из института культуры - и чуть ли не задом наперед влетел обратно.
В двадцати метрах от входа стояла синяя "тойота". А синяя "тойота" принадлежала Маринке-Инге. Похоже, меня выследили.
Странно, подумал я, они охотятся за мной и не трогают художника. Тайну эту может разъяснить только сам Канат Айткулович. Надо пробиваться к нему. Сперва - затаиться в институте, потом козьими тропами мчаться к набережной. Вряд ли он там сидит с раннего утра. Значит, по меньшей мере два часа мне торчать в институтском мужском туалете, что ли?
Это было бы разумным решением. Да...
Но - не для меня.
Если меня хотят уничтожить, я - не просто враг, я - сильный враг. На слабого бы таких облав не устраивали.
Я опасен.
Это прекрасно.
Рогатый человек, скрывшийся под кличкой "Гамаюн", считает меня серьезным врагом.
Я должен жить! Должен! Хотя бы ради того, чтобы посчитаться с Гамаюном за Ноги! Жалко же дурочку! Хотя теперь она уже не Ноги, она - Лего...
Я задумался. Странно получилось, очень странно...
Я вспомнил Ноги-Лего на пляже, вспомнил, как ловко она, совершенно не задумываясь, соединяла разноцветные кусочки пластика. В этом что-то было...
В голове у меня щелкнуло. Не иначе, покойник повернул выключатель!
О том, что имя может сделать из человека мыслящий набор деталек "Лего", я и не подозревал. Но если так, если так...
То имя - страшное оружие.
Не способ поменять судьбу Семенова, Машуты, еще кого-то в лучшую сторону, а именно оружие.
До сих пор мне ни с кем воевать не приходилось. Да и кому я на фиг сдался? За всю жизнь не завел ни одного врага.
Что я вытворял с придуманным именем "Иолант"? Вот что-то похожее требуется и теперь. Слова, не имеющие смысла!
Я знал новые имена троих из тех, кто меня преследует. Жаль, что не знал имени Гамаюна. Но хоть что-то...
Вы сцепились с технарем, детки, сказал я, вы сцепились с технарем, у которого голова набита всякой электрической терминологией. Вы у меня сейчас ходячими "шкафами" с кабелями станете!
Вот прекрасное женское имя - Фальшпанель. Прямо-таки средневековое. Прекрасная дама, которая сидит в башне, как Рапунцель (спасибо Семенову, он как-то поставил этот мультик, когда мы у него пиво пили). Вот прекрасная туалетная бумага, достаточно плотная, чтобы писать на ней шариковой ручкой, забытой на подоконнике. Сейчас я пущу по ветру имя "Инга" - пусть улетает в сторону Сыктывкара! Имя "Юрий" - лети следом! А тебя, бывшего владельца, нарекаю...
Я чуть было не запел "Термостат, Термостат, улыбнитесь!", вовремя испугался - имя могло прилететь к Семенову. Требовалась попса, которую Семенов не любил. И я запел на мотив "Миллион алых роз":
- Термостат, Термостат, Термостат, Термоста-а-ат!
Имя "Аркадий" было отправлено в сторону Владивостока. На смену ему явилось не менее благозвучное имя "Силикон".
- Силикон, Силикон, Силикон, Силико-о-он!..
Конечно, я не знал, насколько внушаемы Маринка-Инга и те двое, которых я знать не знал и в глаза не видывал. Судя по всему, внушаемы - если новые имена тогда так хорошо прижились.
Значит, получайте имена, у которых нет при себе чемодана с информацией. Может быть, когда-нибудь вы от них освободитесь... Может, даже с моей помощью. А пока - в страхе и смятении ищите хотя бы обрывки воспоминаний.
Но это - всего три человека. Сколько еще подчиненных у Гамаюна - я не знал. Вряд ли, что сотня...
Была еще, кажется, Элеонора, которой досталось имя "Марина". Женщины бывают разные - вон Вероника и мухи не обидит, скорее уж муха ее обидит, а работает у нас Валерия - так она увлекается айкидо и скалолазанием, как-то давала пощупать свой бицепс - у меня такого нет! Если Элеонора стала Мариной - вряд ли она так уж агрессивна, Маринка была вполне миролюбива.
Я выглянул из дверей - синяя "тойота" стояла на прежнем месте. Очень хорошо, подумал я, нужно бы показать рыбке наживку. Я вышел и прогулялся вдоль институтской стены. Потои сделал вид, будто сворачиваю на Парковую.
"Тойота" дала задний ход, сделала какой-то невообразимый финт и налетела бампером на фонарный столб. Это радовало: Маринка-Фальшпанель разучилась управлять машиной! Надолго ли - это уже другой вопрос.
Я выстроил маршрут с опорными пунктами, где можно спрятаться при опасности. Последним был кришнаитский ресторанчик "Прасад". Там я мог, взяв на завтрак полюбившийся мне панир, подождать, пока не выйдет на набережную Канат Айткулович с мольбертом и кусками оргстекла.
Кто решил, что именно этот человек спасет меня? Я - или покойный Владислав? Скорее всего, он. Ну что же, с того света виднее...
***
Вызываю Гамаюна!
Вызываю Ингу!
Гамаюн, Инги нет в канале!
Вызываю Аркадия!
В чем дело? Аркадий, вы там перепутали каналы?
Кто в канале - отзовитесь!
Передайте по сети Гамаюну - тревога, тревога!
Тревога!
Тихо! От ваших воплей канал треснет.
Все - на набережную, да?
Тихо, идиоты. От вас проку - как от козла молока. Я пущу в ход обслуживающий персонал. Другого выхода нет.
Вызываю Юрия, вызываю Юрия!
Нет больше Юрия, идиоты! Инга заложила его имя! Молчите! Я сам буду командовать операцией!
А мы? Нам - куда?
Куда хотите! Потом я выйду в канал и соберу вас. Конец связи.
***
Наконец художник появился.
Он шел к своему любимому местечку - у самой реки. И очень легко нес и мольберт, и что-то вроде больший фанерной папки с работами.
Он улыбался.
Он раскрыл мольберт, установил, приспособил портрет - примерно метр на метр, довольно крупная работа. Приготовил палитру.
Вдруг его лицо изменилось. Брови сошлись, взгляд стал пронзительным. И я услышал в голове голос:
- Сюда! Ко мне!
Звал он - художник!
И я кинулся к дверям "Прасада".
Выскочил в последний миг - эти двери уже загородили два крепких парня в форме охранников "Трансинвеста". Еще доля секунды - и мне бы не удалось проскочить между ними.
Они развернулись довольно быстро и помчались в погоню.
Я бежал, выключив дыхание, на предельной скорости. Пробежать следовало всего-то с полсотни метров.
Мне махал рукой с зажатой в кулаке серебряной стрелой художник Канат Айткулович.
И я чудом успел затормозить, чтобы не полететь со ступенек в воду.
- Так, - сказал художник. - Пошли вон отсюда.
Охранники остановились, глядя на человека с серебряной стрелой в великом недоумении. Один обернулся, словно ища поддержки у кого-то за спиной. Я проследил взгляд. К нам спешил, прихрамывая, мужчина - ростом под метр девяносто,
