«Игорь Миронович, сколько у Вас детей, о которых Вам известно, и поддерживаете ли Вы с ними отношения?»
«Игорь Миронович, когда будет конец света?»
«Игорь Миронович, можно ли сказать, что мы сегодня культурно провели вечер?»
«От южных гор до северных морей, от Волги-матушки и до Тунгуски вы заебательский еврей и нехуёвый, впрочем, русский. С уважением».
«Игорь Миронович! Как, скажите, найти мужа в такие тяжёлые кризисные времена? Заранее спасибо Вам. Татьяна».
«Игорь Миронович, скажите, что делать девушке с двумя детьми, которая хочет замуж за еврея?»
«Спасибо Вам за Ваше творчество, наш ребёнок, ему 14 лет, слушая Ваши стихи, решил почитать Пушкина…»
«Неужели вы до сих пор бухаете? И как сохраняете бодрость духа? И есть ли Бог? Спасибо».
«Игорь Миронович! Мой муж – еврей. Я ему часто говорю: все нормальные евреи – врачи, инженеры, а ты – милиционер. Я права?»
«Детская история. Грустный Антон приходит из детского сада. Мы спрашиваем: что случилось? – Плохо кормили. – А что давали? – Молоко, блядь, и дыню».
«Игорь Миронович, как Вы потеряли девственность?»
«Как хорошо на самом деле мне жить в родной стране! Но почему же в этом теле и почему в говне?»
«В Интернете мы прочитали заметки Дины Рубиной о Вас. Интересно! А хули Вы о ней ничего не напишете?!»
«Как приручить зятя?»
«Я армянин, а женюсь в третий раз на еврейке, к чему бы это?»
«Игорь Мироныч, какой стих Вы вспоминаете, чтобы не плакать? Спасибо. Плаксивая девушка».
«В антракте позвонил знакомой. Ты где? – спрашивает она. На вечере Губермана – был мой ответ. Ой, как здорово! – с неподдельным восторгом завидует она. И продолжает: а это кто такой?»
«Игорь Миронович, что для вас женский оргазм?»
«Уважаемый И.М.! Однажды, года три назад, попал в уфимский СИЗО (следственный изолятор) – всего на неделю. И в камере в качестве разрешённой литературы обнаружил Ваши ‘‘Тюремные гарики’’. Книга была общая – камерная (разве что инвентарного номера не имела). Она мне очень помогла в первые дни, они ведь самые тяжёлые! Знаете ли Вы подобные случаи? С уважением, Сергей О.»
Нет, я подобных случаев не знаю, но какова гуманность уфимской милиции! Зато знаю множество других размещений моего высокого творчества.
«Игорь Миронович, не обидит ли Вас, что Ваша книга лежит у нас в уборной? Именно благодаря Вам мы проводим там значительно больше времени. Спасибо!»
«Я – полковник авиации в отставке. В детстве, в армии и на гражданке меня все называли евреем, хотя я русский. Как уехать в Израиль на постоянное место жительства? Виктор».
«Игорь Миронович! Вот такая история. Внуку 3,5 года, провожает прабабушку домой. ‘‘Поцелуй бабу Галю’’, – говорит его мама. Правнук отвечает: ‘‘Что-то не больно я люблю старух целовать!’’
«Кто с языком и словом дружен, тому тогда и хуй не нужен! Пенсионер».
«Игорь Миронович, правда это, что миром правят евреи, или всё-таки их жёны?»
«Игорь Миронович, я вас хочу слышать ежедневно, что делать?»
«Игорь Миронович! Жги! Да не угаснет русский запал в недрах еврейской души!»
«Скажите, на Ваш взгляд, чего не хватает России? Только не говорите, что евреев».
«Игорь Губерман, если Вы друг Иосифа Кобзона, помогите нам встретиться!! Очень Вас прошу! У вас наверняка есть сотовый телефон, позвоните Иосифу Давидовичу! Хочет он со мной встретиться?.. Извините, я покажусь назойливой, но, быть может, у Вас появится возможность приехать ко мне завтра по адресу:…»
«Игорь Миронович! Моя девушка смотрит на Вас с восторгом. Что нужно сделать, чтобы на меня она смотрела так же?»
«Игорь Миронович! Как у вас рождаются стихи – утром, в обед, вечером? Вы становитесь в позу или ходите? Или они потоком льются? Или вы напрягаетесь?»
«Выйду замуж за еврея любой национальности! Игорь, помогите! 6 ряд, 20 место».
«Игорь Миронович, как Вы думаете – Бог юмор понимает?»
«Игорь Миронович, слышно ли Вам, как смеётся на балконе моя мама?»
«Дорогой Игорь Миронович! 1. Не можете ли Вы на мне жениться? Мне давно уже хочется большой и чистой любви. Могу прислать фотку. 2. Вы не храпите?»
Если эту главку вы, читатель, одолели, то легко поймёте, за что я так люблю записки.
А по фразе, услышанной мной от давнего приятеля, можно понять о старости побольше, чем из иной психологической статьи. Он мне сказал: «Послушай, интересно, я сейчас подумал: что это сегодня вы у нас так засиделись? А потом смотрю: ведь это мы у вас в гостях!»
Закончить эту маленькую главку я хочу царским подарком художника Саши Окуня: на этот день рождения он написал мне длинный стих, и глупо было бы его не напечатать.
Триумф поэта, или Губерман на Олимпе
(ко дню рождения указанного поэта 7 июля 2012 года)На Олимпе завсегдатай,
муз любимец, друг богов,
сладкой речью завсегда ты
услаждать их был готов.
И они тебе внимали,
сидя в лавровых венках
на камнях амфитеатра,
все готовы хоть до завтра
пить поэзии нектар,
прославляя дивный дар,
коим стал ты знаменит
среди нимф и нереид,
средь сатиров и вакханок…
Аж до почечных лоханок
стих бессмертных пробирал:
улыбалась Артемида,
звонко прыскала Киприда,
Посейдон ничком лежал!
А у старого Гомера
(счастлив старец был безмерно)
от восторга хер дрожал.
Над тобой Амур летает
и главу твою венчает
белым венчиком из роз.
(Упс! Тут вихрь вдохновенья
в это самое мгновенье
не туда меня понёс.)
Ты в торжественном прикиде,
при хитоне и хламиде,
лишнего – в помине нет.
И к тебе склонясь, как ива,
грациозно и стыдливо
муза делает привет.
* * *
Хоть мы увяли, но живём ещё,
взирая сумрачно и праздно,
как несусветное уёбище
цветёт вокруг разнообразно.
* * *
Будет вечер памяти меня
в зале, где ничуть не будет тесно;
льющаяся патокой хуйня
мне уже сейчас не интересна.
* * *
Блажен, кому дано проснуться
до петушиных кукареков
и блядству мира ужаснуться
первее спящих человеков.
* * *
Темнота моя уютна, как пальто,
много знаний человеку ни к чему,
знать полезно человеку только то,
что положено по разуму ему.
* * *
Но если крикнет Русь святая:
«Вернись, тебя я награжу!» –
то я, душою сладко тая,
«избави Господи» скажу.
* * *
Подобные слепым несчастным нищим,
вокруг себя руками жалко водим;
не в том беда, что смысла в жизни ищем,
а в том беда, что изредка находим.
* * *
Вчера во время шумной вечеринки
подумал я, бутылку наклоня,
что скучными получатся поминки
по мне из-за отсутствия меня.
* * *
Я подлинный, наверно, литератор,
поскольку никакая не богема,
а рьяный и тупой эксплуататор
загадочно доставшегося гена.
* * *
Я всё живу, как будто жду чего-то.
События? Известий? Благодать?
С утра уже томит меня забота
не просто жить, а слепо ожидать.
* * *
Как будто я повинность отбываю,
как будто я копаюсь в нудном томе,
как будто я вколачиваю сваю…
А я сижу в гостях в культурном доме.
* * *
Я чувствовать начал и стал понимать,
что кроме отсутствия сил
я всё, в чём меня родила моя мать,
дотла на себе износил.
* * *
Чтоб легче было старость пережить
и сутки ощущались не пустыми,
нас годы научают дорожить
житейскими привычками простыми.
* * *
Чтобы смешной не быть фигурой
среди людской душевной стужи,
мы все припудрены культурой,
но кто – внутри, а кто – снаружи.
* * *
Недаром я пою хвалу Творцу:
такие сочинил он организмы,
что в душу могут нужному лицу
втереться сквозь отверстие для клизмы.
* * *
Думаю, что видят уже многие
признаки грядущего конца:
ширятся успехи технологии
и ужесточаются сердца.
* * *
Бездельник, шалопай и лоботряс,
не думая о грустных перспективах,
по-моему, умней во много раз
ровесников усердных и ретивых.
* * *
Когда по всей Руси кресты с церквей
срывали под азартный шум и смех,
везде в такой толпе стоял еврей,
и он тянул канат сильнее всех.
* * *
Сократ, поднимающий чашу с цикутой,
легко завершающей трудные годы,
весьма наслаждался, наверно, минутой
последней, уже совершенной свободы.
* * *
На жизненной дороге этой длинной,
уже возле последнего вокзала,
опять душа становится невинной,
поскольку напрочь память отказала.
* * *
Весьма печальны ощущения
