Л ю б а в а. Зато он ей нужен.
М а т р е н а. А тебе не нужен? Тебе тоже надо жить. Детей рожать надо.
Л ю б а в а. Я живу, мама. Не хуже людей живу. Вон Володька растет. А у нее — никого на свете…
Издали, через открытое окно, доносится рев воды.
М а т р е н а (вздохнув). Шумит Пустынное! Весна нынче бешеная.
Л ю б а в а. Вёсны всегда бешеные.
Входит Л и з а в е т а.
Л и з а в е т а. Небось, обо мне говорили? А я вот она, нарисовалась. Не выгоните?
М а т р е н а. Пришла, так садись. Ходишь, травишь людей. Не живется спокойно.
Л и з а в е т а. Сама себя казню за это. Бывает, задумаю что-то хорошее. Слова добрые на языке вертятся… А через минуту такой фокус выкину, такого наболтаю… что и в уме не держала.
М а т р е н а. Лошадь и та узды слушается. Ты все узды рвешь. (Уходит.)
Л и з а в е т а (расплакалась). Любушка! Ваню-то мы проворонили! Женится Ваня!
Л ю б а в а. Пускай женится. Мне все равно.
Л и з а в е т а. Притвора! А мне не все равно! Люблю его до беспамятства! Так вот и закричала бы на весь белый свет: «Люблю!»
Л ю б а в а. Любишь, так брусничку-то с другими не щипала бы…
Л и з а в е т а. Потому и щипала, что хотела забыть. Не могу… не могу забыть!
Л ю б а в а. Можешь не можешь — придется. Так что мирись.
Л и з а в е т а. Любушка, ну хоть ты перехвати его! За тобой он от кого хочешь убежит. Смани его, Люба! Тебе не понадобится, я возьму.
Л ю б а в а. Замолчи, замолчи…
Л и з а в е т а. Агрономшу щадишь? А кто она тебе? Кто? Она же дорогу нам перешла! Не щади, Люба! Бери его, пока я в растерянности. Бери, а то на бобах останешься.
В дверях х у д о ж н и к.
Х у д о ж н и к. Я снова до вас, Любовь Павловна. Но как будто не вовремя? (Пятится.)
Л ю б а в а. Проходите, садитесь. Гостем будете.
Х у д о ж н и к. Гостевать некогда. Хотел портрет ваш дорисовать. Да вот молока для ребятишек купил, отнести надо.
Л и з а в е т а. А меня не рисуешь… Изобразил бы… хоть за харчи рассчитался бы.
Х у д о ж н и к. За харчи деньгами расплачусь. А рисовать не буду. Лицо у вас для мадонны неподходящее.
Л и з а в е т а. У нее, значит, подходящее? А ну, покажь.
Х у д о ж н и к (устраивая станок). Портрет еще не закончен. Сидайте ближе, Любовь Павловна. Я вас недолго помучаю.
Л и з а в е т а. Любка-а… какая ты горькая тут!
Л ю б а в а (усмехнулась). Мадонна из Чалдонки. Звучит?
Л и з а в е т а. В каждом глазу вопль. Что ж ты натворил, мазилка?
Х у д о ж н и к. Вам горечь в глаза бросилась… а силу ее, а доброту не бачите? Приглядитесь! Всем видом своим говорит: «Мне в этом мире много лиха досталось. Но я по-прежнему люблю людей… Живу для людей».
Л и з а в е т а. Ну, нагородил! Не за что их любить, людишек-то! Потому что и они никого не любят, кроме самих себя.
Х у д о ж н и к. Мне жаль вас, Лиза. Жаль, словно нищенку, у которой в кошеле пусто.
Л и з а в е т а. Жалеешь? Меня-то? Не ты ли на коленях замуж за себя уговаривал? Это нищенку-то! Жену, детей бросить хотел — все ради меня. Теперь положительный стал… Тоже мне жалельщик! (Вышла.)
Х у д о ж н и к. Было такое… слава богу, одумался.
Л ю б а в а. А что, впрямь могли уйти от семьи?
Х у д о ж н и к. Не знаю. Мог, наверно. Это было как ослепление. Потом прозрел. В вас что-то новое появилось. Понять не могу.
Л ю б а в а. Наверно, еще одна потеря… добавилась ко всем прочим. Только и всего.
Х у д о ж н и к. Очень хотел бы помочь вам.
Л ю б а в а. Не поможете. И никто не поможет. Я молока вашим ребятишкам налью… А рисование отложим до следующего раза. Договорились?
Входит И в а н. Х у д о ж н и к, взяв бидон с молоком, уходит.
И в а н. Люба, ты уже… в курсе?
Л ю б а в а. Слышала. Поздравляю.
И в а н. Вот… надумал. Тебя уж, видно, не дождаться.
Л ю б а в а. И не жди. Так будет лучше.
И в а н. На свадьбу придешь?
Л ю б а в а. Если пригласишь.
