куплю тебе знаешь что?
Л и з а. А что?
Г и р я. А ну, угадай?
Л и з а. Пхи! Стану я еще угадывать.
Г и р я. Дурочка ты!.. Граммофон тебе куплю. Говорят, дешево стоит — полпуда ячменю.
Л и з а. Папаша! Ах, если бы вы купили мне духов… в такой граненой бутылочке. А запаху… Вот понюхайте. (Дала ему платочек.) Килька побрызгала.
Понюхал Гиря платочек:
— Ишь ты, и вправду пахучее какое, будто миро церковное. Ты расспроси Годованых, где они покупали. Поеду в город и тебе куплю.
Замурлыкал глухонемой. Гиря ему:
— Сейчас дам!..
Л и з а. И зачем вы его в хату зазываете! Вшей на нем, грязюки, даже страшно смотреть… А смердит!..
Г и р я. Он акафист стерег, нищих не пускал…
Л и з а. Вот ей-богу, не могу дышать. Фу, как в свинюшнике! Убегу!
Г и р я. Не показывай виду, а то еще рассердится! Ты не смотри, что он глухой и немой. Норовистый и злой! Правда, дядюга, что ты хоть дурак, а злой?.. Ну, на тебе твой паек… Да лоб перекрести, глухая тетеря… Где уж там! Подожди, хоть я за тебя помолюсь. (Повернулся к божнице.) Отче всех, на тя уповаем, и ты даешь нам пищу…
4
Тихо, еле передвигаясь, вошла О р и н а. Лиза накрыла хлеб полотенцем:
— Папаша! Орина!..
Г и р я (обернулся, загородил хлеб). Ты опять приперлась?
О р и н а. Здравствуйте, здравствуйте, батюшка мой родненький!.. Хоть кусочек дайте!
Г и р я. Сколько раз я тебе говорил, что нет у меня хлеба! Сам голодный сижу.
О р и н а. Хоть корочку, боженька мой…
Г и р я. Тебе что сказано?! Нету!
О р и н а. Хоть понюхать дайте, а то все снег да снег… Уж опротивело его есть…
Л и з а. Идите из хаты, только холоду напустили.
О р и н а. Хоть горячей водицы, чтоб погреться. Ой, милые мои, золотые мои, я ж у вас когда-то служила, хату мазала и тебя, моя дочка, нянчила… Присматривала-присматривала, как за родной. И все тебе пела эту, как ее… Помнишь… (Запела.)
Мята моя румяная,
Дитя мое любимое.
Г и р я. Говорят тебе — хлеба нет! И не будет!.. В коммуну ступай!..
О р и н а. Хоть капельку, хоть посидеть у вас, дома-то ведь холодно-холодно… Я только минуточку, я только вот так рученьки к теплому, а то будто целый век снег идет… (Прикоснулась кулачками к печке.)
Г и р я (как озвереет). Стану я еще с тобою панькаться! Вон, собачья печенка, из хаты! Слышишь?
Двинулась О р и н а в сени. А тут Л а р и о н к ней; мычит, тычет в руки свой паек хлеба. Ушли.
Л и з а. Уж не симпатия ли она его. (Захохотала.)
Г и р я (плюнув). Тьфу! Ты смотри на него, на эту глухую тетерю… Куда же это он? Вот так история! Собак покрали, а тут еще и сторож за нищенкой побежал.
Л а р и о н вернулся. На голове и на плечах снег. Гиря к нему:
— Глуп ты как сивый мерин! Да не реви как вол… Отдал хлеб, ну и будь доволен. Больше не дам! Не дам, не дам! Еще отнесешь какой-нибудь симпатии, а она и разболтает по всему селу, что у меня есть хлеб… Ступай сторожить — ночь! Подожди, я сам с тобой выйду и покажу, где стоять и ходить, чтоб и за церковью глядел и мое добро стерег… А ты, Лиза, постели мне в этом комнате, тут удобнее будет из окон поглядывать. (Вышел за Ларионом.)
