11 мая покончив с сопровождением транспортных самолетов, истребители отправились в "свободную охоту" западнее Маастрихта. Немцам противостояли самолеты бельгийских, голландских и франко-английских ВВС. В этот день успех сопутствовал атакующей стороне. По первому своему самолету сбили такие будущие асы, как Францискет (Franzisket), Хомут (Homuth) и Редлих (Redlich) - все со временем получат Рыцарские кресты. Трех "Гладиаторов" и один французский "Моран" сбил гауптман Вильгельм Балтазар (Balthasar) из I./JG 1 (на его счету уже было семь самолетов, сбитых в Испании).
На следующий день самолеты RAF предприняли самоубийственный налет на Маастрихт, пытаясь разбомбить городские мосты. Все пять английских самолетов из 12-й эскадрильи RAF были сбиты зенитным огнем и истребителями из I./JG.27. 12 мая I./JG 1 сбил семь "Бленхеймов" из 139-й эскадрильи RAF (в числе сбитых оказался самолет, совершивший первый вылет к Вильгельмсхафену 3 сентября 1939 года). Затем пилоты того же дивизиона уничтожили на аэродроме Диет шестнадцать бельгийских машин. Кроме того, истребители из I./JG 21 и I./JG 27 заявили восемь воздушных побед над "Харрикейнами".
Два самолета союзников сбили истребители штаба Макса Ибеля. Вместе с командиром полка вылетели адъютант и технический офицер. Адъютантом Ибеля был ни кто иной как гауптман Адольф Галланд - самый известный ас люфтваффе, сохраняющий свою известность и по сей день. Галланд начал свою карьеру в Испании, где летал на Не 51, выполняя, главным образом, роль не истребителя, а штурмовика. После Испании Галланд продолжил "работу по специальности" и сражался в Польше в рядах дивизиона, оснащенного штурмовиками Hs 123.
После боев в Польше Галланда направили на медосмотр. Хотя внешне он производил впечатление цветущего человека, выяснилось, что ”три года участия в боевых действиях, а также, и это главное, огромная нагрузка, из-за работы с глуповатым и раздражительным Германом Герингом, привели к тому, что Галланд перенес приступ ревматизма. Медкомиссия вынесла свое заключение: "Запрещено летать на самолетах с отрытой кабиной".
Таким образом Галланд оказался 12 мая за штурвалом Bf 109E на высоте 4000 метров в семи километрах к западу от Льежа. Внезапно появилось восемь "Харрикейнов", которые шли на 1000 метров ниже. Не совладав с собой, Галланд открыл огонь с максимальной дистанции. Тем не менее ему удалось сбить один из самолетов противника. Остальные развернулись и попытались уйти. Галланд снова атаковал неприятеля и сбил второй самолет.
Первым из сбитых "Харрикейнов" управлял сержант Френк Хауэлл (Howell) из 87-й эскадрильи RAF. Вот как он описал этот бой: "Немец зашел со стороны солнца, имея при этом преимущество в высоте, поэтому мы не видели его до последней секунды. Внезапно раздался треск и кабина моего самолета заполнилась пороховыми газами."
А вот как сам Галланд рассказывал об этом бое: "Сбить первый самолет для меня оказалось пустячным делом. На моей стороне была удача и техническое превосходство. Однако для успеха мало иметь только отличный истребитель - в кабину также следует посадить отличного пилота".
Второй сбитый "Харрикейн" пилотировал канадец Джек Кемпбелл (Campbell), погибший в этом бою. В тот же день Галланд сбил свой третий самолет, на этот раз в районе Тирлемона. Ведомый Галланда - Густав Рёдель (Rodel), тот самый Рёдель, который открыл счет I./JG 21 в первый день польской кампании, сбил четвертый самолет. Галланд долго считал, что сбитые им "Харрикейны" принадлежали бельгийским ВВС, но как показали исследования, практически все немногочисленные бельгийские "Харрикейны" были уничтожены на аэродромах в первые часы войны.
Если дивизионы, подчиненные Ибелю, первые дни кампании вели непрерывные бои, то два истребительных полка, подчиненных Jafu 2, тоже не сидели без дела. Летя во главе передовой группы Ju 52, пилоты из JG 26 сбили 10 мая пять голландских истребителей. Потери полка составили один самолет, пилот которого выпрыгнул с парашютом и присоединился к отряду десантников.
На следующий день пилоты из II./JG 26 и III./JG 26 завязали бой над территорией Бельгии с французскими Н-75А, сбили шесть машин и повредили еще несколько. 13 мая пилоты из JG 26 сбили последние голландские самолеты и впервые встретились с англичанами. Обер-лейтенант Карл Эббигхаузен (Ebbighausen) из 4./JG 26 сбил возле Дордрехта последний голландский средний бомбардировщик Фоккер T-V, вместе с сопровождавшими его двухмоторными истребителями G-Ia.S-я эскадрилья 26-го полка оказалась еще более удачливой, записав на свой боевой счет шесть английских "Дефиантов" из 264-й эскадрильи RAF и одного "Спитфайра" из 66-й эскадрильи. Потери 5./JG 26 составили одного человека - на базу не вернулся лейтенант Карл Боррис, чей Bf 109 был сбит ответным огнем англичан. 10 мая Боррис находился в Берлине, где занимался на курсах химзащиты. Узнав о начале боевых действий, Боррис бросил все, целую ночь гнал на своем автомобиле и ранним утром прибыл в расположение части. После того, как самолет Борриса получил порцию свинца с дистанции 70 метров, пилоту пришлось прыгать с парашютом, а потом несколько дней он выбирался к своим. Боррис остался верен своему полку на протяжении всей войны и закончил ее в должности командира I./JG 26, имея на счету 43 победы.
