эльф» (1924).
…нет счастия на свете <…> а есть безумный бег <…> и есть дешевый розовый покой… – Перефразированы строки пушкинского «Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит…», ср.: «На свете счастья нет, но есть покой и воля…» (Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Л.: Наука, 1977. Т. 3. С. 258).
С. 26. Глумиглен – от англ. gloomy glen – мрачная долина.
Старфильд – от англ. star field – звездное поле.
С. 28. …кресты / лучистые на сумрачных кольчугах. / Расслышит юность в бухающих вьюгах / <…> туманы <…> радужные страны… – Рифмы и лексика стихотворений А. Блока «Снежная дева», 1907 (ср.: «Она дарит мне перстень вьюги / За то, что плащ мой полон звезд, / За то, что я в стальной кольчуге, / И на кольчуге – строгий крест». – Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.—Л., 1960. Т. 2. С. 268), «Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла…», 1901 (ср.: «Тебя пою, о да! Но просиял твой свет / И вдруг исчез – в далекие туманы. / Я направляю взор в таинственные страны…» – Там же. С. 109) и др., а также автореминисценция стихотворения «За туманами плыли туманы…» (сб. «Гроздь», 1921), написанного на смерть Блока: «За туманами плыли туманы, / за луной расцветала луна… / Воспевал он лазурные страны <…>».
С. 34. Exit Сильвия. – «Уходит» – традиционная английская театральная ремарка, призванная в этой литературной мистификации Набокова указать на английский «оригинал» пьесы.
С. 43. Брат, милый брат… – Поэма Пушкина «Анджело» (1833) – один из источников «Скитальцев», ср.: «Изабелла: …Брат милый! Я боюсь… Послушай, милый брат <…>». Тот же источник (а не чеховский, как предположил Г. Барабтарло) в словах Зильберманна в первом английском романе Набокова: «“Да. Бграт, милий бграт”» (Набоков В. Истинная жизнь Севастьяна Найта / Пер., предисл., примеч. Г. Барабтарло. М.: АСТ: Corpus, 2022. С. 179). «Скитальцев» сближает с «Анджело» отчасти переводной характер поэмы, для которой Пушкин перевел сцены из комедии Шекспира «Мера за меру».
С. 45. …жизнь – ужас бесконечный / очнувшегося трупа в гробовом / жилище… – Этот мотив впоследствии разовьется у Набокова в целую группу образов, связанных центральным образом тела-дома. Сравнение тела с домом-гробом души на семантическом уровне исходит из значений «домовье», «домовина» – гроб; связь этих двух значений обыгрывается в русских поговорках: «дома нет, а домовище будет» и (с противопоставлением родины-дома чужбине-гробу) «на чужбинке, словно в домовинке» (Даль В.И. Пословицы и поговорки русского народа. СПб., 1998. С. 132, 154). Ср. этот же мотив в стихотворении Набокова «Комната» (1926): «И может быть, – когда похолодеем / и в голый рай из жизни перейдем, – / забывчивость земную пожалеем, / не зная, чем обставить новый дом» (Набоков В. Стихи / Заметка, коммент. А. Бабикова. М.: АСТ: Corpus, 2024. С. 242), а также в пятом действии драмы «Человек из СССР». В «Приглашении на казнь», «Даре», «Других берегах» у Набокова развивается представление о неподвижном времени – «жилище» человека (заключенного в камере), смерть же уподобляется выходу из дома или освобождению из темницы (подробнее об этом см.: Бабиков А. Образ дома-времени в произведениях В.В. Набокова // Культура русской диаспоры: Набоков—100. Таллинн, 2000. С. 91–99).
С. 49. Довольно мы бродили… / <…> Домой, пора домой – / к очарованьям жизни белокрылой! – Ср. этот мотив в поэме Набокова «К кн. С. М. Качурину» (1947): «Мне хочется домой. Довольно. / Качурин, можно мне домой? / В пампасы молодости вольной <…>» (Набоков В. Поэмы 1918–1947. Жалобная песнь Супермена. С. 180).
СМЕРТЬ. Драма в двух действиях. – Впервые: Руль. 1923. 20 мая (с. 13); 24 мая. С. 5–6.
Пьеса написана в марте 1923 г. в Берлине. На выбор ее темы и сюжета повлияли два события в жизни Набокова: трагическая смерть отца, В.Д. Набокова, убитого в Берлине 28 марта 1922 г., и болезненное расторжение помолвки со Светланой Зиверт в январе 1923 г. Тема «инерции» жизни после смерти была развита затем Набоковым в рассказе «Катастрофа» (1924) и в повести «Соглядатай» (1930).
