завидевшие его у себя на пороге, его сейчас не волновало.
— Важные дела с утра пораньше?
Я вздрогнула, едва не расплескав свой утренний кофе. Встала пораньше в надежде с ним не столкнуться. Переночевала я дома, но сегодня надеялась проехаться по городу в поисках съёмного жилья. Может, что и подыщу. Здесь не могу оставаться, подругу стеснять не хочу, к родителям… даже вспоминать не собираюсь. Там я буду как в клетке.
Но прежде, чем я всерьёз озабочусь поисками временного жилья, мне нужно встретиться со Светой.
— Работу никто не отменял, — я не стала поднимать на него взгляд, но боковым зрением уловила, как он нарушил сервировку, подхватив со стола кружку, куда плеснул горячего кофе.
Вот только попробуй что-то мне возразить…
— Ясно. Удачного рабочего дня.
Кружка с недопитым кофе вернулась на место, и я уставилась в спину выходящему из столовой Герману.
Отодвинула от себя тарелку с недоеденным тостом, уткнулась локтями в столешницу и погрузила лицо в раскрытые ладони.
Я только сейчас поняла, что ждала нового столкновения. Наболевшее до сих пор мучило, ничего ведь не разрешилось. Яд до сих пор бродил по моим венам. Мы оба топтались на месте, будто не решаясь перейти к следующему логичному шагу.
Раз уж наш брак оказался настолько шатким, и никто в нём никому не доверял, так самое время обсудить избавление от ненавистных оков.
Разве не так?
Я отняла ладони от лица и выдохнула.
Всё это будет. Но не раньше, чем я разберусь с этим мутным вопросом касаемо видеозаписи.
Светка встретила меня в торговом зале — сама серьёзность и деловитость.
— Слушай, ты вообще-то уверена, что стоило выходить?
— Сидеть сейчас дома — смерти подобно. Уж лучше я себя работой займу. К тому же, совсем не время ею пренебрегать, — я вспомнила о том, что вскоре снова останусь один на один с расходной статьёй своего бюджета.
Подруга меня поняла. Кивнула.
— Ну, как знаешь. Я ведь могла и после работы заехать и всё рассказать…
— Шутишь? — невесело усмехнулась я.
С началом рабочего дня нам повезло — посетителей почти не было. Поэтому бросив сумку в кабинете и прикрепив к блузке бейдж с именем, я вернулась в торговый зал и вцепившись в полированную поверхность витрины, выдохнула:
— Давай, рассказывай, что тебе удалось узнать. Как Туманов на твой манёвр отреагировал?
Света бросила на меня короткий взгляд и смущённо кашлянула:
— Адекватно, если можно так выразиться.
— Адекватно?
— Адекватно обстоятельствам, — уклончиво объяснила подруга.
Невзирая на росшее внутри волнение, я прищурилась:
— Так ты действительно с ним… флиртовала?
Светка округлила глаза, как будто собиралась начать отнекиваться, а потом передёрнула плечами, мол, да гори оно всё синим пламенем.
— Ну а если и так?
— Он тебе нравится…
— Так, Лиля, у нас сейчас разговор вообще-то в первую очередь о тебе, — почти рассердилась Светка, а мне отчего-то сделалось до безобразия весело и легко. Господи, хоть что-то хорошее выходило из этой, казалось, безвыходной ситуации — у моей подруги, кажется, в личной жизни наклёвывался намёк на перемены.
— Я понимаю. Просто… Туманов… он…
— Крепкий орешек, — цокнула языком Светка. — Пока я с ним по-деловому говорить пыталась, совсем не шёл на контакт. Ну, сама понимаешь, не могла ж я нахрапом. Но потом как-то… разговорились и…
Тут она оборвала себя, сердито мотнув головой:
— Короче, Туманов сказал, что запись отдавал один их дежурных сменщиков.
— С его позволения? — я чуяла, что это ещё не вся информация. — Туманов позволил. По-другому и быть не могло. Но почему?
— Да потому что попробуй тут не позволить, — фыркнула Светка и понизила голос. — Попробуй тут не позволить, когда записи требует начальство.
Я даже рот приоткрыла от удивления:
— Н-начальство? Погоди… Милованов?!
Светка покачала головой:
— Не Милованов, Лиль. Его компаньон.
Я заглянула ей в глаза, и подруга кивнула.
— Алексеев…
К сожалению, это и всё, что было известно Туманову. Совладелец магазина просто потребовал запись камер в день корпоратива и ничего объяснять начбезу не стал.
Ну и что я могла поделать с этой вот информацией?
Только копать дальше. Допытываться ответа от Алексеева.
Это при том, что я видеть его сейчас не могла. Воротило от одной только мысли. Но это не имело значения. Мне нужна была правда.
К сожалению, сегодня Алексеев в магазине так и не появился, а после обеда загруженность резко возросла, и домой я отправилась значительно позже обычного.
На выходе из магазина собиралась было достать телефон, чтобы вызвать такси, но не пришлось.
От припаркованного у тротуара Porsche мне помахал Кирилл, наш водитель.
— Вы задерживались, вот Герман Александрович меня и прислал.
Я поколебалась всего пару мгновений. К чему устраивать сцены в стиле «я гордая и независимая»? Раз уж такая гордая и независимая, наверное, стоило в обеденный перерыв не чай со Светкой в кофейне на углу распивать, а носиться по городу в поисках съёмной квартиры.
Я вздохнула и полезла в авто, где с неимоверным облегчением скинула с себя немилосердно надавившие за день туфли.
Домой я ехала с тяжёлым сердцем и твёрдым намерением завтра же всерьёз приступить к поискам той самой квартиры.
И совершенно не могла предугадать, каким выдастся этот вечер…
— И от них есть какие-нибудь новости?
Его личный начальник безопасности Ильмин взял пару секунд на раздумья:
— Шеф, ну… у них других камер наблюдения попросту нет.
— В смысле?
— Наши ребята влезли к ним в систему, а там… пусто. Материал с указанной даты имеется. Вам его переслать?
— Перешли.
Он отключился, поймал в зеркале заднего вида Сашкин взгляд — телохранитель, севший сегодня за руль, выглядел обеспокоенным.
— Что?
— Ничего, Герман Александрович.
— Говори. Я же вижу, тебя что-то мучает.
— Это не моё дело.
— Сашка, хоть ты мне мозги не люби, а? Ты же знаешь, что мне твоё мнение небезразлично.
Сашка сдался, но по всему было видно, что заговаривать на эту тему ему было не слишком-то удобно.
— Да просто… вы же вроде как Лиле Сергеевне обещали.
Его глаза приклеились к Сашкиным. Надо же, его ходячая совесть помнила об этом давнем разговоре.
— Обстоятельства изменились, — буркнул Герман, отворачиваясь к окну.
— Разве? — позволил себе Сашка.
— Слушай, тогда совсем о другом шла речь. Лилю пугало, что я из ревности начну её мониторить, — внутри всё сопротивлялось этому разговору, но честный и бесконечно преданный Сашка был одним из немногих, с кем Герман мог говорить открыто и без обиняков. — Я поклялся никогда детективов к ней не