Лиза завесила окна, принесла две подушки, тулуп. Потом вынула зеркальце и стала в него глядеться. Запела:
— «О чем, дева, плачешь,
О чем слезы льешь».
5
Сапожками скрип-скрип, вошел П а н ь к о:
— Здравствуй, Лиза!
Л и з а. Паня!
П а н ь к о. А старый?
Л и з а. Тсс… Вышли к скотине… Да отряхни снег, на лешего похож! (Начала сама отряхивать.)
П а н ь к о. Глупости! Хоть ты не цепляйся…
Л и з а. Смотри какой сердитый! Какая это муха тебя укусила?
П а н ь к о. Не муха, Лизка, а… (Потер лоб.) Слышь… дай пошамать, Лиза!.. С утра не ел.
Л и з а. Я бы дала, Паня, да сейчас войдут папаша. Лучше — как они лягут, тогда. Почему вчера не приходил? Я и борща было оставила.
П а н ь к о. Некогда было. Статистика замучила.
Л и з а. А когда уж ты ее окончишь?
П а н ь к о. Глупости спрашиваешь! Разве можно теперь статистику окончить? Только подсчитаю и перепишу — один помер, другой помер, пятый, десятый… Черт знает что творится! Мертвые всю статистику кверху ногами переворачивают.
Л и з а. Сейчас войдут папаша. Может, ты бы вышел на времечко в ту горницу или на двор?
П а н ь к о (взял ее за руки). Глупости! Не боюсь, потому что у меня дело к старому. Слышь, Лиза… дай пошамать! Веришь, даже темно в глазах и весь свет словно… качается, клонится вот так — набок…
Л и з а (прильнула). Погоди немножко, Паня! Вот пускай все лягут… тогда пошамаешь… Слушай, Паня, а ты меня будешь сватать?
Не понял Панько. Снова потер себе лоб.
П а н ь к о. Сватать? Как это — сватать?
Л и з а. Смотри! А ты думал, что так и будешь со мною даром ночевать?
П а н ь к о. А, сватать! То есть свадьбу справлять, самогон пить, шамать. Шамать, слышишь, Лиза, шамать хочу! (Посмотрел на нее голодными глазами.) Посмотрю на тебя и на себя. Ты как цвет — вся налита, у меня же одни мослы… Сил уже нет, Лиза… (Сел к столу. Съежился.)
Л и з а (так и прилипла к нему). Как посватаешь меня и повенчаемся, Паня, ох и буду же я тебя кормить! Борщом, мясом, холодца наварю, вареников с маслицем, сыром…
П а н ь к о (даже застонал). Когда, когда же это будет? Давай завтра, Лиза, сегодня, сейчас!..
Л и з а. А кто же тебе мешает, глупенький? Проси папашу сегодня, засылай сватов, а в воскресенье — и в церковь…
П а н ь к о (устал. Отодвинулся от Лизы). В церковь, говоришь… Нельзя мне, потому я советский. Да и долгогривых не люблю!
Л и з а (насторожилась. Решительно сказала). А ты думал как? Я хочу, чтоб нас повенчали… Я хочу, чтоб ты был моим, нашим, а не советским…
П а н ь к о (вспомнилось). Когда я еще у повстанцев был, так потрепал же я этих долгогривых… Эх, и антиресно было тогда, да!.. Расправлялись с буржуями как хотели… Керенок было за поясом… (Заскрипели сапожки. Взвился чубчик над лбом.) Раз у одного попа ночевали… Вот где смеху было, как на представлении! Попадье приказали граммофон крутить, а попу гопака плясать. Ха-ха-ха… Если бы ты, Лизка, видела, как он в рясе…
Л и з а (на него морозом повеяла). Не люблю я таких разговоров! Перестань!
П а н ь к о (сконфузился). Антиресно было, да… А теперь голод, шамать хочется, шамать… Доведется ли еще когда?.. А, черт его побери! Все равно комбеды меня из Совета вышвырнут…
6
