тоже… с русской…
– Её не трогай, – предупредил Эркин.
– Да не трогаю я её, дурак, – Тим зло смял незажжённую сигарету, отшвырнул её в темноту, достал другую и опять не закурил. – Будь человеком. Посоветуй.
– Чего? Да ни к чёрту эти… приёмы не нужны. Ты раньше о них думал? И ведь ничего, справлялся.
– Ты что? – теперь удивился Тим. – Случки не знаешь? Ни разу не отбирали, что ли?
– Меня в пять лет отобрали, – мрачно ответил Эркин. – А про случки я знаю. Растравкой накачают и вперёд. В закуток под замок.
– Ну да, – уже спокойно закурил Тим. – Целую кружку вольют, а там… как втолкнут, уже себя не помнишь.
Эркин кивнул.
– Ну, так чего ты от меня хочешь? Боишься без растравки не справиться?
Тим скрипнул зубами, пересиливая себя.
– Не задирайся. Мне визу терять нельзя. Как и тебе. Так что драться я не буду. Хотя навтыкать тебе следовало бы.
– Как и тебе, – усмехнулся Эркин. – И за то же самое.
Они оба негромко засмеялись. Эркин тоже достал сигареты, закурил.
– Здесь всё равно нельзя, – после недолгого молчания сказал Эркин. – Тесно. Люди кругом.
– И дети, – понимающе кивнул Тим.
– Да, – согласился Эркин. – Это ж не учебка, чтоб им на такое глазеть.
– Что? – переспросил Тим. – При чём здесь учебка?
– Учебка, учебный Палас, – удивился его вопросу Эркин. – Ну, при питомнике.
– Понял, – остановил его объяснения Тим. – Ты давно… женат?
– Записались двадцать первого октября, а так-то… с весны. Как раз, – Эркин улыбнулся, – на День Матери.
– Ты ж говорил, что летом пастухом был.
– Ну так что? На заработки уехал и вернулся, – Эркин сказал это по-русски и опять по-английски: – Что тут такого?
– Оно-то так, – Тим вздохнул. – А мне что делать?
Эркин затянулся, сразу выдохнув дым, пожал плечами.
– Да ничего. Знаешь, я понял, в семье это не главное. Ты… вот раньше ты детей нянчил? Я видел, как ты своего мыл.
– Нет, конечно, – Тим задумчиво повертел сигарету. – Думаешь, и здесь… само собой…?
Эркин кивнул.
– Как думаешь, так и получится. Будешь о ней, как о леди, думать, у тебя и будет с ней, как… – и вдруг спросил: – У тебя что, с белой не было? Ты ж палач, на «трамвае» ездил.
Эркин успел увернуться от летящего в лицо кулака, отскочил в сторону, вытягивая противника на себя от защищавшей тому спину стены. Схватка была короткой. Обменявшись ударами, не дошедшими, впрочем, до цели из-за ловкости обоих, они замерли в боевых стойках. Дальше надо доставать ножи и биться насмерть. Но после нескольких секунд они одновременно выпрямились и опустили руки.
– Ещё раз вякнешь про это, – глухо сказал Тим, – отрежу всё на хрен и съесть заставлю.
– Раньше я тебе хребет переломлю, – спокойно ответил Эркин.
Помолчали, остывая.
– Ладно, – Тим передёрнул плечами, словно стряхивая что-то. – Мир?
– Чёрт с тобой, – усмехнулся Эркин. – Мир.
Ещё постояли молча. Тим смерил Эркина взглядом.
– А ты здоров в драке. Сколько тебе?
– Двадцать пять полных, – усмехнулся Эркин. – А тебе?
– Столько же, – Тим достал сигаретную пачку, повертел и засунул обратно. – Слушай, как же ты держишься?
– Чего? – Не понял Эркин. – Ты о чём?
– Ну, здесь. Тебе ж больше трёх дней без траха нельзя. Загоришься.
– Смотри, какой ты грамотный, – усмехнулся Эркин. – А я перегорел.