И в а н. Пойдем. Там уж собрались.
Л ю б а в а. Дай я тебя поцелую, Ваня.
Иван потянулся к ней, Любава остановила.
Нет, нет, я сама. (Поцеловала его в лоб.) Теперь иди. Я переоденусь. И подарок подберу.
Затемнение.
Г о л о с И в а н а. Невеселая была у меня свадьба. Я жалел, что пригласил на нее Любаву. Было трудно и ей и мне…
Застолье.
М и т я. Горько-о!
Л и з а в е т а (трясет головой, смеется почти безумно). Ух, горько-о!
М и т я. Сдрейфил, что ли, жених? Целуй!
И в а н (встал, но, посмотрев на Любаву, осадил плечо невесты). Ну их. Пусть бесятся. За тебя, Аннушка! (Схватив стакан, вылил в себя, неверной рукой ловит ускользающую вилку.)
Г о л о с а (настойчивей). Ты что, Иван Семенович, против обычая?
— Горько!
— Целуй! А то оконфузим.
— Горько!
Г а л и н а (она сидит рядом с Любавой). Кому горько, кому сладко. Ох, жизнь наша крученая!
Лизавета несдержанно пьет, улыбается.
Г о л о с а. Горько! Горько!
— Хороша парочка — гусь да гагарочка!
— А что, агрономша не прогадала. Жених в самом соку, и положение при нем.
— Она и сама девка аппетитная. Правда, в очках…
— Очки-то ночью снимают, хе-хе-хе…
М и т я. Аннушка! Анна Васильевна! Я те перину из лебяжьего пуха, чтоб кровати не чуяла под собой! Ей-богу, не вру! Спроворю перину!
Р у ш к и н. Ну что, братан, рад? Сбылось? (Он против обыкновения не пьет.)
И в а н. Что ж ты не выпил за меня?
Р у ш к и н. Не пьется. Ты уж прости, Ваня… в горле стоит.
Г а л и н а. Выпей, не порть праздника, Александр.
И в а н. Не нужно. Не нужно, если не от души.
Р у ш к и н. Ты на Любашу посмотри. Как держится девка!
Л и з а в е т а (вдруг взвыла, перекрывая голоса). Уведи ты меня отсюда!
Л ю б а в а. Перестань! Ну перестань же! Люди смотрят.
Л и з а в е т а. Не люди это! Морды пьяные! (Рванулась к Ивану, упала перед ним на колени и в наступившей тишине сказала отчетливо.) Прости, Ваня! За все, что было… и за то, что будет, прости.
И в а н (стряхнув ее руки). Отцепись. Чего ты пристала?
М и т я. Вот свадьба так свадьба! А ведь я, люди, сам чуть не женился! (Выскочил вприсядку.) «Ух, ух, лежу на двух… Погляжу — один лежу».
Л ю б а в а. Пойдем, Лиза. (Подняла Лизавету.) Идем же.
Л и з а в е т а (с пьяной лихостью). Не-ет, я спляшу сначала! Играй, Митя! За столом-то не зря сидел.
Г а л и н а. Как бы опять чего не выкинула! Надо приглядеть за ней.
Р у ш к и н. Упал листок… не горюй по листку, березка!
Л ю б а в а. Довольно, Лиза, довольно! (Уводит ее.)
Затемнение.
Г о л о с И в а н а. Ушли они… и я ушел со своей собственной свадьбы. Ушел, ни разу не поцеловавшись с невестой под крики «горько».
Л ю б а в а и Л и з а в е т а у Сохиных.
Л ю б а в а (укладывает подругу). Спи, горюха!
Лизавета сидит на кровати. Взгляд пустой, отрешенный.
Г о л о с и з р е п р о д у к т о р а. «У любви, как у пташки, крылья…»
Любава выключает радио.
Вскрикнув, Лизавета упала в постель, забилась. Любава принялась ее успокаивать. Усыпила. Сама достает старые письма, читает.
Г о л о с С е р г е я. Я думал, любовь — одна радость, радость…
Г о л о с Л ю б а в ы. И я так думала… думала…
Любава поднялась, бросает письма в печку.
Входит М а т р е н а.
М а т р е н а. Худо горят. Наверно, от слез отсырели.
Л ю б а в а. Ничего, сгорят. Один пепел останется. И тот развею.
М а т р е н а. Жалеть не будешь?
Л ю б а в а. Довольно жить прошлым! Не хочу! Мне нынешний день стал дорог!
М а т р е н а. Видно, на поправку дело пошло. Эта чо убивается?
Л ю б а в а. Жизнь не по чертежам вычертилась.
М а т р е н а. Стало быть, чертила неверно. Ты вот тоже ошибку в чертежах допустила…
Л ю б а в а (сварливо). Не обо мне речь, мама! (Встала, переоделась.) Пойду на ферму.
М а т р е н а. Сегодня на ферму, завтра на ферму… А жить когда? Эх, Любка! Разве такую долю загадывала я тебе?
