(таинственным шепотом). Она вконец отощала, даже на заду кости торчат! Несу ей корм, не трожь, не тебе!
С у. Знаю, не мне. (Выпроваживает.) Брат, скотный двор — там.
П е с. Верно, мой дом — в этой стороне, Косой угол — в той, моя Хризантема — там, так ведь? Кто сказал, что я спятил, в душе у меня ясно. Иду, Хризантема, иду… (Уходит.)
С у. Брат, не спеши, темно, хоть глаз выколи, под ноги гляди. (Весело кричит в сторону дома.) Эй, вы, гости дальние и ближние, пора расходиться, дайте молодоженам отдохнуть!
Шум голосов в комнате затихает. Ф э н Ц з и н ь х у а выходит во двор. Она наряжена и накрашена как невеста.
Ф э н. Устал, братец Су?
С у. Ошиблась, теперь ты должна обращаться ко мне не «братец Су», а «старший Су», я младше Пса, но старше Ли Ваньцзяна.
Ф э н. И-и, нашел о чем тревожиться! Я все думаю, правильно ли я поступила.
С у. Конечно, правильно, кабы все ни разумно и полюбовно, разве б вас развели в коммуне? Пес совсем уж плох, зачем же еще и тебя губить! Вообще-то говоря, мне, старику, глаза песком не засыпало, я давно примечаю твои чувства к Ли Ваньцзяну!
Ф э н. Ладно попусту болтать-то! Меня как раз старик и мальчик пуще всего мучают. (Показывает на дом.) Я сказала ему, что в семье Чэней прожила больше десяти лет, не могу старика бросить, как зернышко промеж двух жерновов буду. А тебе дается поручение поговорить на селе, чтоб к Чэням переменили отношение и присматривали за старым и малым. У меня руки-то до всего не дойдут — конь высок, стремя коротко, не получилось бы, что их совсем забыли.
С у. Не получится, сама ж говорила, Ли Ваньцзян — хороший человек!
Из комнаты доносится голос Ли Ваньцзяна: «Фэн Цзиньхуа!»
Вишь, заждался — страсть! Не смотри, что под сорок, его маленько остудить нужно!
Ф э н. Не стыдно, а еще старшим зовешься.
С у. Ладно, три дня — ваших! Ну, пошел, не стану тебя задерживать. (Смеясь, уходит.)
Фэн Цзиньхуа хочет войти в дом, но с тяжелым сердцем останавливается на пороге. В это время вновь появляется П е с с бадейкой в руках.
П е с. Чертов парень, у него на скотном дворе одна-единственная кормушка, сам скотину толком не покормит и других не подпускает. Я, по счастью, изловчился и вылил бадейку в ясли, к корму со всех сторон потянулись морды, мигом все очистили, моей Хризантеме всего несколько горошин и перепало. Общая кормушка к добру не приведет, вся скотина скоро передохнет… Эге, опять сюда же и воротился. Тихо стало, не слышно шуток, гости, видать, разошлись. Свадебного вина я не выпил, пойду-ка подслушаю у окна…
Пес подходит к дому, Фэн поворачивается, их глаза встречаются.
Ф э н (вдруг бросаясь на колени). Прости меня, в следующем рождении я готова стать лошадью, коровой, я верну, верну тебе…
П е с (находя это забавным). «Разговоров новобрачных» не подслушал, зато невесту поздравлю. Беда, не взял денег для подарка! Ого, ящерица тянет тигра, на ней войлочная шляпа — лица не видно. Подожди, я сбегаю домой, отыщу мою хозяйку с ключами и принесу тебе деньги на гостинцы.
Фэн убегает в дом, с шумом хлопает дверь.
(Задумавшись.) Поехала на базар? Да, на базар, в храм, жечь свечи, молиться… монашка вышла замуж за старого даоса…
КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ
День. На ступеньках большого дома сидит П е с и старательно чинит бадью для воды.
П е с. Ветер подул, дождь прошел, громовик раскатился, мать-молния полыхнула. Ветер принес желтозем, землю покрыл золотом, будет год плодородный. Во время дождя с неба упал огромный карп длиной в чи и крохотная рыбка — одни глаза да хвост. Плохо, рыба — это осел с тюком риса, кормиться рыбой — значит переводить рис, Яньван в аду рассердится. Яньван строг, как скажет, так и будет… Есть две вещи, нельзя поперек них становиться, одна вещь — земля, другая — жена. Я разок стал поперек — и все потерял. Потерял — и пошел искать. Ищу не жену, а землю. Будет земля — будет все, без земли — все, что есть, потеряю. Где ее отыскать? Не на небе, не на краю земли, а (таинственно), открою тебе, на склоне ветра и воды, на склоне Фэншуй, где стоит дуб, под дубом течет родник, рядом с родником есть пещера, как раз жилье на одного. Там есть земля, что вспахаю, то мое будет. Там ветры холодные, даже мух нет. Ты пойдешь? Тебе нельзя. Ли Ваньцзян мне одному разрешил, говорит, я на особом положении, ну не чудно ли? Я раскинул мозгами, вынослив, сила во мне есть. Что тут думать, возьму бадью да мотыгу, с ними мужик и на краю света не пропадет, есть земля — значит, пущу корни. Век буду помнить тебя, Ли Ваньцзян, благодетель мой! (Поднимает глаза к дому.) Старина, ну, я пошел, я еще вернусь, не скучай, мой сын присмотрит за тобой. Сын? А где Даху? Даху! Говорят, с какой-то девчонкой любовь крутит… Такой, как моя Фэн Цзиньхуа, вострой на язык, быстрой на работу, днем с огнем не сыщешь, одно в ней плохо — хлебом не корми, дай по базарам и храмам шататься, уехала, и все нет ее, нет, нет… курительные свечи возжигает, молится… (Опершись на косяк двери, то ли спит, то ли бодрствует.)
Перед ним предстает п р и з р а к Ц и Ю н н я н я.
Ц и. Пес, мы несколько дней не виделись, как жив-здоров?
П е с. А, Ци Юннянь! Постарел ты… сгинь, злодей!
Ц и. Ну, раз гонишь, я уйду.
П е с. Нет, не уходи, поговорим, и впрямь тоска заела.
Ц и. Где сын?
П е с. С девчонкой.
Ц и. А жена?
П е с. С ярмарки еще не вернулась.
Ц и. А лошадь? Хризантема?
П е с. Издохла. Жеребец от нее остался, да тоже уж в оглоблях.
Ц и. Твой?
П е с. Какой там, всехний!
Ц и. Да, вся семья своя, да всяк любит себя! Помнишь старую присказку, а?