– Врёшь, – Тим недоверчиво оглядел его. – Я ж знаю. Сначала орёте, потом как… как куклы тряпочные лежите. Насильно кормить надо, а то загнётесь.
– Знаешь? – Эркин быстро шагнул к нему вплотную. – Откуда?
– Тренировали нас на таких, – твёрдо ответил Тим и, помедлив, добавил: – И сам горел.
– Вы что? – изумился Эркин. – Тоже горите? У вас-то что?
– Руки. Сначала болят, потом отнимаются. Ну, а там всё, конец.
Эркин присвистнул.
– Ни хрена себе! И как ты выскочил?
Тим пожал плечами.
– Не знаю. Я… Дима встретил, ну и… само собой как-то. А ты?
– Я на скотной работал. И тоже… само собой, – Эркин тряхнул головой. – Ладно, неохота вспоминать.
Тим кивнул.
– Скажи только: давно горел?
– В двадцать.
– И как? Всё можешь?
– Всё, – твёрдо ответил Эркин и повторил: – Всё, что хочу. И как сам хочу.
– Значит, что? – Тим вздохнул. – Само собой?
– Само собой, – кивнул Эркин. – Ты не трепыхайся попусту. Ей, ну, твоей, не это же в тебе нужно. Для этого и так мужиков полно. Кому свербит, устраиваются. Знаешь ведь.
Тим кивнул. Он за эти дни и наслушался, и насмотрелся. Мужской и женский бараки, всякие развалины и укромные уголки в лагере… при желании место найти – не проблема. А то в город ушли, а что там и как там, никто и знать не будет. Главное – чтобы без шума обошлось. Без скандалов, драк и тому подобного.
– Знаю, конечно. И здесь, и в город ходят. Слушай, – Тим улыбнулся. – У тебя свадьба была? Ну, когда записывались.
– А-а, – Эркин вздохнул. – Мы же таились ото всех. В Гатрингс, там комендатура была, ехали порознь и возвращались так же. Ну а там… там парк, не парк, словом, – Эркин улыбнулся, – туда никто не ходил, вот там и погуляли немного.
Тим кивнул.
– Я в город ходил, купил кой-чего. Посидели, поели… Ладно. Поздно уже.
– Заболтались, – Эркин прислушался и негромко засмеялся. – Слышишь, тихо как.
– Слышу, – ответно улыбнулся Тим.
Они неспешно, как после тяжёлой совместной работы, пошли к семейному бараку, разговаривая уже о другом и только по-русски.
– Ты место подобрал?
– Нет ещё. Женя, ну, жена моя…
– Понял.
– Ну, она сегодня в би-блио-те-ке, – Эркин передохнул после длинного слова, – смотрела, читала. А ты?
– Я только-только прошёл всё, ну и… женился. Теперь заново думать надо. Семья всё-таки.
– Да, один ты только за себя думаешь. Ты… у тебя как, без ограничений?
– Да. И у Дима. А вот… – Тим на мгновение запнулся, – у Кати не знаю. Слабенькая она.
Эркин сочувственно вздохнул.
В казарме уже горел синий ночной свет.
– Ну, бывай, мне сюда теперь.
– Бывай, – попрощался Эркин.
Большинство обитателей барака уже спали, в проходах было пусто, из-за занавесок похрапывания, тихие разговоры, поскрипывания коек, плач детей… – ночной шум.
Тим осторожно откинул занавеску и вошёл в свой отсек. Вроде все спят. Но он куртку расстегнуть не успел, как Дим сонно спросил:
– Пап, ты?
– Я, я, – улыбнулся Тим. – Спи.
И сразу рядом с его головой с верхней койки тихое:
– Тима… всё в порядке?
Тим повернулся и оказался лицом к лицу с лежащей на своей койке Зиной.
– Да, – шёпотом ответил он. – Всё в порядке.
– Ну, и слава богу. Ложись спать, Тима, поздно уже.
– Да. Я сейчас.
Зина вдруг подалась к нему и поцеловала. Их губы встретились,
