Сергей Городецкий - Избранные произведения. Том 1

За домами, как за скалами,
Ждет весенняя заря.
И лучами злато-алыми
Жизнь пронзается моя.

Я иду, жених твой сумрачный,
И приду к тебе, приду
В терем светлый и заоблачный.
Сяду в песенном саду.

Ты отрешь с лица усталого
Пот и пепел, что в пути
Отблеск света небывалого
Всё старались замести.

Отомкнешь запечатленные,
Но певучие уста,
И сказать слова нетленные
Доля станет мне проста.

И когда мне в очи синие
Глянешь, вечная заря,
Я пойму, куда пустынею
Шел, стеная и горя.

Два озера в лесу задумались,
А как задумались, так помутилися,
Туманом трепетным окутались,
С пресветлой радостью простилися.

А ничего на свете не было
Ясней их вод прозрачно-солнечных,
Что в тишине своей неслыханной
Одну волну вздымали полночью.

Вот прилетают птицы вешние,
Вот облака слетают на землю,
И ангелы, мои сердешные,
Оперившись, сияют издали.

Вот и ручьи в холмах заспорили,
И корни снегом омываются.
В колокола скиты ударили:
Монахини святые каются.

Но не яснеют воды темные,
Страшнее глубь их неизвестная.
И черные ключи укромные
Бурлят у дна, как мука страстная.

Опечаленной весна
Из берлоги в поле всходит,
Снежной лапкою проводит
По ланитам и очам.

Как полночь, земля темна,
Словно ржа, земля рыжа,
По оврагам и ярам
Гул и лепет, гул и гам.

Ты, весна, глядишь скорбящей.
Ты такою не гляди!
По земле ты походи,
Плодоносной и родящей,

От снегов сырой и пьяной,
И от зорь нетленных рдяной,
И соленой с горьких слез,
Словно на море утес.

Заломила руки вешняя береза,
Опустила до земли ресницы,
Закачалась в яростной печали.
«Как расти мне в поле одинокой,
Как стоять одной, зеленоокой!
Мужики зимою приходили
В кожухах, тулупах, полушубках,
Все кругом на избы порубили,
Будут жить теперь в пахучих срубах».
Ты не плачь, не плачь, моя береза!
Много добрых одиноко жили!
Вот летят к тебе певуньи-птицы,
Как насядут говорливой тучей,
Да займут все ветки, веточки и сучья,
А в корнях весеннее заиграет зелье,
По тебе зачнется зелень-рукоделье,
Во скорбях узнаешь тихое веселье.

Дикий ворон каркнул в поле
На дремучем валуне.
Зори крыльями взмахнули
И сгорели в стороне.

Вышел я в ночное поле —
Звезды вешние летят.
Кобылицы рыщут в горе:
Потеряли жеребят.

Грузно рухнул на колени,
Поднял новь земли сырой
И к пахучей черной ране
Пал горячею щекой.

Я хочу, земля, услышать
Первый твой весенний вздох.
Скоро всю тебя распашет
Древний шаг крестьянских сох.

Ты подымешь яровые,
Молоком зерно вспоишь,
Золотой ржаной молвою
В знойный полдень прошумишь.

Ты напой, земля, богато
На восходе раннем дня
До зари, холмами скрытой,
И, бессчастного, меня.

Я такое же, как в злаках,
Что засеяны давно,
Я твое — прозяб до срока —
Буйновсхожее зерно.

Коли помер он, так спляши по нем,
На холму на том, на золе живой.
Ой, взмахни, взмахни
Рукавом!
Ой, сверкни, сверкни
Оком ввысь!
Размахнись, пройдись,
В пляс пустись
Огневой!
Коль сожгли дотла, насади тут рай,
На холму на том, на живой золе.
Песни в том раю
Заиграй!
Про любовь свою
Повести!
Алый цвет цвести
Напусти
По земле.

Посох мой цветущий,
Друг печальных дней,
Вдаль на свет ведущей
Вечных звезд верней!
Ты омочен в росах,
Ты привык к труду.
Мой цветущий посох!
Я с тобой иду.

Как жизнь любимая проклята,
Какое горькое вино
Мне в чаше кованого злата
Рукой прекрасною дано!

Но пью, не ведая соблазна:
Ужели зверь небытия
Протянет лапой безобразной
Мне ковш медового питья?

Хлеб перемолот, жернова остыли,
И мельник тихо дремлет у дверей.
И отруби ржаные в даль уплыли
Небесных огнедышащих морей.

Оплакавши истерзанные зерна
И всходы новые благословив,
Учусь я жизни, кротко и упорно,
У матерей смиренномудрых — нив.

Люблю я женственную воду,
Огонь, как юноша, живой,
Камней надменную породу
И землю с нежною травой.

Люблю разгул пространства мрачный
И звездных вихрей торжество,
Но воздух наш, земной, прозрачный,
Люблю я более всего.

Ночь, прощай! Я день свой встретил,
Тьму родную разлюбил.
Что узнал в ее ответе,
Ей в молчанье возвратил.

Пусть хранит, пускай колышет
Волны злого ведовства.
Воздух ясен. Дух мой дышит.
Просветляются слова.

Невыразимых слов движенье
Дыхание стесняет мне.
Я жизни чувствую волненье
И в бледной мертвенно весне.

Налет неуловимой ночи,
Двух зорь таинственная страсть
Мне двуединый плен пророчит,
А музыке и девам — власть.

Мне стали сниться страны, земли,
Дороги, дали и пути,
Меня желание объемлет
В уединение уйти.

Услышать птиц, увидеть снова,
Как зори утра хороши,
И властью радостною слова
Творить чудесное в тиши.

В диком лесу на валун вековой
Сел, отмахнув пелену снеговую.
Полнится лес стокапельной молвой,
Из снегу дея весну огневую.

Падают пышные хлопья с ветвей,
Лезет на свет молодой можжевельник.
Всяких людских зачинатель затей,
В диком лесу я сижу, как бездельник.

Какие-то песни в душе отзвучали,
И с чем-то проститься настала пора,
Как будто окончилась в жизни игра,
И слышится шелест вечерней печали.

Она незнакома, закутана в облак,
Но крылья ее — как у вешней зари.
Я тихо ей молвил: «Иди, говори!
Прекрасен и странен твой вкрадчивый облик».