Осудительность мне ненавистна,
но тайком и неслышно вполне
простодушие здравого смысла
непрестанно клокочет во мне.
* * *
Люблю я пышущий задор,
душевной лихости момент,
а что несут полнейший вздор –
пустой и низкий аргумент.
* * *
Философ я куда как небольшой,
однако же людей встречал я многих
и думаю, что Бог снабдил душой
не каждого из мыслящих двуногих.
* * *
Дурацким страхом я томлюсь:
во время даже похорон
речей высоких я боюсь –
а что как пукнет Цицерон?
* * *
Во мне и дух высоких истин
послабже веяний иных,
гораздо гуще дух корысти
и пламя радостей земных.
* * *
Душа моя устала сострадать,
удачливости ей милей картина,
и рад я, когда льётся благодать
на голову случайного кретина.
* * *
Боюсь я более всего
лиц угнетённых и униженных:
не уцелело б ничего
от лютой ярости обиженных.
* * *
Целителен стихов моих настрой –
читатели со мной не раз делились:
у них даже анализы порой
весьма заметно лучше становились.
* * *
Хотя роскошен и огромен
разнообразный Божий мир,
но он жесток, обманчив, тёмен
и полон гиблых чёрных дыр.
* * *
У старости несложные приметы –
советовать охота старикам,
и сидя на корриде, мы советы
даём и матадорам, и быкам.
* * *
Я не мыслитель, а простак,
однако зоркий наблюдатель:
порой грехи прекрасны так,
что их одобрил бы Создатель.
* * *
Глотками чтения и хмеля
я тьму в душе моей лечу,
и видеть свет в конце тоннеля
ещё покуда не хочу.
* * *
Забавный у меня сложился нрав,
я спорю, ощущая удивление:
чем больше понимаю, что неправ,
тем большее во мне одушевление.
* * *
Когда нелюди, нечисть и нежить
торжествуют повсюду вокруг,
надо холить, лелеять и нежить
свой семейный и дружеский круг.
* * *
Сказал однажды Авиценна,
о чём-то думая своём:
что в нас действительно бесценно,
то мы задаром раздаём.
* * *
С утра грустит во мне душа,
на то имея основание:
ведь жизнь, конечно, хороша,
но тяжело существование.
* * *
В дождливое время я думал не раз –
и пусть мои мысли нелепы, –
что это ушедшие плачут о нас,
насколько темны мы и слепы.
* * *
Царит повсюду гнусный беспредел,
и я вокруг поглядываю мрачно:
Бог вылепить как лучше нас хотел,
мы просто изваялись неудачно.
* * *
Когда завершится обряд поминальный
и плотский мой облик забудется мигом,
останется дух мой, святой и охальный,
бесхозно гулять по написанным книгам.
* * *
Пускай здоровье губим,
но пьём в полночный час
за тех, кого мы любим,
и тех, кто любит нас.
* * *
Конечно, утро мудренее,
чем вечер в неге и нирване,
поскольку утром нам виднее,
что наболтали мы по пьяни.
* * *
Без фарта невесел наш жизненный путь,
тоскует земля без дождя,
младенцам нужна материнская грудь,
политикам – жопа вождя.
* * *
Настолько я красив и гладок,
что с дивной лёгкостью могу
без пудры, грима и накладок
в кино играть Бабу-ягу.
* * *
Хотя не слишком был умён,
но знал – аж кудри шевелились –
я столько фактов и имён,
что девки млели и томились.
* * *
Я ничего не председатель
и не хриплю речей натужно,
я очень тихий обладатель
всего, что мне для жизни нужно.
* * *
Ничуть я не хочу судьбу другую,
не надо мне избытка и излишка,
собой на книжном рынке я торгую
и радуюсь доходу, как мальчишка.
* * *
Титулы, регалии и звания,
так же, как награды в день рождения,
очень обедняются от знания
подлинного их происхождения.
* * *
В памяти грядущих поколений
буду я овеян уважением:
памятник беспечности и лени
высекут с моим изображением.
* * *
День был сумрачный, мутный, смурной,
но душа (а душа не растрачена)
мне шепнула, что в жизни иной
нам похуже погода назначена.
* * *
Из тихого житейского угла
мне видно, как разбой по свету рыщет,
и ясно понимаю: не могла
история светлее быть и чище.
* * *
Без компаса, руля и парусов
по прихоти менял я направление,
а нынче двери запер на засов
и с памятью делю своё дряхление.
