АННИ. Ты меня совсем не знаешь.
ДЖОН. Уверен — ты потрясающая мать.
АННИ. Мать — это не жена… Я отвратительная, властолюбивая, подозрительная… Я никому не верю. Я до слепоты и глухоты ненавижу людей. Все они злобные твари… Сколько я себя помню — у меня болит сердце… Жжет и болит…
ДЖОН. Пусть так, но я не намерен с этим мириться! Я изменю тебя! Ты сама изменишься! И знаешь почему? От общения со мной! Ибо ты имеешь дело с самим совершенством! Я — безупречен! И потому я надеюсь на будущий потрясающий детский питомник в этом доме!
АННИ. Ты злой, порочный, безнравственный…
ДЖОН. Слишком.
АННИ. Если бы ты знал, как я хочу детей…
ДЖОН. А я для чего? Я — к вашим услугам! Берите!
АННИ. Ты — то есть, а времени — нет.
ДЖОН. Чего нет?
АННИ. Ты никак не поймешь, что она и я… Мы живем одну жизнь на двоих.
ДЖОН. Я предлагаю тебе разделить! И тебе жить свою, одну — единственную жизнь! Со мной!
АННИ. Я не могу оставить ее. Не могу.
ДЖОН. Я и не прощу об этом. Мы могли бы жить все вместе. Могли бы, если… АННИ. Мне нужно ее согласие.
ДЖОН. Так скажи ей.
АННИ. Ты… скажешь ей. Ты.
ДЖОН. Над этим следует серьезно подумать… (Садится на поломанный стул, тут же летит на пол, смеется, АННИ подходит, опускается на колени рядом).
АННИ. Мы вместе скажем ей. Вместе. Ты и я.
ДЖОН. Когда?
АННИ. Теперь же.
Входят ЭД и ХЭЛЕН.
ХЭЛЕН. У меня доброе предчувствие: это счастливый дом. Здесь нам будет хорошо. Если только ей он тоже нравится.
АННИ. Нравится. Я здесь, девочка.
ХЭЛЕН. Я думаю, мы можем его купить.
АННИ. Конечно, можем. (ЭДУ). Нам с Хэлен нужно поговорить.
ЭД. Конечно! Я пойду разведаю тут кое-что… (Уходит).
АННИ. Джон хочет тебе что-то сказать, детка!
ХЭЛЕН. Нет.
АННИ. Да! Он сделал мне предложение, просит выйти за него замуж, детка!
ХЭЛЕН. Что ты ответила?
ДЖОН. Она хочет, чтобы ДА сказала ТЫ!
ХЭЛЕН. А разве ты МНЕ делаешь предложение?
ДЖОН. Хэлен…
АННИ. Подожди. Дай ей время.
ХЭЛЕН. И ДА и НЕТ — не мое дело. Вообще говорить что-нибудь об этом! (Неожиданно, ДЖОНУ). Может быть, вы дадите нам возможность сначала закончить учебу?
АННИ. Господи, девочка, ну что это за вопрос?!
ХЭЛЕН. Ладно… Благодарю всех присутствующих! Доктор Эд!
АННИ. Он ушел. Ты не понимаешь или не хочешь понять…
ХЭЛЕН. Где доктор? Он действительно ушел?
АННИ. Здесь никого нет. Только Джон.
ХЭЛЕН (на истерике). Только Джон? Только Джон! Как ты могла… Как ты могла позволить ему забрать тебя у меня? Что мне делать? Что же мне делать?
ДЖОН. О боже!..
АННИ. Послушай!
ХЭЛЕН. Что? Что? Ехать назад в Алабаму и снова становиться пугалом? Неуклюжей, всем ненавистной, всем надоедливой…
АННИ. Хватит! Послушай меня!
ХЭЛЕН. Нет!
АННЕ. Ты поступишь так, как…
ХЭЛЕН (перебивая). Нет!
ДЖОН (АННИ). Я отказываюсь от предложения тебе и делаю его ей!
АННИ. Помолчи! Уймись, Джон!
ДЖОН. И она даст свое согласие!
ХЭЛЕН. Что же будет со мной?
ДЖОН (АННИ). Слушай, ну какая мать разрешает ребенку решать такие дела?
АННИ. Выйди! Уйди, слышишь!
ДЖОН. Ты же сама оставила меня для этого разговора.
АННИ. Да, оставила, но — помогать мне, помогать, понимаешь! А глупости, которые ты несешь…
ДЖОН. Я помогу.
АННИ (ХЭЛЕН). Ну а что касается тебя, так я тебе скажу: ты хуже, чем пугало, ты попросту очень глупый поросенок.
ХЭЛЕН. Я эгоистка, я знаю. Но неужели еще и глупая?
АННИ. Глупая — если ты и впрямь подумала, что мы отправляем тебя в Алабаму? Ты будешь жить с нами. Мы будем жить вместе.
