Он передал рукопись в редакцию журнала «Знамя», там был устроено обсуждение романа с участием руководителей Союза писателей СССР. Роман осудили как политически вредный, после чего последовал донос в КГБ. К Гроссману пришли сотрудники комитета с ордером на обыск и забрали все экземпляры романа. Пожалуй, это единственный в послесталинские времена случай, когда комитет госбезопасности пытался бы уничтожить литературное произведение.
Причем дело это было незаконное: не было в уголовном кодексе статьи, позволяющей конфисковывать литературные произведения.
Автор, знаменитый писатель, в Великую Отечественную — военный корреспондент, оказался под контролем чекистов.
22 сентября 1961 года Шелепин отправил в ЦК короткую записку:
«Докладываю, что 19 августа с. г. член КПСС писатель Некрасов В. П. посетил на квартире Гроссмана В. С., автора антисоветского романа “Жизнь и судьба”, и интересовался его жизнью.
Гроссман подробно рассказал Некрасову об изъятии романа сотрудниками КГБ и в ходе беседы допустил целый ряд антисоветских выпадов. Некрасов, в свою очередь, сочувствовал Гроссману, называл его смелым и великим человеком, который “решил написать правду, а мы все время пишем какую-то жалкую полуправду…”.
Следует отметить, что Некрасов, находясь в пьяном состоянии, вел себя развязно, допускал недостойные коммуниста выпады против партии и Советского государства, брал под сомнение политику ЦК КПСС…».
Киевлянин Виктор Платонович Некрасов романом «В окопах Сталинграда» положил начало военной литературе. Книга была настолько хороша, что начинающий автор сразу стал знаменитым.
Некрасов был человеком очень честным и самостоятельным, поэтому популярность среди читателей и полученная им сталинская премия недолго спасала его от идеологических надзирателей.
Председатель КГБ цитировал прямую речь обоих писателей-фронтовиков. Сейчас уже невозможно установить, присутствовал ли при беседе Гроссмана и Платонова кто-то третий. Если да, то он, вероятно, и был доносчиком. Если нет, то это означает, что в квартире Гроссмана была установлена аппаратура прослушивания. Неужели замечательный прозаик Гроссман был включен в состав самых опасных для государства людей, которых постоянно прослушивали?
«Полагаем целесообразным, — писал Шелепин в ЦК, — поручить Отделу культуры ЦК КПСС вызвать Некрасова и провести с ним предупредительную беседу по фактам недостойного коммунистам поведения. Желательно также временно воздержаться от посылки Некрасова в капиталистические страны…».
Записку прочитал Суслов и адресовал лично заведующему отделом культуры ЦК Дмитрию Алексеевичу Поликарпову, который давно ведал в партаппарате литературными делами.
В конце концов Виктора Некрасова заставили уехать из страны. Василий Гроссман умер рано, так и не увидев свой роман напечатанным. Когда он был опубликован, то стало ясно, что «Жизнь и судьба» — выдающееся произведение русской литературы двадцатого столетия.
Шелепину в КГБ пришлось заняться весьма деликатным делом младшего сына Сталина Василия.
Через три недели после смерти вождя, 26 марта 1953 года, приказом министра обороны маршала Булганина генерал-лейтенанта авиации Василия Иосифовича Сталина уволили в запас без права ношения военной формы. А через месяц, 28 апреля, сына вождя, с которого раньше пылинки сдували, арестовали.
Постановление об аресте подписал начальник следственной части по особо важным делам министерства внутренних дел генерал-лейтенант Лев Емельянович Влодзимирский.
Почему с сыном Сталина поступили так сурово?
Происки Лаврентия Павловича, который мстил сыну за отца? Но Берию через два месяца самого арестовали, за ним последовал и генерал Влодзимирский, а Василий Сталин продолжал сидеть. Его обвиняли в том, что он пьянствовал, «на работу не являлся. Доклады своих подчиненных принимал у себя на квартире или на даче. Насаждал в подчиненном ему аппарате угодничество». Но за это не сажают. Обвинили в разбазаривании государственных средств. Но и это не самое тяжелое преступление. Настоящее обвинение ему предъявили по печально знаменитой пятьдесят восьмой статье — за антисоветские высказывания.
