перед ним танцовщицы. Вышло еще хуже — глаза уперлись в полуобнаженных танцовщиц, с любопытством рассматривающих посетителя.
— Не могла бы ты уделить мне немного времени? — Астид отвлекся от девушек, взглянул Танкри в лицо. — Мне нужна твоя помощь.
— Могла бы, — ответила Танкри после недолгого молчания. — Дай мне несколько минут.
Она прикрыла дверь, оставив Астида неловко топтаться у порога. Но прикрыла неплотно. Астид внутренне усмехнулся, сочтя это за намек. Сказав девушкам несколько слов, Танкри скинула простынь. На этот раз Астид глаза отводить не стал. Затаив дыхание, он с тихим восторгом любовался её красотой и грацией. Делая обычные вещи — надевая длинную рубаху, взбивая влажные волосы — она двигалась, словно танцевала.
— Пойдем, расскажешь, что за помощь тебе нужна, — Танкри вышла из купальни и поманила за собой Астида.
— Только не говори, что они твои служанки, — Астид качнул головой в сторону девушек в купальне.
— Не скажу, — ответила Танкри. — Они такие же танцовщицы и мои приятельницы.
— Но они тебя одевали!
Танкри улыбнулась.
— Воспользовался?
— Как ты и хотела. И да, я видел — они тебя одевали.
— Я же говорила — я не рядовая рабыня. И имею некоторые привилегии.
— Ну, про лекаря и портниху я уже слышал. Какие еще?
— Еще? Еще, например, по утрам я принимаю ванну первой, — усмешка Танкри получилась немного грустной.
Астид в замешательства оглянулся. В только что оставленную Танкри ванну погрузилась девушка, обливавшая её водой, вторая со смехом принялась намыливать подругу, а третья, кокетливо улыбнувшись полукровке, плотно сдвинула створки двери.
— Прости за вопрос, — полукровка замялся. — Вы… всегда так беззастенчивы?
— Здесь не храм невинности. А совсем наоборот. Показываем товар, если можно так выразиться, лицом. Тебя это покоробило?
— Нисколько, — слукавил полукровка. Отчего-то ему стало неприятно сознавать, что Танкри приоткрыла бы створки точно так же перед кем-то другим.
Последняя дверь слева вела в комнату Танкри. Она вошла первой, Астид шагнул за ней. Остановился на пороге, рассматривая небольшой светлый покой.
Легкая мебель темного дерева оттеняла светлые стены. Центр комнаты занимал низкий чайный столик, окруженный пухлыми подушками. У стены слева — трюмо с десятком ящичков, уставленное фарфоровыми и стеклянными флакончиками и баночками всех размеров, цветов и форм. Напротив — разукрашенный резьбой с цветочными мотивами шкаф на изогнутых ножках, а рядом, как ни странно, канцелярское бюро и кресло с высокой спинкой. В алькове за полупрозрачным занавесом находилась низкая широкая кровать, убранная расшитым покрывалом. На перекладины четырехстворчатой ширмы у алькова и стоящую рядом скамеечку была небрежно накидана одежда. Сквозь открытое окно, под которым на обитой шелком кушетке лежали двухструнный инструмент с длинным грифом и смычок, можно было рассмотреть краешек моря и прибрежные скалы. В комнате было свежо и пахло ирисами.
— Какой чудный остров, — покачал головой Астид. — Рабы здесь живут в хоромах, как хозяева. А богатые господа ютятся в пропахших рыбой каморках.
Танкри указала Астиду на кушетку у окна, а сама скрылась за ширмой. Зашуршала стягиваемая с перекладин одежда, над краем ширмы на мгновение мелькнули руки Танкри, снимающей рубашку.
— Если хочется жить в хоромах, тогда вам на соседний Гостевой остров. Приезжие все там. А этот остров потому и Рыночный, что здесь торгуют и развлекаются.
— А почему ты не отправила нас туда в первый вечер? — отодвинув инструмент, полукровка сел на кушетку. Для невысокой танцовщицы она была, наверное, в самый раз, а у Астида колени оказались на уровне груди. Он поерзал в попытке устроиться удобнее, и встал, предпочтя любоваться открывающимся из окна видом.
— Я сделала вам одолжение, поручившись за вас перед владельцем Устричного дома. Соотечественники все же. Это, во-первых. Во-вторых, полноценный торговый сезон еще не начался, и лишняя монета хозяину не помешает. А в-третьих, мне кажется, негоцианту каждая минута дорога, и близость к точкам интереса — половина успеха. Это ведь лучше, чем ежедневно тратить уйму времени на переправу.
— И сколько мы переплачиваем за близость к «точкам интереса»? — Астид взглянул на взметнувшуюся над ширмой волну зелёного шелка.
— Немного, — откликнулась Танкри. — Потратили бы столько же с учетом платы за паром.
Она вышла из-за ширмы, одетая в широкие зеленые штаны и того же цвета прямое платье до колена со стоячим воротником и разрезами по бокам. Рукава и подол платья украшала вышивка в виде водорослей и верениц морских коньков. Присев у столика, Танкри взялась за гребень.
— Мне почему-то кажется, что ты в этом заведении не только прима вечерних представлений. Готов спорить, учетные книги и счета твои почерком заполнены.
Танкри спрятала улыбку, опустила глаза.
— Я всего лишь рабыня. И делаю то, что велит мне мой хозяин.
Астид с интересом следил за тем, как танцовщица укладывает волосы, теплым медовым потоком спадающие на плечи. В еще влажных прядях огненными искрами посверкивали солнечные зайчики. По вечерам она была совсем другая, похожа на прекрасный, распустившийся на мгновение экзотический цветок. Он ни разу он не видел её в повседневной одежде, такой, как сейчас. В продолжение сравнения с цветком, в голове мелькнула мысль о закрывшемся бутоне.
Танкри собрала волосы на макушке, заколола их длинной изогнутой шпилькой. Открыла один из флаконов, капнула из него себе на запястья, мазнула за ушами и над ключицей. Запах ирисов усилился, к нему присоединился едва уловимый аромат имбиря. Танцовщица взяла круглое зеркало, удовлетворенно оглядела себя и повернулась к Астиду.
— Так что за помощь тебе нужна?
— Падхар прислал письмо, — Астид показал бумагу. — Я ничего смыслю в этих птичьих следах. Прочтешь?
Танкри взяла конверт, прочла надпись и с сомнением взглянула на Астида.
— Адресовано не тебе. А где твой господин?
— Ушел в порт.
— Ты всегда читаешь письма своего хозяина?
— Кроме личных — да. Это входит в мои обязанности.
— А это — не личное письмо?
— Это — деловое. В делах князя я первый помощник.
— А если там какая-то великая тайна? — насмешливо прищурилась танцовщица. — И я её узнаю и разболтаю?
— Тогда мне придется тебя убить, — пожал плечами полукровка.
Танкри расхохоталась. Из ящика бюро она извлекла костяной нож, вскрыла конверт и вынула сложенный вдвое листок.
— И что пишет Падхар? — заглядывая в бумагу, спросил Астид.
— Благодарит твоего господина за приглашение, надеется скоро встретиться с ним. Падхар будет на Рыночном острове послезавтра в полдень.
Танкри вернула ему письмо и конверт. Астид повертел послание, глядя на закорючки букв, усмехнулся, сложил и сунул в конверт. Танцовщица, медленно наклоняя голову то вправо, то влево, с легкой улыбкой пристально рассматривала стоящего перед неймужчину.
— На что ты смотришь? — перехватил Астид её взгляд.
— На твой нос.
— А