ХЭЛЕН. Нет. Я не хочу.
АННИ. Трое — вместо двоих. И что бы с нами не случилось, я буду знать: у меня есть надежный помощник в этой трудной жизни.
ДЖОН. Потрясающий аргумент.
АННИ. Конечно, ибо Джон — он в этом уверен — идеален! Ну разве мы можем, девочка, отказаться от идеального человека в нашем доме!
ХЭЛЕН. Нет! Он мой ровесник!
АННИ. Это правда. И когда я уйду на пенсию, предположим, в сто и восемь лет, я оставлю тебя в надежные руках. Я ведь не вечна.
ХЭЛЕН. Не говори так.
АННИ. Я так думаю. И кого лучшего я могла подыскать… Поверь, все изменится только к лучшему.
ХЭЛЕН. Выходит, что ты принимаешь его предложение исключительно ради меня?
АННИ. Не совсем.
ХЭЛЕН. Все твои рассуждения придуманы… Нам с тобой никто не нужен!
АННИ. Мне — нужен.
ХЭЛЕН. Зачем? Зачем?
АННИ. Я хочу любви. Его любви. Я хочу детей! Своих детей! Мне тридцать семь лет. Я хочу, наконец, почувствовать себя женщиной.
ХЭЛЕН отходит от АННИ, делает несколько слепых шагов, останавливается. Долгая пауза.
ХЭЛЕН. Сыграйте свадьбу в этом доме…
ДЖОН подходит к ХЭЛЕН и АННИ тоже. ДЖОН обнимает их — теперь их трое.
Тёмная сцена. Спальня АННИ и ДЖОНА. Звонит будильник.
ДЖОН. О, боже, убей его! Который час?
АННИ. Семь.
ДЖОН. Семь что?
АННИ. Часов.
ДЖОН. Утра?
АННИ. Нет.
ДЖОН. Какой сегодня день недели?
АННИ. Воскресенье.
ДЖОН. Воскресение… Я съем эти часы.
АННИ. У Хэлен режим. Она живет точно по расписанию.
ДЖОН. Ну дай ты ей еще час? Иди ко мне!
АННИ. Не могу. У меня нет сил.
ДЖОН. Никогда не говори ничего подобного в первый год замужества.
АННИ. Не ворчи… Вставать! Вставать! У нас сегодня полно работы! (Раздвигает воображаемые занавески, заполняя комнату солнечным светом). Вставать!
ДЖОН. Воскресенье! Сегодня — воскресенье, божественный день заслуженного отдыха.
АННИ. Да, ОН заслужил этот день отдыха, ОН столько полезного сотворил!
ДЖОН. Да! Заслужил, потому что — сотворил! Праздность — наслаждение души. Но за спиной я то и дело слышу: «Время летит, летит неудержимой колесницей…»
АННИ уже внизу, находит свои темные очки, берет огромную пачку писем, медленно распечатывает каждое, так же медленно читает.
АННИ. О, господи, пошли мне терпение! (Забирает пачку писем, идет на кухню).
ДЖОН. Не такое уж это и безрассудство — раз в неделю поваляться в постели и поразмышлять… (Спускается вниз, подходит к пишущей машинке, пробегает глазами вставленную страницу). Просто превосходно! (Сам себе). Скажите, мистер Мэйси, отчего ваши книги не раскупаются? Все разберут, до одного экземпляра, и того не оставят, если бы только мне разрешили говорить то, что я думаю… (Уходит).
АННИ появляется с подносом, на нем фрукты, всякая всячина — все-это предназначается ХЭЛЕН. Накрывает на стол, целует ХЭЛЕН.
ХЭЛЕН. Только что здесь сидела птичка. На столе. Она пела.
АННИ садится за стол, они едят.
Она пела, и стол вместе с ней выводил веселые трели.
АННИ. И будильник — он тоже заливался без устали…
Входит ДЖОН с кофейником и чашками.
Джон, милый, не смотри так!
ДЖОН. Как?
АННИ. Мрачно.
ДЖОН. Мне кажется, Хэлен смертельно хочется на волю.
ХЭЛЕН. Конечно! Сколько можно быть невольниками закрытых дверей?
АННИ. Но у нас истекает срок договора.
ХЭЛЕН. Давайте лучше станем невольниками свободы!
АННИ. Я сказала — нет!
ДЖОН. Э! Как вы позволяете себе разговаривать с Душой Американской Литературы, ее мэтром?!
АННИ. И у души американской литературы есть договорные обязательства, и если их не выполнить, то…
ДЖОН. Устроим пикник, а?
АННИ. Ты забываешь — у тебя работа! И у нас тоже!
ДЖОН. Я пригласил Пита. Для Хэлен.
АННИ. Что?
ДЖОН. Он странный, этот Пит, — время от времени посещает друзей. Меня… Ну можем мы позволить себе пикник, хотя бы по случаю написания новой главы?
