобие лебедки и приспособление для захвата шанцевого инструмента.
Изготовленную «машину» сразу же опробовали. Снятый с предохранителя тяжелый крюк падал с высоты крепостного вала на работавших вражеских саперов. Горе было тому, на кого он обрушивался. Острые зубья захватов цеплялись за обмундирование, и освободиться от них было очень сложно. Перепуганных шведов поднимали наверх. После пережитого потрясения они охотно делились военными секретами.
Поняв, что малыми силами штурмующих город-крепость не взять, король Карл XII приказал взорвать крепостной вал любой ценой. Пройдя сапами (траншеями) через ров, шведы устроили очередной подкоп, заложив под валом несколько бочонков с порохом. Батальоны королевской пехоты изготовились пойти на приступ, чтобы после сильного взрыва через образовавшуюся брешь без промедления ворваться в крепость.
Однако осажденные вовремя заметили минные работы неприятеля. Рассчитав вероятное место подкопа, они подвели к нему под валом встречную галерею. В то время когда осажденные под землей вынимали из вражеского подкопа бочонки с порохом, потушив предварительно зажженный фитиль, изготовившиеся к штурму шведы долго ожидали взрыва полтавского вала…
За два месяца обороны полтавский гарнизон сократился вдвое. В крепости становилось все больше раненых и больных. К концу подходили запасы свинца для мушкетов и особенно пороха. Теперь при отражении неприятельских приступов и на вылазках все больше приходилось полагаться на верный штык и собственное мужество.
Приближалась развязка полтавских событий. 4 июня 1709 года прибывший к армии царь Петр I привел на дальние подступы к Полтаве русские войска, расположив их в укрепленном лагере у Крутого Берега. Осажденным было послано государево письмо с благодарностью за стойкость и мужество. Послание было запечатано в пустотелую пушечную бомбу и точным выстрелом переправлено в крепость. Траекторию полета столь необычного снаряда точно рассчитал генерал-поручик шотландец Я.В. Брюс. В письме говорилось следующее: «К коменданту и всем осадным.
Похваляя их (за) службу и извествуя о благополучном своем прибытии к армии и что, с помощью божиею, он, великий государь, немедленно приложит старание освобождения города Полтавы, чтоб в том упование имели на бога; притом напоминал, чтоб осадные о своих недостатках и в которых местах какие опасности письменно прислали».
На «бомбическое письмо» комендант Алексей Келин ответил таким же своим посланием. В нем он выражал благодарность за монаршье внимание к осажденным и… просил прислать 50 пудов пороха. Царь, увлеченный такой выдумкой, приказал незамедлительно исполнить просьбу Келина: «…5-го в 10 часу в город Полтаву начали бросать порох в бомбах.
Неприятель хотя и видел, что многое число в Полтаву бомбы бросают и, дознав, что в оных порох мечется, потому что ни одного взорвания не учинилось, но препятствия в том метании учинить не мог».
«Воздушный мост» работал безотказно. Осажденные получали по нему не только порох