* * *
Ещё меня житейская инерция
порою вовлекает в суету,
но выбросил давно уже из сердца я
высоких побуждений хуету.
* * *
Текла, неслась моя эпоха,
я с нею вровень поспевал,
но был воспитан очень плохо
и виски пивом запивал.
* * *
Если выпал бы жребий иначе
от небрежного сверху броска,
то иные бы ждали удачи
и томила иная тоска.
* * *
Заметен сквозь любую декорацию,
характер нашей связи с небесами:
Творец изобретает ситуацию,
а мы ее расхлебываем сами.
* * *
Пускай не молкнет волчий вой
и мир вокруг рычит пещерно,
еврей не должен быть свиньёй,
поскольку это некошерно.
* * *
Уходят в измерение иное
те люди, знал которых очень близко,
вослед их теням кланяюсь я низко
и пью своё прощальное спиртное.
* * *
Читаю книги без разбора
с утра весь день и часто ночью,
одолевая груды вздора,
чтоб унавозить мыслям почву.
* * *
В душе нашей рабства остатки
толкают к покорству и фальши:
душа, уходившая в пятки, –
уже не такая, как раньше.
* * *
Жизнь российская густая
взгляду внешнему не рада –
ни вверху лихая стая,
ни внизу глухое стадо.
* * *
Пока не взорван шар земной,
пока шахид ещё в пути,
ты посиди, дружок, со мной
и рюмки захвати.
* * *
Моё пустое верхоглядство
мне не мешает видеть срам
неисчислимых видов блядства,
Творцом дарованного нам.
* * *
В раздумьях я периодических:
зачем тяну я этот путь?
Нет сил душевных, нет физических,
и только умственных чуть-чуть.
* * *
Надолго выписал билет
нам Бог в земной бардак,
и вот качусь по склону лет
и не скачусь никак.
* * *
Забавно мне, что струйки строк
и рифмы спаренные эти
мне продлевают Божий срок
существования на свете.
* * *
Людям уже очень пожилым,
плюнув на опасности злословья,
хвастаться блистательным былым
нужно и полезно для здоровья.
* * *
Я в жизни играл очень разные роли,
и всякой достаточно всячины,
чтоб горестно думать, какие гастроли
душе моей будут назначены.
* * *
Наш век – текучее движение
с рождения и до конца,
отсюда в нас преображение
фигуры, мыслей и лица.
* * *
Взошла румяная заря,
плывёт рассвет неторопливо,
и чувство, что живёшь не зря,
зовёт купить бутылку пива.
* * *
Весь день читал. Уже стемнело.
Пустой бумажный лист лежит.
Всё, что во мне когда-то пело,
теперь скрипит и дребезжит.
* * *
Помимо всех воспоминаний
хранится в памяти у нас
большой объём ненужных знаний
и мыслей крохотный запас.
* * *
Те, кто умней, добра не ищут,
а млеют в радостной готовности,
пока духовка тушит пищу –
основу пышущей духовности.
* * *
Творец в порыве милости и благости
являет нам порой расположение:
страдания меняются на тягости,
а рабство – на всего лишь унижение.
* * *
Я стал податливее хмелю
и чушь, как раньше, не порю,
я был дежурным по апрелю,
а нынче стал – по декабрю.
* * *
Старость у разбитого корыта
тоже прячет некую коврижку:
столько мыслей мной уже забыто,
что вполне хватило бы на книжку.
* * *
Искры наших шуток очень разны,
но всегда унынию помеха,
мы шутить особенно горазды,
когда нам по жизни не до смеха.
* * *
Я теперь там бываю в гостях,
ощущая повсюду в отчизне,
что отчизна стоит на костях
миллионов погубленных жизней.
* * *
Время залило холодными ливнями
наши костры с их высокими искрами,
очень уж были тогда мы наивными,
в равенство-братство мы верили искренне.
* * *
Так, похоже, и задумано Творцом,
чтобы чуть приподнималось покрывало,
и улыбка освещала нам лицо
и слегка тем самым душу раскрывала.
* * *
Пока ещё почти неразличима
и ни на чей вопрос не отзовётся
та будущая дикая личина,
которой к нам Фортуна обернётся.
* * *
На природе думать о природе
некогда учил философ некий,
я же лично думал об уроде –
губящем планету человеке.
* * *
Я с лёгкой на себя смотрю опаской –
похоже, перестал я быть собой:
о жизни стал писать я чёрной краской,
ни розовой уже, ни голубой.
