бабочку и улететь.
Проморгавшись немного, Мирра попыталась осмотреться, но было настолько темно, что даже небо не было светлее, чем земля. Не было видно вообще ничего. И только звуки подсказывали, что все, кто был на той полянке, сейчас идут, выстроившись одну шеренгу. Отчего-то Мирра это точно знала. Звуки шли только спереди и сзади. А с боков было почти тихо. Если не считать ночных лесных звуков. Которые впрочем не были похожи на человеческие шаги, вздохи, и поскрипывание и позвякивание амуниции.
И раз эти люди идут в кромешной тьме, значит они часто здесь ходят и хорошо знают дорогу. Ну или же ее хорошо знает тот, кто их ведет. Первый. Так Адрий его называл.
— Заблудятся, — беззвучно пробормотала Мирра, продолжая вертеть головой в надежде хоть что-то увидеть.
И в какой-то момент она поняла, что видит, пусть это пока лишь какие-то общие силуэты. И ведь все светлее и светлее становится. Правда при этом все какое-то бесцветное.
— Заблудятся, и забредут куда-нибудь не туда, в болото или ущелье какое, — Мирра продолжала беззвучно ворчать. — И меня с собой затащат.
Вскоре стало также светло, как и днем. Но как и прежде, все оставалось бесцветным.
Гадая, что это может быть за источник света, и понимая, что это никак не может быть солнце, Мирра с удвоенной силой стала вертеть головой. Но, едва не свернув себе шею, смогла лишь разглядеть четверых громил и Адрия с ними. Да тот, который ее несет — пятый.
А если учесть, что их было десять, или одиннадцать… Мирра задумалась немного и поняла, что их было именно одиннадцать. Просто ей никак не хотелось причислять к ним Макса. Именно он и был одиннадцатым. Получается, что по этой вот тропке перед громилой, который ее тащит, идет шесть человек, в том числе Макс и Первый.
Руки Адрия были связаны за спиной, и от них по всей видимости шла веревка, за которую его держал идущий следом здоровяк. Адрий едва плелся, и его то и дело подталкивали в спину, а когда он падал, здоровяк тянул за веревку, нисколько этим не помогая.
Не только Адрий — вся процессия едва плелась, хотя с рассветом должны были бы пойти быстрее. Но приглядевшись внимательнее, Мира поняла, что все они идут друг за другом гуськом и едва ли не на ощупь. Каждый из ниx аккуратно прощупывал каждый шаг. Это могло означать только то, что до сих пор было темно.
Мирра судорожно соображала что к чему, думала, что же ей делать, и на всякий случай старалась висеть на плече своего громилы как можно неподвижнее, чтобы он даже и не заподозрил, что она очнулась. Она, глядя по сторонам, так и продолжала висеть на широченном плече.
Но вдруг путы стали туже, и волосы, колыхающиеся из стороны в сторону стали жесткими как леска. А еще Мирра почувствовала четыре рукиЮ крылья за спиной и легкость во всем теле. Скосив глаза, она увидела свое обнаженное не человеческое плечо.
Мирра во второй раз в жизни стала Сфирьей не засыпая. Осознание этого поселило в ней невероятно глупое чувство ликование. А мысль о том, что громила, который нес ее, даже не заметил этого, тоже доставляла удовольствие. Путы, хоть и стали туже, совершенно не волновали Мирру. Она знала, что они для нее не преграда. Причем знала это она не со слов Адрия, а просто знала, как и то, что прямо сейчас может взлететь. Она могла улететь в любой момент, и громила этого даже не сразу заметил бы. И Адрия она могла бы забрать с собой. Его путы тоже не стали бы помехой.
Но проблема была в том, что Мирре не хотелось оставлять свой рюкзак этим людям. Все же она на все эти вещи почти все отпускные истратила. А ведь могла бы купить что-нибудь другое, платье например, или и правда съездить в санаторий.
Мирра была уверена в том, что они его не бросили — это не тот мир, где выбрасывают полезные вещи. Здесь они дороже золота стоят.
Уже четко понимая, что высматривает, Мирра осмотрелась еще раз. Рюкзак отыскался почти сразу. Он был у того мужчины, который шел следом за здоровяком, на плече которого Мирра продолжала висеть. Лицо мужчины было меньше чем в полуметре. Его невидящие глаза бестолково таращились по сторонам. На самом деле мужчина прислушивался к звукам, но лес в этот час был беззвучным. Его глаза тщетно обшаривали окрестности. Взгляд не задерживаясь скользнул по Мирре. Но потом вернулся обратно. Его что-то насторожило.
— Что это? — воскликнул он, остановившись, чем вызвал немалое неудовольствие тех, кто шел следом за ним. — Что это сверкнуло впереди?
— Ты чего встал? — буркнул шедший позади. — Где что сверкнуло? Ты не спишь ли часом на ходу?
— Что случилось?
— Что сверкнуло?
— А чего мы остановились.
Десятки голосов слышались и сзади и спереди.
— Да вот же, будто смотрит кто на меня, — сказал первый.
— Чего ты несешь? — чуть повернувшись, спросил бугай, на плече которого Мирра висела. — Ты что, пил что ли?
— Моргает, — не слушая никого продолжил глазастый. — Мужики, это же её глаза? Ну точно, она же как раз у тебя на плече??? Она что, Сфирьей обратилась?
— Я-то думал, что устал, от того она и потяжелела вдруг! — встрепенулся громила и одним движением сбросил свою ношу на землю. — Тварь.
Не мешкая ни мгновения, Мирра бесшумно вскочила. Путы, словно бесплотные, упали на землю там, где она только что лежала. Не теряя времени, она бросилась к глазастому и выдрала из его рук рюкзак, который, к сожалению, был без скатки спального мешка. Тот заверещал пуще прежнего, и отошла в сторону, чтобы никто из этих бугаев, не задел ее. А ведь могли. Они все так же ничего не видели и слепо шарахались по тропе, сталкиваясь друг с другом и крича. Их руки шарили в воздухе в поисках пленницы, но они н могли знать, что она их хорошо видит, и поэтому легко избегает. Она видела их почти так же отчетливо, словно в небе светило солнце.
Сильные и бесстрашные ловцы были так беспомощны в своей мышиной возне, что на мгновение Мирре стало их жалко, ведь им попадет от главного за то, что они ее упустили. Здоровяк, который нес ее на плече, а потом неосмотрительно сбросил на траву, ползал под деревом и недоуменно перебирал путы.
Эту неразбериху те, кто шел впереди, заметили не
