В строках 17–20 фрейдисты усмотрели «жажду смерти», а марксисты, не менее нелепо, «жажду искупления феодального греха». Могу заверить и тех и других, что возглас в этой строфе — чисто риторический, стилистический прием, нарочно подсунутый сюрприз, вроде возведения пешки в более низкий ранг, чем ожидаемый ранг ферзя.
(цит. по: Стихи 1979. С. 319)
Руль. 1924. № 1090, 6 июля — Возвращение Чорба, с вар. ст. 22: «ох, тяжко из загробных стран» — Стихи 1979. Традиционная тема Дон Жуана обыгрывается здесь в тоне блоковских «Шагов Командора»(1912).
Руль. 1924. № 1151, 16 сентября, под загл. «La belle Lorraine» («Прекрасная Лотарингка» (фр.)) — Стихи 1979. Автограф — в письме матери от 6 сентября 1924 (Berg Collection). Героиня ст-ния — Жанна д'Арк (1412–1431), уроженка Лотарингии.
Руль. 1926. № 1805, 7 ноября — Возвращение Чорба, с вар. ст. 4: «мы на чужбине любим помечтать» — Стихи 1979. Из письма Набокова к матери от 26 октября 1926 г.: «Это последнее стихотворенье <„Годовщина“>, а также „Сны“ я читал третьего дня на вечере Орлова — с большим успехом (меня из публики вызывали и я читал экспромтом)…» (Berg Collection).
И как любил покорный ваш слуга. / Но подписи моей он не отметит. — Б. А. Кац находит в первой строке анаграмму фамилии и псевдонима автора (Сирин-Набоков), опровергающую утверждение следующей (Кац Б. A. «Exegi monumentum» Владимира Набокова: К прочтению стихотворения «Какое сделал я дурное дело…» // Литературное обозрение. 1999. № 2. С. 75).
Предоставляя выспренним глупцам / бранить наш век… Подробнее свои антиэсхатологические историософские взгляды, противостоявшие популярным в эмиграции представлениям о «закате Европы», «новом средневековье» и «победе варварства над цивилизацией», Набоков выразил в докладе «On Generalities», прочитанном в берлинском литературном кружке Айхенвальда — Татариновых (1925— нач. 1933 г.), где утверждал: «Не следует хаять наше время. Оно романтично в высшей степени, оно духовно прекрасно и физически удобно» (Цит. по: Долинин А. Доклады Владимира Набокова в берлинском литературном кружке (Из рукописных материалов двадцатых годов) // Звезда. 1999. № 4. С. 14). К теме принятия изгнания как дара см. также эссе «Юбилей» (Руль. 1927. 18 ноября), написанное в следующую годовщину Октябрьской революции (см.: Набоков II. С. 645–647).
Руль. 1928. № 2268, 13 мая — Стихи 1979. У Набокова сирень — анаграмма его псевдонима — устойчивый маркер авторского присутствия в тексте (см.: Кац Б. A. «Exegi monumentum» Владимира Набокова: К прочтению стихотворения «Какое сделал я дурное дело…» // Литературное обозрение. 1999. № 2. С. 76).
Руль. 1927. № 1887, 13 февраля — Возвращение Чорба, с посвящ. Ю. И. Айхенвальду и разбивкой на строфы — Стихи 1979, где воспроизводится текст первой публикации.
Айхенвальд Юлий Исаевич (1872–1928) — литературный критик, в эмиграции — сотрудник газеты «Руль», много писал о Набокове, с которым его связывали дружеские отношения (см. письмо ему В. В. и В. Е. Набоковых от 1927 г. в: Наше наследие. 1988. № 2. С. 112–113 / Публ. С. В. Шумихина), погиб, попав под трамвай, когда возващался от Набоковых, см. некролог ему «Памяти Ю. И. Айхенвальда» (Руль. 1928. 23 декабря) Набоков II. С. 667–668. Набоков написал «что-то вроде эпиграммы на Айхенвальда»:
Он свысока не судит ничего, —
Любитель слов, любовник слова.
Стих Пушкина есть в имени его:
«Широкошумная дуброва»…
(в письме В. Е. Набоковой от 5 июля 1926 г., Berg Collection).
Руль. 1927. № 1951, 1 мая, с вар. ст. 4: «и облегченно в сон вникаю» — Р&Р — Стихи 1979.
Руль. 1925. № 1541, 25 декабря — Стихи 1979.
Руль. 1925. № 1543, 13 сентября — Стихи 1979. Автограф— в письме матери из Констанца от 6 ноября 1925 г.: «Посылаю тебе стихи, сочиненные в Säckingen'e, где действительно на площади, ночью, давал представление бродячий цирк» (Berg Collection).
Блистали трубы на помосте, надулись трубы трубачей. По мнению Ю. И. Левина, здесь реминисценция ст-ния В. Ходасевича «Большие флаги над эстрадой…» (1922): «Увидишь флаги над эстрадой, Услышишь трубы трубачей» (Левин. С. 267, примеч. 22), он же указывает, что образ акробата в этом ст-нии — из ст-ния Ходасевича «Акробат» (1913, 1921).