С. 63. Стелла – / мерцающее имя… – Значение имени Стелла (от лат. stella – звезда) многократно обыгрывается в стихах Дж. Свифта, обращенных к Эстер Джонсон, которую он называл Стеллой, ср.: «Когда же за деканом вслед / Покинет Стелла белый свет…» («День рождения Бекки»), «…И Стелла в восемьдесят лет / Тебя затмит, чаруя свет» («День рождения Стеллы») (пер. В. Микушевича). В «Лолите» упоминается «очаровательная Стелла, которая дает себя трогать чужим мужчинам» (Набоков В. Лолита. М.: АСТ: Corpus, 2021. С. 93). «Мерцающее» имя носит Зина Мерц, возлюбленная героя в романе «Дар», ср.: «Как звать тебя? Ты полу-Мнемозина, полу-мерцанье в имени твоем…» (Набоков В. Дар. С. 213). Схожим образом Набоков обыгрывал имя своей невесты Светланы Зиверт (по всей видимости, повлиявшей на образ Стеллы) в обращенных к ней стихах 1921–1922 гг. (например, «Ее душа, как свет необычайный…» из сб. «Гроздь», 1923).
С. 64. …за полчаса до казни – паука / рассматривает беззаботно. Образ / ученого пред миром. – В «Даре» Федор Годунов-Чердынцев представляет расстрел своего отца, ученого-энтомолога, так: «И если белесая ночница маячила в темноте лопухов, он и в эту минуту, я знаю, проследил за ней тем же поощрительным взглядом, каким, бывало, после вечернего чая, куря трубку в лешинском саду, приветствовал розовых посетительниц сирени» (Набоков В. Дар. С. 189).
С. 65. …«Вот – мир» <…> ком земляной в пространстве непостижном / <…> тут плесенью, там инеем покрытый… – Весь пассаж не что иное, как поэтическое переложение начальных фраз второго тома «Мира как воли и представления» (1844) А. Шопенгауэра в переводе Ю.И. Айхенвальда (в полном собр. соч. А. Шопенгауэра, вышедшем в Москве в 1901 г.), с которым Набоков близко сошелся в 20‐е годы в Берлине. Ср.: «В беспредельном пространстве бесчисленные светящиеся шары; вокруг каждого из них вращается около дюжины меньших, освещенных; горячие изнутри, они покрыты застывшей, холодной корой, на которой налет плесени породил живых и познающих существ, – вот эмпирическая истина, реальное, мир» (Шопенгауэр А. Собр. соч.: В 6 т. М.: Терра, 2001. Т. 2. С. 4). Ср. также в «Анне Карениной» слова Левина: «…ведь весь этот мир наш – это маленькая плесень, которая наросла на крошечной планете» (Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. Серия первая. Произведения. Т. 18. С. 396). Собственно, в пьесе, как затем в «Соглядатае», на сам сюжет спроецирована шопенгауэровская идея мира как представления, «мнимого мира», как его назовет ниже Гонвил (и позднее Цинциннат в «Приглашении на казнь», гл. IV), созидаемого разумом, ср. у Шопенгауэра: «мир <…> надо признать родственным сновидению и даже принадлежащим к одному с ним классу вещей. Ибо та функция мозга, которая во время сна какими‐то чарами порождает совершенно объективный, наглядный, даже осязаемый мир, должна принимать такое же точно участие и в созидании объективного мира бодрствования» (Шопенгауэр А. Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. С. 5).
С. 69. …Плиний, / смотреть бы мог в разорванную язву / Везувия… – Плиний Старший (23 или 24–79), римский писатель и ученый, погиб при извержении Везувия. Его обширный труд «Естествознание» явился сводом знаний античности о природе, человеке и искусстве. Отправившись на корабле к Везувию наблюдать за извержением, он, по словам Плиния Младшего в знаменитом письме Тациту, «свободный от страха <…> диктует и зарисовывает все замеченные глазом движения этого бедствия, все очертания» (Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве. М.: Научно-издательский центр «Ладомир», 1994. С. 26–27).
С. 70. …страха бытия… / Спасаюсь я в неведомую область. – Переосмысление классического источника – излюбленный прием Набокова-драматурга, ср. монолог Гамлета (акт III, сц. 1) в переводе Набокова: «…но страх, внушенный чем‐то / за смертью – неоткрытою страной, / из чьих пределов путник ни один / не возвращался…» (Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. / Сост. Н.И. Артеменко-Толстой. СПб.: Симпозиум, 1999. Т. 3. С. 677).
С. 71. Так пей же! – Переиначенная реплика пушкинского Сальери, после того как он бросил яд в стакан
