Возьму свою гитару в руки,
И эти чёрные решётки,
И эти муки, муки, муки.
Тайга уральская остыла.
Лишь слышен говор топоров.
А я всё жду письмо от милой,
Но нету писем, нету слов...
Тайга тиха, лишь снег сыпучий
Лежит огромными слоями.
И солнца нет! На небе тучи.
И в жизни тучи меж краями.
Но я иду от края к краю,
Мне жизнь такая по нутру.
И где убьют меня - не знаю,
А может быть, я сам умру.
Лишь звук моей гитары милой
Не навевает мне тоски.
Наоборот - даёт мне силы
До самой гробовой доски.
Не бойся мук и испытаний,
Что выпали в твоей судьбе.
Придёт рассвет - СЧАСТЛИВЫЙ,
РАННИЙ,
И счастье с ним придёт к тебе.
Прошёл я трудные дороги.
Их никогда мне не забыть.
Устал идти, устали ноги,
Прошу, Господь, меня простить!
Уж молодость давно далече...
Гитара больше не поёт,
Давно мои согнулись плечи,
Вот только счастье всё нейдёт.
Июль 1993 г.
* * *
Я снова зайду в тот кабак по весне
И присяду с друзьями за маленький столик,
И снова, как прежде, нальют водки мне,
И брошу я на кон немятый свой стольник.
А в кабаках играют в рамс,
Немятые звонче золотых,
И льётся, льётся тихий вальс,
И мне мальцов прислали понятых.
И мне наплевать в час забытых тревог,
Братва, вы меня, старика, не забыли!
За годы изведал я много дорог,
Моя голова поседела от пыли.
Но снова я с вами, в блатном кабаке,
И пьём мы за тех, кто в далёкой сторонке,
Кто валит тайгу где-то там вдалеке
И песни поёт о любимой девчонке.
Пусть лабухи дарят нам этот вальсок!
Пусть водка и пиво рекою льются.
Недавно, братва, прозвонил мой звонок!
И снова я с вами в Первопрестольной!!!
Так выпьем за дружбу! За наши дела!
За братство большое блатного народа!
Чтоб больше Бутырка бы нас не звала
И чтоб нас всегда охраняла свобода!!!
А в кабаках играют в рамс,
Немятые звонче золотых,
И льётся, льётся тихий вальс...
Братва, мальцов пришлите понятых?!
17 марта 1998 г.
* * *
У реки плакучая ивушка стоит
И о чём-то, нежная, с речкой говорит.
Мол, истосковалася здесь она одна
И тоске её большой не видать и дна.
К ней приходит девушка - девушка с косой,
Стройная, красивая, но в глазах с тоской.
Прислонится к ивушке, в речку поглядит
И о ком-то, милая, тоже загрустит.
Две подружки верные вечерком грустят.
Песни их печальные тихо вдаль летят.
Милые подруженьки, грусть, тоска пройдёт
И любовь счастливая к каждой к вам придёт.
23 декабря 1988 г.
* * *
За окном барака злая вьюга.
Намело сугробы, намело.
Я один, и нет тебя, подруга,
И на сердце очень тяжело.
А кругом тайга, тайга колючая,
Письма редко носит самолёт.
И на сердце боль такая жгучая,
Эту боль и водка не зальёт.
Но пройдут года, и ближе к старости
Боль утихнет. Стоит загрустить.
Я пойму, что я не видел радости,
И тайге я не смогу простить.
Декабрь 1972 г.
* * *
Ох и дров нарубил,
Ох и жизнь загубил,
Ни идти, ни стоять не могу.
Погубил сам себя,
Проклинает родня,
И теперь я в смертельном бегу.
Задыхаюсь, скольжу,
Сквозь этапы гляжу,
А они - словно серые тени.
Но не видно огней
И не слышно людей,
Не стелю ни соломы, ни сена.
Я по кручам в горах,
И по тропкам в полях,
И в тайге шёл сквозь дебри и чащи.
Нож меня не пугал,
Зверь меня не догнал,
Я о прожитом думал всё чаще.
На крутом вираже
Смерти нету уже,
От меня она, ведьма, сбежала.
Но не видно огней,
Но не слышно людей,
Не начать ли мне жизнь всю
сначала?!!!
Сентябрь 1985 г.
* * *
Ещё одна больная ночь
Уходит, теребя потёмки.
И тучи угоняя прочь,
Их рвёт на чёрные пелёнки.
И вот уж небо всё светлей
Там на Востоке Дальнем.
И первый клинышек лучей
Скользит такой печальный.
От солнца тянется к земле,
Трепещет весь, играя...
Вот так и я тянусь к тебе,
Любимая, родная!!!
8 января 1991 г.
* * *
Ты боишься шаг свой первой сделать.
Знаешь ты, он повлечёт второй.
Ты мои испытываешь нервы,
Не идёшь ко мне сама собой.
Ты мои испытываешь чувства?
Ты меня испытываешь? - что ж,
Укрощу свои лихие буйства,
Может быть, тогда ты подойдешь.