Другим полком, входившим в состав Jafu 2, - Jagdgeschwader 51 командовал оберст (полковник) Тео Остеркамп (Osterkamp) - ветеран 1-й Мировой войны, имевший на своем счету 32 самолета противника, сбитых им в период с 1914 по 1918 годы. За свои успехи Остеркамп был награжден орденом "Pour le Merite" и возглавил первую истребительную школу люфтваффе. "Дядя Тео" пользовался большой популярностью. Назначение Остеркампа на пост командира JG 51 ознаменовалось двумя печальными событиями. На третий день после назначения один из самолетов из I./JG 51 разбился в катастрофе, унеся с собой жизни нескольких школьников. Это происшествие стоило должности командиру дивизиона, майору фон Бергу (von Berg), которого перевели в III./JG 26. 2 февраля полк лишился командира 2-го дивизиона, майора Эрнста Бургаллера (Burgaller), который разбился вместе со своим истребителем в районе озера Констанц. Как полагали, причиной катастрофы стала поломка механизма регулировки шага винта.
А когда молодые пилоты Остеркампа с гордостью доложили о том, что им удалось сбить "двухмоторный разведчик-бомбардировщик неизвестного типа" (который в действительности оказался Фокке-Вульфом Fw 58 "Вайе", принадлежавшем окружному Jagdfliegerfurer'у, которого, к счастью, в тот раз не было на борту самолета) анекдоты об Остеркампе распространились по всему люфтваффе и вызывали всеобщее веселье. "Мы конечно знали, что "Дядя Тео" очень честолюбив, но не думали, что он начнет сбивать все, что находится в воздухе, лишь бы увеличить свой послужной список", - шутили пилоты.
10 мая в 5.40 все четыре дивизиона истребителей, подчиненные Остеркампу, встретились над Везером и направились к голландским аэродромам, чтобы нанести удар прежде чем появятся транспортные Ju 52 с десантом. Старый летчик лично вел свой полк. Однако удача опять изменила ему. Аэродромы вокруг Эйндховена, по которым он должен был нанести удар, оказались пустынны. Затем Остеркамп участвовал в воздушном прикрытии высадки десанта в районе Роттердама и Гааги, но и здесь ему не удалось сбить ни одного самолета.
Сбитый самолет Дитриха Робицша на голландском аэродроме Де Коой. Личная надпись пилота на фюзеляже – «Der Alte», что значит «старик».
Гауптман Карл Боррис прослужил в JG 26 с 1940 по 1945 год. Последние два года войны он был командиром дивизиона I./JG 26.
И только 11 мая, в день когда видимость была почти нулевая, а облачность прижимала самолеты к земле, фортуна наконец улыбнулась незадачливому ветерану. Остеркамп заявил о том, что ему удалось сбить шесть голландских двухмоторных истребителей "Фоккер G-Ia", атаковавших колонну вермахта, двигавшуюся по шоссе Арнем-Амстердам:
"Мой самолет легко пронзил слой облаков, лежавших внизу. Видимость была нулевой. Повинуясь шестому чувству, я посмотрел налево вниз и увидел, как там что-то мелькнуло и исчезло, затем снова появилось на секунду. Я слегка перекрыл дроссель и снизился. Теперь я шел почти над самой землей. На фоне неба я отчетливо разглядел его. Я летел, едва не задевая крылом верхушки деревьев. Самолет противника находился прямо передо мной в какой-то тысяче метров. Дьявольщина! Он шел на полной скорости. Я до отказа открыл дроссель - и за ним. Очевидно, он меня не видел и шел себе по прямой на высоте метров 200. Я постепенно сокращал дистанцию. От волнения меня прошиб пот, да так, что конденсат выпал на стеклах моих солнцезащитных очков.
Теперь я ясно видел силуэт двухмоторного голландского самолета. Мой самолет находился сзади и чуть ниже. Я слегка задрал нос моего истребителя и голландец заполнил все поле зрения моего прицела. Я нажал все четыре гашетки. Какое-то время я видел только куски обшивки, отлетающие от самолета. Голландец завалился назад и рухнул вниз как комета. Mein Gott! Сбитый самолет пролетел так близко, что опалил огнем мой истребитель. Я сделал круг. У живой изгороди возле дороги валялась куча обломков, более мелкие части разлетелись во все стороны - там валялось шасси, там двигатель, там куски крыльев и фюзеляжа. Мне вспомнился случай, произошедший со мной на прошлой войне. Однажды я вернувшись на базу, насчитал 68 пробоин в обшивке моего аэроплана. Тогда я поставил на каждую пробоину заплату из брезента, обвел их кружком и поставил у каждого дату. И все. А этот самолет рухнул вниз из-за одного попадания. Мы стреляли из пушек по воробьям!"
