поздно, — быстро сказал он, видя, что Лика снова хочет задать вопрос. — Предлагаю перенести нашу беседу на завтра.
Лика вздохнула. Интересно, сообщила ли Настя о её звонке родителям? Всё равно они должны сейчас с ума сходить. Стропалецкий поманил их за собой и показал комнаты в мансарде, где они могли устроиться. Лика встала на пороге небольшой спальни и глазами показала Матвею, что есть разговор. Тот так же глазами показал, что понял.
Через минуту, как стихли шаги профессора по скрипучей лестнице, Матвей уже поскрёбся в дверь.
— Проходи, что шуршишь тут, — Лика втянула его внутрь. — Этот Стропалецкий явно чего-то недоговаривает.
— Он врёт, это ясно. Он следил за нами ещё до того, как мы вошли в его дом. Помнишь дядьку, который пытался нас сфотографировать?
Лика кивнула. Точно. Тогда вдвойне странно, как он там оказался. И почему он ни разу не упомянул Дэна? Разве Дэн не по его указанию защищал Лику?
— Завтра мы доберёмся до моей гостиницы и что-нибудь придумаем.
— Ты уверен, что нас отпустят? Что-то сомневаюсь. И Гриве, и профессору нужна я, вернее, моя кровь, — она сглотнула внезапно подкатившую к горлу тошноту от короткого, как удар электротока, видения Риты на операционном столе.
— Ха! Кто не отпустит, этот столетний вивисектор [4]? — Матвей демонстративно развернул плечи и поиграл бицепсом, против воли заставив её прыснуть от смеха. — Не бойся, мы обязательно что-нибудь придумаем. — Рот его внезапно раскрылся в широком зевке, и он запоздало прикрыл его рукой.
Ей и самой внезапно захотелось спасть. Так сильно, что веки буквально упали вниз, став чугунно-неподъёмными.
— Пойду, — услышала она сквозь ватную тишину, отсёкшую все звуки.
Хотелось попросить, не уходить, не оставлять её тут одну, но язык уже не слушался, она повалилась на кровать, как была в одежде, и погрузилась в глубокий, почти обморочный сон.
* * *
Разбудил её солнечный луч, плясавший на щеке сквозь тонкую занавеску на окне. Сон был крепкий, без сновидений, из тех, что стирают воспоминания. Не сразу пришло осознание, где она и как сюда попала. Лика полежала, рассматривая деревянный потолок из узких реек, покрытых лаком. Встала, кряхтя, как бабка, разбитая радикулитом. Тело, непослушное, чужое, плохо повиновалось простейшим командам. Она осторожно прошлась по комнате, возвращая контроль над конечностями. Несколько раз сжала руки в кулаки, поражаясь их слабости. Потом молнией пронзила мысль: Матвей!
В его комнате оказалось пусто. Лика спустилась на первый этаж. Из окна виднелся ухоженный дворик и три высокие сосны, чьи тени причудливым ажуром ложились на землю. Вчера Матвей обещал, что-нибудь придумать. Ну, не обещал, конечно, просто сказал, но Лика всё равно была рада. Хорошо, что у неё теперь снова есть Мотя, такой надёжный и сильный. Почему она раньше этого не замечала? Да, они несколько лет переписывались, но если честно, Лика редко читала, что там Ветров на своей странице выкладывает, просто лайки ставила, и всё. Сейчас ей было даже немного стыдно, будто она так делала, потому что считала его не слишком интересной для себя персоной. Ну да, у них совсем разные увлечения: Матвей любит читать и знает кучу иностранных языков, а Лика любит кино и всякие научные теории. Но ведь это даже хорошо, что разные?
Она вбежала на кухню, чувствуя запах заварного кофе. Стропалецкий с джезвой в руках широко улыбнулся и сделал приглашающий жест. Выглядел он слишком бодро, по сравнению со вчерашним днём. На щеках даже играл румянец, возможно, от жара раскалённой сковроды, на которой скворчали ломтики бекона.
— А Матвей где?
— О! — Стропалецкий сделал виноватое лицо. — Молодой человек уехал час назад. Ему, оказывается, надо на поезд. Вероятно, он не хотел тебя будить.
Лика шлёпнулась на стул. На поезд? Ах да, он же приехал со своей командой, теперь вот уехал. Но почему он вчера ничего не сказал? Она и так понимает, что он не обязан бегать вместе с ней по городу и скрываться от всяких опасных типов.
— Кофе? — чашка дымящегося напитка появилась перед ней. — Вот сахар. Молоко, если надо.
Лика плюхнула в чашку молока, бросила ложку сахара, механически размешала. Зачем обещать ей помощь, если он знал, что уедет? А ей, что ей теперь делать?
— Анжелика, я понимаю, тебе сейчас нелегко. Твой привычный мир рухнул, но уверяю, когда первый шок пройдёт, ты увидишь, что та новая реальность, в которой ты оказалась, ничуть не хуже. И даже больше — намного, намного лучше.
За этот фальшиво участливый тон хотелось выплеснуть горячий кофе ему в лицо.
— В чём лучше? В том, что я теперь должна скрываться от всех? И не зовите меня Анжеликой. Просто Лика.
— Хорошо, Лика. Да, ты попала в сложную ситуацию. Но посмотри на неё с другой стороны — перед тобой открываются новые возможности. Колоссальные!
— Что вы имеете в виду? Помогать вам в продлении жизни? Вам нужна ещё кровь?
Голос её против воли задрожал. Стропалецкий поднял руки.
— Перестань, девочка. Ты взвинчена. Тебе надо успокоиться. Ничего, здесь очень хороший воздух. Целительный. Один день, и ты поймёшь, что всё не так плохо. Что касается крови… Признаю, моё фанатичное стремление докопаться до истины, разгадать тайну аргов, может показаться безумием. Сначала я просто хотел узнать секрет бессмертия, не много ни мало. Ведь согласно многочисленным исследованиям человеческий организм запрограммирован на гораздо больший срок жизни. Ученые даже обнаружили так называемый «ген старения», который, словно специально, сокращает наш век. А я, простой земский врач, открыл «аргген» — ген, способный продлевать жизнь и возвращать молодость.
— А теперь, чего вы хотите добиться теперь?
— Чем дольше живёшь, тем острее чувствуется бессмысленность сего процесса. Идут года, века, но люди не меняются, ни в алчности, ни в разрушительном воздействии на природу. Наверное, правильно, что срок нашей жизни ограничен. Представь, сколько бед принесёт в мир бессмертие, если его когда-нибудь достигнут?
— То есть вы теперь не хотите подарить миру бессмертие, поэтому сбежали от Гривы?
— Не сбежал. Просто решил разорвать наши отношения.
Лика усмехнулась.
— Гривцов, однако, считает иначе.
— Конечно, Гриве не хочется терять деньги. За годы нашего сотрудничества его компания смогла запатентовать несколько удачных препаратов — побочный продукт моего исследования. Кем бы он был без меня? Производителем поддельного аспирина?
— Он вас ищет.
Профессор махнул рукой.
— Кто меня только не ищет. Тогда, в маленькой итальянской гостинице, я ступил на путь полный неизведанного.
— Что, за сто лет вы так и не поняли почему?.. Почему мы такие? Что мы такое?
— За столько лет я изучил химию, генетику, гематологию от