Судили его ускоренным порядком, принятым после убийства Кирова в декабре тридцать четвертого: без адвоката и без прокурора. Это его отец придумал, чтобы поскорее отправлять на тот свет «врагов народа». Не думал, наверное, что это обернется против его собственного сына.
Дело Василия Сталина рассматривала военная коллегия Верховного суда и 2 сентября 1955 года приговорила его к восьми годам лишения свободы. Его должны были отправить в лагерь, но держали во Владимирской тюрьме, подальше от людей.
За что же такое суровое наказание? За то, что в пьяном виде обещал пойти к иностранным корреспондентам и сказать все, что он думает о нынешних руководителях страны?
В приговоре записали: за незаконное расходование и присвоение государственного имущества (злоупотребление служебным положением при особо отягчающих обстоятельствах — статья 193-17 уголовного кодекса РСФСР) и за «враждебные выпады и антисоветские клеветнические измышления в отношении руководителей КПСС и Советского государства» (а это уже смертельно опасная статья 58–10).
Его сестра, Светлана Сталина, вспоминает, что Василия арестовали после попойки с какими-то иностранцами. Потом уже, в ходе следствия, выплыли аферы, растраты, использование служебного положения. Следствие продолжалось два с лишним года. Чекисты арестовали адъютантов Василия, его сослуживцев, и те быстро подписали нужные следствию показания.
Но главное в другом — вернулись из мест не столь отдаленных люди, попавшие в тюрьму с легкой руки Василия Сталина. А это были не простые люди, а маршалы и генералы.
Не только у крупных военных, но и у партийных руководителей действительно были основания ненавидеть младшего Сталина. Прежде всего у всесильного Георгия Максимилиановича Маленкова, которому Василий Сталин едва не сломал карьеру.
В 1946 году Сталин разослал членам политбюро письмо, в котором говорилось, что в авиапромышленности вскрыты крупные преступления — промышленность давала авиации негодные самолеты, а командование военно-воздушных сил закрывало на это глаза. Считается, что это генерал авиации Василий Иосифович Сталин пожаловался отцу на плохие самолеты.
Куратором авиационной промышленности был член политбюро и секретарь ЦК Георгий Максимилианович Маленков. 4 мая 1946 года Сталин специальным постановлением политбюро лишил его должности секретаря ЦК:
«Установить, что т. Маленков, как шеф над авиационной промышленностью и по приемке самолетов — над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них в ЦК ВКП/б/».
В министерстве государственной безопасности уже стали собирать показания на Маленкова, готовясь к его аресту. Следователи, занимавшиеся авиационным делом, не без удовольствия говорили: «Маленков погорел». Маленков тоже ждал ареста. Но Сталин передумал и вернул Маленкову свое расположение.
Так что же, выходит, Василия Сталина наказали за то, что он в свое время капал отцу на генералов и партийных чиновников? Отомстили? Это одна причина. Есть другая — он перестал быть небожителем, и ему уже не позволялись те вольности, которые прощались сыну вождя.
Василия не любил военный министр маршал Булганин, с которым младший Сталин вел себя запанибрата, если не сказать по-хамски. После смерти вождя все изменилось, но Василий Иосифович продолжал разговаривать с Булганиным, да и с другими членами президиума ЦК так же, как и прежде.
Прилюдно сказал о Булганине:
— Убить его мало!
А все слова Василия записывали и доносили руководству партии.
Василия Иосифовича вызвал начальник главного управления кадров министерства обороны генерал-полковник Александр Сергеевич Желтов, дал копию приказа об увольнении. Василий стал просить, чтобы ему дали какую-нибудь работу.
Булганин принял его. Предложил:
— Поедешь начальником аэроклуба в Моршанск?
Василий взорвался:
— Это должность для старшего лейтенанта. Я на нее не пойду.
Булганин сказал:
— Тогда у меня для тебя в армии места нет…
Видимо, был еще один мотив. Подсознательно, сажая младшего Сталина, члены президиума ЦК освобождались от мистического страха перед этим именем. Сталинского зятя — Юрия Андреевича Жданова, который заведовал в ЦК КПСС отделом, — тоже выслали из Москвы. После смерти вождя беседу с ним провели сразу три секретаря ЦК — Суслов, Поспелов и Шаталин. Суслов спросил:
