Макс Армай - 33 Буквы

Пусть боюсь я смотреть в упор,
Пусть ещё свежа слишком рана,
Я с тобой всё веду разговор,
Сознавая, что слов одних — мало.

Я хочу — вновь коснуться руки
И услышать знакомый твой голос.
Только жизнь — на воде лишь круги,
У которых — лишь форма и скорость.

Спать. Испугаться. Вздрогнуть. Вскрикнуть.
Сесть. Оглянуться. Подскочить.
Схватить. Одеть. Нагнуться. Вынуть.
Засунуть. Выбежать. Настичь.

Ругаться. Убеждать. Заплакать.
Кричать. Отчаяться. Махнуть.
Вернуться. Откупорить. Звякнуть.
Налить. Поморщиться. Хлебнуть.

*

Беспечно. Неожиданно. Тревожно.
Внезапно. Потрясённо. Зло.
Стремительно. Натужно. Осторожно.
Рассеянно. Поспешно. Тяжело.

Отчаянно. Бесстрашно. Горько.
Безумно. Безнадёжно. Широко.
Устало. Механически. Негромко.
Поспешно. Мимоходом. Глубоко.

Белый снег скрипит под ногой.
Все деревья в хрусталь одеты.
Новый год к нам стучится домой,
Ну а мы ещё бегаем где-то.

Видно, ищем ту лёгкость души,
Что дарила нам в детстве праздник.
Новый год, подожди, не спеши!
Дай, заботы предам я казни!

Чтобы вновь, как когда-то давно,
Нетерпение путать с восторгом.
И чтоб сердцу вновь было дано
Неподвластным быть злу и тревогам.

Едва отщебечут птицы,
И высохнет в поле роса,
Бог, на своей колеснице,
Съедет с небес навсегда.

Тьма и межзвёздный холод
Тут же окутают нас.
Смерти безжалостный молот
Жизнь сокрушит в этот раз.

Последним любви поцелуем
Умру на твоих я губах.
А дальше — мы вместе не будем…
К чему теперь слёзы и страх?

Чёрный ворон. Белый снег.
На тарелке — чёрствый хлеб.
Вслед зловещей чёрной птице
Едет смерть на колеснице:
В руках — острая коса,
В глазах — холод и гроза.
Едет, едет смерть неспешно.
Ей — что праведный, что грешный.
Едет смерть. Свистит коса.
Славят бога образа.

Горек чай. Разбита чашка.
Не страна, а так… Шарашка!
Вслед за смутой, вновь упырь
В сказку превращает быль.
Но построят вновь болото:
Кровь давно уж выпил кто-то.
Лишь зловонная вода
В венах мчит туда-сюда.

Любая вера — лишь отчаянье.
Она нас учит: жизнь — страдание,
Что всё начнётся лишь потом,
Когда ты встретишься с гробом.

Хоть это, право, очень глупо,
Но верят люди в это тупо.
Им размышлять о жизни — влом.
Удобней быть — слепым кротом.

Но тот, чья вера — в размышлении,
Не ждёт, как избавленья — тления,
Не копит счастье на потом.
Он знает: мир — родимый дом.

Ты ушла. Вслед тебе полил дождик.
Я стоял и смотрел в окно.
Я бы плакал, как пьяный сапожник,
Но стеснялся себя самого.

Ты ушла. И на пасмурном небе,
Как в душе потерявшей покой,
В пелене проносились тени,
Мне шепча о разлуке с тобой.

Иду на северо-восток
Уже который день.
Я снова дал себе зарок
Не оступиться в тень.

Края тропинки холодны,
Как руки мертвеца.
Нельзя постигнуть глубины,
Нырнув не до конца.

Когда-то звёздный небосвод
Времён источит нить.
Утратит смысл ответ на то,
Чтоб быть или не быть.

Ну а пока — стучит сапог
Который уже день:
Иду на северо-восток,
Ведь там — короче тень.

Только солнце и ветер,
Да ещё облака.
Каждый день ныне светел.
Синева глубока.

Я лежу и гадаю,
Просто глядя в окно.
Далеко ли до края
Полосы облаков.

Мои мысли прозрачны.
Мои чувства легки.
Я — как тонкая мачта
На ладье средь реки.

Время в спину толкает.
День бурлит за кормой.
Редко кто из нас знает,
С чем грядёт день иной.

Маленькая ножка.
Тонкий каблучок.
Стучит по дорожке
Звонко башмачок.

Рядом, словно стражник,
Бежит белый пёс.
Маленький проказник
Всюду суёт нос.

Поводок-рулетка.
Красный телефон.
Ты — моя конфетка.
Ты — мой сладкий сон.

Когда миллионами глаз
На землю смотрело небо,
В этот полночный час
Я ужас чёрный изведал.

Виденье, иль сон дурной,
Иль было на самом деле:
Почувствовал вдруг, сам не свой,
Я тяжесть во всём своём теле.

Давящий взгляд в упор
Упёрся мне в самое темя.
Душ человеческих вор
Выбрал удачное время.

Тёмный, как ночь, человек,
Сотканный весь из мрака —
— Зло без лица и без век, -
Я не поддамся страху!

Знаю тебя я давно.
Пусть давят на плечи руки.
Я душу собрал в комок.
— Смотри же, что сейчас будет!

Миг, и отброшен во мрак,
Туда, куда вход заказан,
Мной этот зла батрак,
Истаяв, как облачко газа.

И сразу вернулся покой.
Я тут же забыл об испуге.
…Вот утро. А за стеной
Кто-то сегодня умер.

Как кит, которого судьба
Швырнула на жестокий берег,
Так вот и я — лежу пока
И без здоровья, и без денег.

Дворник лениво метёт метлой,
Вздымая пыль на дороге.
Дети куда-то прошли гурьбой.
Троллейбус проехал двурогий.

С мохнатой собачкой бредёт старичок,
Едва поднимая ноги.
Вот девушка. Вся — свежевыжатый сок!
Её — только взгляд догонит.

В тени, на скамейке, сижу сам с собой,
Смотрю, как проходят мимо,
Кто с местом не связан своею судьбой,
Владея всем этим миром.

Из окна потянуло холодом,
Словно погреб открыли со льдом.
И украли с небес всё золото,
Что в зените пылало огнём.

Отцвели и достались вечности
Все погожие, в прошлом, деньки.
Мы — заложники быстротечности
На коротком, сквозь время, пути.

Я бежал за тобою следом.
Крик беззвучно прилип ко рту.
Мир вокруг засыпало снегом,
А земля уходила ко дну.

Как гнилые, истёртые зубы
Возвышались вокруг дома.
Словно вены торчали трубы
Омертвелые навсегда.

Я упал, сбив до крови колено.
Воздух резко пронзил мне грудь.
Не сбежать мне из этого плена.
Не найти мне из бреда путь.

Может сон? Нет, на самом всё деле.
Вот уж в окна льётся вода.
Облака, между тем, покраснели,
Словно крови испили сполна.

Я один. Пустота лишь и холод.
Вокруг нет ни единой души.
Все кто бы мне когда-то дорог —
— На другой стороне тишины.