Руль. 1923. № 839, 1 сентября, как вторая часть ст-ния «Прованс» (первая часть — № 321) — Возвращение Чорба, под загл. «Солнце», с вар. ст. 13: «как хорошо в поющем мире этом» — Р&Р, под загл. «Прованс» — Стихи 1979, где воспроизводится текст первой публикации. Дата сочинения указ. в машинописи сборника с авторской правкой (Berg Collection). В библиографической справке в Р&Р (Р. 213) Набоков указывает, что ст-ние было перепечатано в: Ляцкий Е. А. Русская грамматика. Прага, 1927; то же указание в: Juliar. В. 10.1 (к сожалению, нам не удалось обнаружить это издание).
Руль. 1926. № 1727, 8 августа — Стихи 1979.
Руль. 1926. № 1703, 11 июля — Стихи 1979. Автограф — в письме к В. Е. Набоковой от 22 июня 1926 г., в письме ей же от 26 июня Набоков сообщает, что читал это ст-ние у Татариновых (Berg Collection).
Руль. 1925. № 1330, 19 апреля — Возвращение Чорба, с вар. в ст. 22: «…ни в сотый, никогда не встанет он на зов» — Р&Р — Стихи 1979. В библиографическом примеч. в Р&Р Набоков указывает, что одновременно с публикацией в «Руле» ст-ние появилось в «Русском эхе» (в Juliar. С. 196 — уточнение, что это был № 16 от 19 апреля 1925 г.). К сожалению, нам не удалось обнаружить это издание.
Лепивший воробьев на солнцепеке, в Назарете. Имеется в виду эпизод из апокрифического «Евангелия детства» («Евангелия от Фомы»), в котором пятилетний Иисус, нарушив обычай субботнего отдыха, вылепил из глины двенадцать воробьев. В ответ на обвинения своего отца Иосифа в осквернении Субботы «Иисус ударил в ладоши и закричал воробьям: Летите! и воробьи взлетели, щебеча» (Апокрифы древних христиан. М.: Мысль, 1989. С. 142).
Руль. 1925. № 1348, 10 мая — Стихи 1979.
Руль. 1928. № 2223, 18 марта, под загл. «К душе» — Возвращение Чорба — Р&Р — Стихи 1979. В библиографической справке в Р&Р (Р. 214) Набоков ошибочно указывает, что это ст-ние было включено в «На Западе».
В. Набоков. Стихотворения 1929–1951. Париж: Рифма, 1952. Переписку Набокова с издателем С. К. Маковским, обсуждающую это издание и новый сборник, оставшийся неосуществленным, см.: РГАЛИ. Ф. 2512. Оп. 1. Ед. хр. 350 (указано в: Друзья. С. 500). В заметке «от автора» Набоков предуведомляет:
Стихотворения, отобранные для этого издания, были сочинены в Германии, Франции и Америке между 1929 и 1951 годами. Первым из них заканчивается период юношеского творчества. Представленные стихотворения печатались в эмигрантских журналах и газетах, причем девять из них вышли под псевдонимами: «В. Сирин» (первые семь) и «Василий Шишков» (следующие два).
Ю. Иваск в рецензии на издания «Рифмы» отметил сборник Набокова: «Набокову всегда все удается. Вот у кого — дар. <…> Конечно, ему не могли не удаться и стихи» — но в конце вернулся к положениям полемики четвертьвековой давности между «монпарнасцами» и Ходасевичем — Набоковым:
Да, и в стихах — полная удача. Чтение их увлекательно: сколько изобилия, сколько щедрости. А поэзия? т. е. что-то или нечто непередаваемое? Но что такое поэзия, что такое поэт? Вместо ответа — два уподобления. Во 1-х, не есть ли поэт — что-то вроде колдуна, дающего сладкую отраву (часто с примесью обмана)? И во 2-х, не есть ли еще поэт — последний нищий, просящий милостыню на паперти (и иногда притворяющийся слепым)? Колдовство и нищета (очень всерьез, хотя и не без обмана) — вот, может быть, поэзия. Какое-то безумие. И какое-то не совсем чистое дело. Но этими пороками поэтов Набоков брезгует. Он так самоуверен, победителен. И всегда разумен, не безумен — даже когда передает (и всегда очень удачно) едва уловимое или пишет чисто-лирическое (беспредметное) стихотворение («Был день, как день»). Такой разбор — конечно, субъективен. Говорю с полной откровенностью — так я чувствую…
(Иваск Ю. Рифма (Новые сборники стихов) // Опыты. 1953. № 1. С. 197–198).
Статья Иваска вызвала злость Набокова: «…Иваску нельзя к журналам и подпускать» (Дребезжание моих ржавых русских струн… С. 385). Е. Таубер также начинает с похвал:
«Стихотворения» обнимают большой период творчества В. Набокова: от 1929-го года до 1951-го. Но, несмотря на это, они все объединены единой темой: тема эта — Россия, взятая в характерном для В. Набокова разрезе и сплетенная с темой двойника. И этот-то особый подход к теме делает сборник стихов и острым, и своеобразным. То же можно сказать и о манере писать. <…> Собственно, тема двойника и тема России вместе с темой творчества и являются центральными для Набокова. Писать о музах и о поэтах избито. Но Набоков говорит об этом так, что навсегда запомнишь и «красногубую рифму», и «страницу под стеклом бессмертную, всю в молниях помарок»
