правительством, но сия процедура не была произведена». (Впоследствии МИД СССР ответит той же монетой, затягивая ответ на ноту аргентинцев по вопросу обеспечения чилийских интересов в Москве.)
Подлинность документов, сыгравших роль детонатора, была подвергнута сомнению как Югославией, так и восточноевропейскими странами, находившимися в сфере влияния Советского Союза. Есть много загадочного в неожиданном – «приуроченном» – появлении этих документов, в их содержании и формулировках, далёких от принятых в коммунистической среде, примитивном способе «шифрования», который без особых проблем раскрыли агенты криминальной полиции. Не могло не удивлять, с какой лёгкостью попались в расставленные сети изощрённые «конспираторы-заговорщики». А с какой «циничностью», судя по перехваченным материалам, относились они к местным коммунистам! Не верится, что в личной переписке югославские дипломаты называли своих идейных сторонников «товарищами индейцами», «не способными к решительным действиям лентяями, требующими постоянного подстёгивания». Здесь скорее чувствуется стремление побольнее оскорбить, вбить клин, продемонстрировать высокомерие югославских агентов. Эти материалы как бы «подсказывали»: «КПЧ – всего лишь марионетка, безропотно таскающая каштаны из огня для Советского Союза и его сателлитов».
И зачем Югославии – даже в роли коминтерновской страны – потребовалось дестабилизировать Чили в регионе, где не существовало абсолютно никаких шансов на «победу социализма в отдельно взятой латиноамериканской стране»? Так ли авторитетны были югославские эмиссары для чилийских коммунистов, что те слепо исполняли их указания? И что это за «план М.Т.»? «План маршала Тито» по захвату власти в Чили с привлечением коммунистических элементов из югославских общин? Чем непонятнее, тем тревожнее…
Посол Жуков внимательно отслеживал перипетии чилийско-югославского конфликта. «Видела начал скандалить, – сказал он Воронову после высылки югославов. – Сегодня югославы, завтра – мы. Надо быть готовыми к подобному развитию событий. Это сигнал для нас». Официальную трактовку сути чилийско-югославского конфликта дал в своём выступлении перед парламентом министр внутренних дел Чили контр-адмирал Иммануэль Хольгер. Доклад министра позже был опубликован под названием «Подрывная деятельность международного коммунизма в Чили. Позиция правительства по борьбе с ней». Доклад претендовал не только на раскрытие различных аспектов коммунистического проникновения в страну, но и на разоблачение послевоенной стратегии СССР, ориентированной на установление «мирового господства».
По оценке Хольгера, главным орудием Советского Союза для достижения этой цели в Европе была программа панславянизма, создания агрессивного союза стран, говорящих на славянских языках, в который должны были войти СССР, Польша, Чехословакия, Болгария и Югославия. «Славянский фактор» в странах Южной Америки существует, поскольку общая численность «поляков, украинцев и русских евреев на континенте (так в тексте доклада. – К.С.) достигла ста сорока тысяч человек». Хольгер утверждал, что инфраструктура «славянских культурных организации» в Южной Америке в час «Х» будет использована для «синхронизированного выступления» с целью «советизации континента».
Никаких цитат из циркуляров Москвы или Белграда для южноамериканских организаций славянских меньшинств Хольгер не привёл (их никогда не существовало), ограничившись перечислением культурных центров и кружков выходцев из России, Польши, Югославии в таких странах, как Уругвай, Бразилия, Аргентина и Чили. Были названы имена руководителей этих просветительско-культурных организаций. В Чили председателем Межславянского координационного комитета (МКК), созданного в конце августа 1945 года, был русский Борис Аничков. В руководящее бюро входили также семеро югославов, четыре чеха, три поляка и двое русских. Представляли они Комитет национальной обороны Югославии, Национальный чехословацкий комитет, Комитет польских патриотов и Центр русских патриотов. Центр патриотов был единственной русской организацией в Чили, поддерживавшей отношения с посольством СССР.
