работа, а зимой они будут сидеть без работы. Дорогу надо сделать до Вязовки. Это у нас единственная связь с миром – с соседним селом, с городом, там хлебопекарня, медицинское обслуживание. Зимой, когда бывают заносы на дорогах, мы тут безвыездно живем – больных не вывезешь, хлеб не привезешь… Хорошее место, хорошая природа, но люди бегут отсюда, потому что жить не на что, пять лет не платят денег. Наши студенты и школьники каждую пятницу возвращаются пешком в село в любую погоду. Зимой на тракторах, а трактористы бывают пьяные, переворачивают трактор… Я просила администрацию нашего Бузулукского района, чтобы хоть по пятницам сюда автобус посылали или колхоз выделял, – реакция нулевая. У меня сын подрастает, я не хочу, чтобы он ходил пешком двенадцать километров в любую погоду…
Побывав в соседней Маховке, убедился, что здесь приблизительно та же картина: село «неперспективное», осталось в нем с полсотни жителей, даже хлеб сюда возят только летом, и то раз в неделю, газа нет, три-четыре школьника ходят пешком в Пронькино, где живут в интернате всю неделю. А ведь это благословенные края! Мне рассказали, откуда пошло название села: первые переселенцы нашли здесь сильный родник и прикрыли его мхом, чтобы другие не увидели. После отстали от других и вернулись сюда, дабы построить Маховку (точнее было бы сказать, конечно, Моховку). Сейчас этот родник забился, почти лишилась истока речка Маховка, приток Самары. Своими силами сельчанам источник не расчистить.
– Хоть бы внукам нашим память о селе осталась, – говорят пенсионеры Леоновы, пережившие атомный сентябрь 54-го.
А пока… Пока в том неблагословенном 1999-м другой пенсионерке – ее фамилия Сидорова – обрезали электропровода, и она на исходе ХХ века жила как в эпохе «до лампочки». Казалось бы, все справедливо, ведь не платила пенсионерка Сидорова за электричество. Только никто не объяснял, чем ей за него платить…
Тогда же заместитель главы администрации Тоцкого района А. А. Соколов, говоря об оказанной району помощи в рамках компенсации за ущерб, нанесенный в 1954 году, рассказал, что центральной районной больнице прислали оборудование и жители района могли получать медицинскую помощь на месте.
– Но года три назад поставки оборудования прекратились, – подытожил Александр Александрович.
– И с тех пор правительство России ничего для выполнения своих собственных решений не предпринимало?
– У нас в бюджете района заложено оказание помощи онкобольным. Но эта статья выполнялась не в полном объеме по причине недостаточного финансирования. Бюджет района в основном дотационный, 70 % получаем из области…
Тот же вопрос, что и С. П. Крюковой, депутату сельсовета Елшанки Второй, я задал позже тогдашнему председателю комитета областной администрации по науке, высшей школе и региональной политике образования А. М. Русанову, уже знакомому нам.
– Александр Михайлович, чего следовало бы просить оренбуржцам, если бы вдруг правительство России решило помочь им, пострадавшим от ядерного взрыва?
– Наверное, в первую очередь надо довести уровень медицинского и экологического обслуживания населения до просто среднероссийского уровня. Посмотрите, какие здания Госсанэпиднадзора в этих районах, какие там больницы, – в бараках ведь зачастую до сих пор люди лечатся. Вот с этого бы начать.
Словом, не будучи даже знакомыми, С. П. Крюкова и А. М. Русанов требовали одного: дайте людям в пострадавших районах прежде всего достойное медицинское обслуживание. Но ведь именно об этом говорилось в постановлении Правительства России № 1561! Что же можно было сделать тогда, чтобы федеральные власти выполнили собственное решение?
С этим вопросом в июле 1999 года я обратился к главе администрации Оренбургской области В. В. Елагину.
