исчезли за считанные минуты.
— Это в ее стиле. Так что с ней произошло?
— Ничего такого, — отмахнулась Иви, и тут же виновато опустила глаза. — То есть, мне так казалось. Она просто выглядела уставшей, а утром не встала с кровати. Я думала, ну, может, устала настолько сильно. А потом я зашла ее проведать и увидела…
Она всхлипнула.
— Что?
— Там не самые приятные подробности. В общем, она не ела несколько дней, и ее рвало желчью. И кровью.
Эва прижала ладонь к губам, сдерживая подкативший к горлу позыв. Чувство вины впилось в грудь, раздирая до самой души. Иви, словно почувствовав это, сжала руку Эвы в своих ладонях.
— Ты ни в чем не виновата, Хелена… как всегда, была собой. Она не умеет принимать заботу от других, а как только ей предлагают помощь — делает все наперекор, просто из принципа.
— Мы должны были…
— Ты делала все, что могла.
— Ты знаешь, что это не так, — выпалила Эва, с вызовом глядя тетке в глаза. Иви смотрела на нее с неизменной нежностью, пониманием, желанием утешить. Под этим взглядом становилось совсем тошно от осознания, что Эва его не заслужила. Потому что боялась маминой болезни, потому что чувствовала себя беспомощной и вместо того, чтобы как следует помогать, отгораживалась простым: «выпей таблетки».
Сидевший по другую руку Чарли обнял ее за плечи.
— Все будет в порядке. Ты же знаешь, — проговорил он, но Эва чувствовала, скольких усилий ему стоило придать голосу уверенности.
Больше всего Эве хотелось оказаться дома. Упасть лицом в подушку и вдыхать запахи трав, которыми пропитались все ткани в их доме. Слушать, как мама возится на кухне, щелкает зажигалкой, перешучивается с Иви, как раньше. Но сейчас в ее ушах жужжали лампы и аппараты.
— Где она сейчас? Ее оперируют?
— Отправили на диагностику, — хмыкнула Иви. — Потом сказали, что дадут отлежаться пару дней в палате, но, зная Хелену, утром она уже будет дома, даже если ради этого ей придется пройти пятьдесят миль пешком.
— Лучше мы сами отвезем ее домой, — сказал Чарли. Эва согласно кивнула, переплетая сцепленные в замок пальцы.
Теперь она сама жадно ловила взгляды проходивших мимо врачей в надежде, что хоть один из них остановится и скажет что-то обнадеживающее. Хотя, какими могли быть эти слова, Эва не знала. Ей было известно только одно слово, связанное с раком — «ремиссия», но и оно не обозначало, что болезнь побеждена. Она просто отступила, затаилась, и теперь ждет.
Минуты текли безнадежно медленно. Эва успела несколько раз задремать на плече у Чарли. Иви тоже не выдержала и пару раз привалилась к племяннице, чтобы немного поспать. Только Чарли сидел прямой, напряженный. Механическими движениями вырисовывал на плече Эвы круги кончиками пальцев. Это движение успокаивало. Девушка то и дело поворачивала к нему голову, всматривалась в стянутое маской серьезности лицо, сведенную, точно судорогой, шею, и не решалась сказать ни слова. В глазах Чарли отражалась борьба, которую он вел со своими воспоминаниями.
— Вы родственники Хелены Делвал? — наконец, раздался голос врача. Эва подняла глаза. Мужчина напоминал огарок свечи: желтая восковая кожа, три пряди редких волос, зачесанных через макушку от уху к уху, пустые глаза за толстыми стеклами очков. Во всех его движениях виднелась усталость.
— Да, — ответила Эва. Иви встрепенулась и открыла глаза.
— Как Хелена? — она протянула было руки, чтобы схватиться за врача, но тот, наученный опытом, сделал шаг назад и покрепче перехватил папку, словно собирался отбиваться ею от родственниц.
— Состояние удовлетворительное, — отчеканил он и перевел взгляд на Эву. — Вы — опекун?
— Я ее дочь.
— Тоже подойдет. Пройдите со мной.
И, не дожидаясь кивка или ответа, развернулся на пятках и направился по тускло освещенному коридору к палатам, где вразнобой пищали датчики. Эва семенила за ним следом, ежась и нервно заглядывая в каждое стеклянное окно на двери. Пустая палата, еще одна и еще. Приближаясь к каждой новой двери, она собирала все свое мужество в кулак, боясь увидеть за мутным стеклом мать. Или то, что от нее оставила болезнь.
— Вы были в курсе состояния матери? — поинтересовался врач, задерживаясь у палаты.
— Да, — кивнула Эва. В памяти вспыхнуло это мерзкое слово «метастазы». Ее передернуло.
— Вы следили за тем, чтобы Хелена принимала свои лекарства?
— Это было сложно, но я старалась.
— А она их принимала?
— Да, — пискнула девушка, теряя последние крупицы самообладания. Врач посмотрел на нее поверх очков и тяжело вздохнул. — Почему вы устраиваете мне экзамен? Это же вы ее лечите?
— Потому что когда Хелена Делвал умрет, мне предстоит писать отчет и анализировать эффективность схемы лечения. Вот я и хочу узнать, не пыталась ли ее единственная дочь поскорее получить наследство.
— Да как вы…? — она аж поперхнулась воздухом. Но врач оставался абсолютно невозмутим. В его глазах плескалась безбрежная усталость.
— Поработаете с мое, еще и не такое увидите, — хмыкнул он, и его тонкие губы растеклись в полуулыбке, как будто реакция Эвы позабавила его. — Впрочем, это не мое дело. Анализы у вашей матери мы взяли, результаты будут через пару дней.
— А у нее есть эта пара дней? — вспыхнула Эва.
— Пара — точно есть. Может, даже месяц или больше, все покажут анализы, — хмыкнул врач, устало потирая переносицу. — Но я вам уже сейчас могу сказать, что особо надеяться на чудо не стоит. Понимаете, о чем я?
Эва поджала губы и кивнула.
— Я дам вам рецепт на обезболивающее. Очень. Сильное. Давайте Хелене одну таблетку в день и следите, чтобы она не смешивала лекарства с алкоголем.
— Вы даже не будете пытаться ее лечить? — возмутилась Эва. Врач посмотрел на нее с усталым снисхождением.
— Поработайте с мое, мисс Делвал, и дурацких вопросов у вас не останется.
— Но вы обязаны ее лечить, — наседала она, но врач уже двинулся дальше по коридору, оставляя позади мрачную палату с обвитой трубками Хеленой Делвал. Эва бросила быстрый взгляд на этот пищащий и чуть светящийся кокон и бросилась вслед за врачом. Внутри вспыхнула ярость, жажда справедливости, желание все сделать правильно.
— Моя задача — лечить, задача пациента — лечиться. Пока обе стороны играют по правилам, все идет хорошо, но если кто-то отказывается принимать лекарства и придерживаться диеты… — он покачал головой. — Вашей матери была назначена химиотерапия. Она посетила один сеанс и больше не появлялась. На остальные процедуры она не соизволила даже записаться. А вы знаете, сколько таких больных под нашим наблюдением?
— Ладно-ладно, — раздраженно замахала руками Эва, готовая на все, лишь бы избежать лекции о нехватке ресурсов и финансирования. — Что