Министр Хольгер признал, однако, что в деятельности МКК не удалось документально зафиксировать какого-либо «коммунистического проникновения», поскольку, мол, таковыми были «общие инструкции, направлявшиеся из Москвы: избегать публичных совместных действий с национальными коммунистическими элементами».
Резидент Воронин, который, казалось бы, должен был что-то знать о «подрывном использовании» славянских организаций в Чили, в своих отчётах даже не касался этой темы. В августе 1947 года он подготовил справку «О русской колонии в Чили». Ни слова о «синхронизированном выступлении» и других ужасах! Справка интересна с исторической точки зрения, поэтому стоит привести её целиком. Очевидно, что при её подготовке Воронин использовал материалы, полученные из «Центра русских патриотов в Чили». Нет сомнений, что «заговорщицких планов» патриоты не вынашивали:
«По данным Центра, в стране находится выходцев из России свыше 2000 человек. В основном это русские евреи, бежавшие из царской России в период погромов 1905–1906 гг., а также евреи, эмигрировавшие из Бессарабии, Западной Украины, Белоруссии и Прибалтики. В Чили они занимаются преимущественно коммерцией. Многие были приняты в местное гражданство, являются активистами политических партий, занимают посты на чилийской службе. Анхель Файвович входит в эту категорию лиц.
Вторая группа русских эмигрантов прибыла из Китая, Манчжоу-Го и Японии. Большинство из них в период Второй мировой войны подавали заявления через Вашингтон и мексиканское посольство о желании вступить в Красную армию, принимали участие в сборе средств для Советского Союза.
Третья группа. В период 1927–1933 гг. из СССР в Чили приехало более 80 граждан с общегражданскими паспортами. Они получили разрешение на постоянное проживание в стране и не пытались вернуться на родину. Из них пока установлено 14 человек.
Четвертая группа. Белоэмигранты. Они прибыли в Чили в разное время из Франции и других стран Европы. В основном, эта группа реакционная, не патриоты.
До начала Великой Отечественной войны вопрос об объединении в какую-либо организацию не ставился. После нападения Германии на СССР реакционная часть выходцев из России пыталась наладить через православную церковь (она появилась здесь ещё до начала войны) сбор средств в пользу Германии. Это вызвало раскол в эмигрантской среде. К началу 1943 г. сложились две противостоящих организации. С одной стороны – антисоветский «Союз русских в Чили». [118] Их около 60–70 человек. Печатного органа сейчас не имеют. Изредка собираются, обмениваются клеветнической информацией. В Европе они контактируют со многими антисоветскими организациями, помогают соотечественникам получать чилийские визы. Их «протеже», оказавшись в Чили, распространяют слухи о зверствах советских офицеров и солдат на территории Германии, Австрии и других стран, о насильственной отправке в СССР всех русских из Франции и Югославии, не изъявивших желания получить советское гражданство.
«Центр русских патриотов» занимается разоблачением этой клеветы. В нём около 80 человек, 23 из них попросились в советское гражданство. Во время войны они собрали более 100 тыс. песо в пользу СССР. В июле с.г. «Центр» подготовил к отправке подарки для советских детей-сирот на 48 тыс. песо. Своего помещения не имеют и арендуют небольшую комнату в «Чилийско-советском институте». Печатного органа у них нет. С июня 1946 г. президентом «Центра» является Гречанинов И.В.»
То есть политически– и общественно-активных русских эмигрантов в Чили было не более 150–160. К тому же их разделяла вражда. Вот тебе и «синхронизация» подрывной работы русской общины против демократии в Чили. Не лучшим образом обстояло дело с «синхронизацией» в других славянских колониях. Фантом «Панславянского союза», изобретённый пропагандистами США, был обречён на забвение, так и не родившись…
Последнее «позитивное» событие в советско-чилийских отношениях произошло 4 сентября