– Надежда умирает последней. Пока по этой программе – мизерная, к сожалению, поддержка со стороны федерального правительства, – сказал Владимир Васильевич. – Поэтому мы больше надеемся сейчас на себя, чем на инвестиции правительства в ту проблему, которую в свое время создало государство. Хотя не прекращаем борьбы, и наши депутаты Госдумы нас поддерживают, – не все, к сожалению, активно. Но мы, я думаю, и с их помощью в бюджете на 2000 год, который уже представлен Федеральному собранию, будем отвоевывать финансирование мероприятий по проблеме Тоцкого взрыва. Будем, конечно, добиваться, чтобы справедливость восторжествовала. Ведь сегодня восторжествовала справедливость в отношении участников испытаний атомного оружия на Тоцком полигоне, и теперь они приравнены к участникам войны по всем льготам… Много здесь проблем. Ведь одно дело – люди, пострадавшие в 1954-м, но последствия взрыва начинают проявляться во втором-третьем поколении жителей этих районов. Над задачей помочь им мы сейчас должны работать…
Сопротивление материала
В 1997 году в январский день Рождества, объявленный в новой России выходным, меня, работавшего тогда главным редактором газеты администрации области «Оренбуржье», вызвали в Дом Советов. Первый заместитель губернатора А. И. Зеленцов всегда трудился допоздна и без выходных, а потому вызов к нему в неурочное время никого не удивлял. Кому неурочное, а Александру Ивановичу – самое что ни на есть урочное…
Оказалось, повод для встречи власти с прессой действительно был, и весьма значительный: перед самыми новогодними праздниками, 28 декабря 1996 года, премьер-министр России и наш земляк Виктор Степанович Черномырдин сделал оренбуржцам подарок – подписал постановление Правительства Российской Федерации № 1561 «О социально-экономическом развитии Оренбургской области». Меня особенно заинтересовало приложение, в котором говорилось о реабилитации жителей пострадавших районов и строительстве на западе нашего региона медицинских учреждений, прежде всего онкологического диспансера в Бузулуке. В первом же послепраздничном номере «Оренбуржья» мы сообщили жителям области эту радостную весть.
Только радость, к сожалению, была не слишком долгой. Спустя полтора года, в августе 1998-го, грянул дефолт, и очень многие расходы бюджета страны были секвестированы. То есть попросту вычеркнуты вон из-за нехватки денег. Под нож угодило и постановление № 1561. Возможно, по той причине, что в марте того же ставшего в августе дефолтно-черным 1998 года Виктор Степанович ушел в отставку.
А медицинские учреждения – фельдшерско-акушерские пункты, районные центры санэпиднадзора, поликлиники, онкодиспансеры – у нас в области строились и будут строиться. Только, увы, не на те деньги, что были обещаны нам в декабре 1996-го, а все больше за счет средств областного бюджета.
12
На деревню Ельцину, Клинтону, Кофи Аннану…
14 сентября 1999 года на Тоцком полигоне, в эпицентре атомного взрыва 1954-го, было необычно многолюдно. У подножия памятника «атомным солдатам» собрались те из них, теперь уже почти легендарных участников Тоцких учений, кто остался в живых и смог приехать на землю своей славы и боли. Съехались в эпицентр не только ветераны. Здесь были и люди среднего возраста, и школьники, которые обязаны знать историю своего края, должны прочесть и ту страницу, которая вписана радиоактивным следом в память каждого оренбуржца.
Митинг памяти открыл глава администрации Тоцкого района Г. Ф. Бузаев и предоставил слово председателю Законодательного собрания области В. Н. Григорьеву. Валерий Николаевич сказал о значении, которое имели для страны и области те атомные учения, о мужестве людей, шагнувших навстречу опасности ради того, чтобы никогда не случилось непоправимого – большой атомной войны. Выступил на митинге и областной военный комиссар, еще недавно командир 27-й гвардейской мотострелковой дивизии, дислоцирующейся в Тоцком-2, Г. М. Аверьянов (сейчас он председатель комитета Законодательного собрания области по образованию, науке, культуре и спорту). Возле памятника – венки.
Подходили к микрофону и ветераны Тоцких учений, среди них – гость из Санкт-Петербурга В. Я. Бенцианов, председатель Комитета ветеранов подразделений особого риска Российской Федерации, организации, объединяющей тех, кто участвовал в Тоцких учениях, семипалатинских и новоземельских испытаниях ядерного оружия, кто пережил аварии на атомных подводных лодках.
– Я считал за честь, что Родина доверила мне участвовать в этих учениях, – сказал Владимир Яковлевич. – Результаты учений были тяжелыми, мы видели все то, что здесь случилось. Я как сейчас помню деревни Елшанку, Маховку, где дома были снесены с лица земли и остались одни печи. Был такой пожар, что трудно даже передать словами. Недалеко от Маховки стояло одноэтажное здание школы, часть стены была как срезана ножом, оказалась в трехстах метрах и тоже горела. Конечно, в этих деревнях никого не было,