2 февраля 1991 г.
* * *
Я в альбомы слова запихиваю,
Прячу их за тетрадный лист,
Я такое из них вывихиваю,
Как похабник, как скандалист.
Я рифмую: берёзки и слёзки,
И рифмую: пьян и стакан...
Рифмы эти не очень броски,
Но за рифмами Я - ХУЛИГАН!!!
29 января 1991 г.
* * *
За окном угасают солнца лучи,
И душа моя болью о прошлом кричит.
И дома посерели в вечерней тиши,
И на улице тихо, ни единой души.
Бор Серебряный замер, словно что-то он
ждёт,
Может, это экзамен он о прошлом сдаёт?
И река вдруг стихла, притаилась сама.
В белом платье чувиха под названьем
"зима".
Сыро, слякотно, пошло на душе у меня.
В том неблизком, в том прошлом
было мало огня.
Уходил, возвращался, рвался в дело опять.
От любимой скрывался, чтоб ей мужем не
стать.
Все по кругу, по кругу, все в метель да пургу,
Не к товарищу - другу, в вековую тайгу.
Ели стали мне сестры, братья - кедры
мои,
Но иголки их остры, словно жало змеи.
И совсем уж угасли солнца лучи.
Лишь душа моя болью о прошлом кричит.
19 сентября 1997 г.
* * *
Мне б централов да зон не знавать!
Мне б девушек любить и целовать!
Мне б под солнцем, под луною
Быть, моя любовь, с тобою,
В ресторанах кутить, шиковать.
Но мой бог по-иному судил,
И талантом меня наградил.
По майданам летаю,
Уголочки сшибаю
Так мой крестный меня научил.
Бог не только дал этот талант.
Я по жизни большой интриган.
Я ментов на ментов натравил.
Я им к носу балду подводил.
Я ведь старый совсем арестант.
Я живу не в аду, не в раю.
Я у жизни денёчки крою.
И когда на свободе - мой бог!
Много вижу хороших дорог,
Но, однако, на старой стою.
23 февраля 1986 г.
Судьба
Эх, судьба, моя судьбинушка,
Как под пламенем в аду.
Словно красная рябинушка,
Загорелась на беду.
Ветер гроздья рвёт кровавые,
Платье всё сорвал с тебя.
Над тобою тучи бравые
Проплывают, вдаль глядя.
Вот и я стою, развенчанный
Со своей дорогой вдрызг...
Было счастье подвенечное,
Превратилось в море брызг.
Были дальние дороженьки
По тайге и по степи...
Но устали мои ноженьки,
Не могу теперь идти.
Лишь в груди тревога тошная
Да беспомощная бредь.
За тебя, Россия прошлая,
Я готов и умереть.
И в толпу подонков бешеных,
Озверевших, словно тать,
Я бросаю: "Русь безгрешная!
Ты для всех, Россия, мать!"
Но не слышен голос праведный,
Мой, не слышен и Христа.
Был я раньше парень правильный,
А теперь я у креста.
И судьба моя, судьбинушка,
Ты под пламенем в аду.
Лишь кудрявая рябинушка
Загрустила на беду.
27 ноября 1990 г.
* * *
Я писал Романову,
И Александру Пушкину,
И министру умному,
Дядюшке Андрюшкину.
Только вот не верили
Эти люди мне,
Я предупреждал их
О будущей войне.
И писал я Ленину,
И Иоське Сталину,
Что после революции
Гражданскую достали мы!
Но ведь не поверили
И эти дяди мне,
А я предупреждал их
О будущей войне.
Ельцину,
Рыжкову
Всем писал подряд.
Даже Жириновскому,
Хотя он просто гад.
Что придёт великая
Гражданская в огне!
Но они не верят,
Эти СУКИ, мне.
Февраль 1996 г.
* * *
Год катится к закату, словно солнце
Уходит на вечерней на заре.
Уже декабрь мне стучит в оконце,
И снег лежит на крышах, на земле.
Уже светает на земле попозже,
Любовных вздохов не услышишь под
окном.
И белый день теперь намного строже,
Заснуло всё и дышит тихим сном.
Река затихла, не ласкает берег.
Мне ж душу разрывает грусть.
Любовь прошла. И трудно мне поверить,
Что ты ещё придёшь когда-нибудь.
Уходит год - как день, как ночь,
как утро,
И с ним печали милые мои.
Уходит ГОД - наверно, это мудро,
Что с ним уйдут все горести любви.
24 ноября 1997 г.
* * *
Мне нравится, когда смеёшься ты
Так это всё по-детски откровенно.
И вопрошаю: "Королева красоты!
Засмейся тихим смехом вдохновенно".
Я так в твои глаза смотреть люблю,
И добрые, и грустные немного,
Я в них любви все искорки ловлю...
И так мне хочется порою их потрогать.
Ещё люблю с тобою говорить,
Ты часто отвечаешь невпопад,
И растеряешся - прекрасней, может
быть,
Твоей растерянности - разве водопад.
