За гаванью твоей тугие паруса.
И ты, Лакедемон, кичливый и тупой,
По всей Элладе страж законов и приличий,
Ты тоже где-то тут, ты смотришь: чья возьмёт?
Покуда делят мир великие державы,
Терпи, Керкира! Некому пенять.
Слепые демоны гражданской распри
Не пощадят твоих детей безумных:
Одни бегут в Эпир, на материк,
Другие, бой на площадях затеяв,
Ворвутся в храмы, осквернят святыни
И будут резать братьев малолетних
И старцев отрывать от алтарей.
29 апреля 1972
* * *
Не истины, но только тишины —
Глазеющим заслушаться простором,
Накатываньем медленной волны,
Эпическим, настойчивым повтором, —
Мне хочется, — и я не виноват,
И вот уже не слушаются руки,
И строки вылезают невпопад,
Как крабы на песчаные излуки.
29 февраля 1972
* * *
Тоска магазинная, тьма городская,
Воскресная вялость, текучка людская
У грязных прилавков, под вечер, где мы
У вечности взяты взаймы.
За репчатым луком, лежалой картошкой,
У окон, где сложены шторы гармошкой,
Стоим, и бесслёзному времени счёт
Кассирша, сутулясь, ведёт.
1 марта 1972
* * *
А. Ж.
Предчувствие любви прекрасней, чем любовь,
Пока еще печаль не смеет оглянуться,
И шага у виска не прибавляет кровь,
И слово не спешит под сердцем повернуться.
Не первая любовь, не пылкая, светла,
С фигурных лепестков не выпитая влага
На розовом кусте, когда гроза прошла
И слышится земли размеренная тяга.
Я не спешу тебя по имени назвать,
Предчувствие любви, пускай твой час продлится,
Но счастье решено, его не миновать,
И медлит тишина, готовая пролиться.
31 января — 4 февраля 1972
— Богиня, искупи раздвоенность мою!
Я быть готов конем, седлу подставив спину, —
Тогда избавь меня от разума, молю.
Я человек, но лишь наполовину.
Освободи меня от совести, возьми
Гнетущие меня порывы и сомненья.
Четвероногому — что делать меж людьми,
В венке, с проклятьем вдохновенья?
3 марта 1972
Нежнейшая пора прикосновений,
Скользящий взгляд, прохладная рука,
На цыпочках уходят облака,
И ветерка легчайших дуновений
Недостаёт, и слышится река.
Не разбуди его, он спит пока,
И это сон внимательных растений,
И золотистый локон у виска
Завит, но ты не видишь завитка,
А он во сне не видит сновидений.
3 марта 1972
* * *
Киприда, вспомни обо мне!
Подстрой нечаянно ловушку
Ночей, проплаканных в подушку,
Щедрот, не виданных во сне.
Своей счастливейшею властью
Мою свободу озари:
Приговори меня к несчастью,
Пожизненно приговори!
Я не хочу любви счастливой:
Ее, как гибели, боюсь.
О доле злой, несправедливой,
О жалкой участи молюсь.
Не обмани моей надежды,
Когда у зеркала кладёшь
Свои печальные одежды:
Косынку, платьице и брошь.
30 марта 1972
* * *
К полудню стволы отогрелись,
Растаял игольчатый лёд.
Весны нестерпимая прелесть,
Слепя, по ресницам идёт.
Под окнами, где насажденья
И чахлые клумбы в саду,
Не знает конца наважденье,
Сияет у всех на виду.
Я — веточка, почка, травинка,
От счастья почти не дыша,
Я вижу: струится тропинка —
Взгляни, до чего хороша!
27 марта 1972
* * *
Бесстыдник ветер, этих ног
Касающийся и подолом
Играющий... о, если б мог
Я на минуту стать Эолом!
Мой бог, какая благодать!
Не дорого и жизнь отдать
За эти несколько мгновений
Ласкающих прикосновений.
3 марта 1972
* * *
Дурнушка, прелесть, забытьё,
Чудачка, чуточка, чухонка,
Весны прозрачное питьё,
Очарование ребёнка...
Как ты, язычница, мой свет,
И я уже теряю меру,
И счастье есть — и счастья нет,
Нет сил на истинную веру.
Не обернись, моя душа,
Привычной скукою земною,
Пока загадка хороша,
И счастье числится за мною!
1 марта 1972
* * *
Зачем этот вечер ясен и сладок
И долог, и уходящий час
Таится в гардинах, в изгибах складок,
И это всё — не в последний раз?
Когда тускнеют в памяти лица,
И тень колеблется на песке,
Во рту прохлада мятная длится —
И слово тает на языке.
6 марта 1972
В ДЕНЬ МОЕГО ДВАДЦАТИШЕСТИЛЕТИЯ
Пришла пора, печальная, как дверь.
Течёт пространство, прибывает время
И счёт приобретений и потерь
Лущит, и чешет темя.
И женщина, изверившись в любви,
Из прошлого глядит в моё сегодня,
А память лжёт, и просит: позови,
И радуется, сводня.
А я пишу стихи о том, что вот
Стоит пространство на моём пороге,
И много ожидается забот,
И длинные дороги;
И нужно что-нибудь переменить
В моей судьбе, иначе будет худо —
Не то со строчками повременить,
Не то дождаться чуда...
Перемениться, на себя взглянуть:
Любви и дружбы, совести и смысла
Добавить в мой замысловатый путь,
Пока душа не скисла.
Я упиваюсь памятью любви,
А не любовью — грустно, в самом деле!
И годы, стакнутые визави,
Расходятся без цели.
Но, может статься, так и быть должно:
Заткнуть измученные перепонки
И помнить, что ни жизни не дано,
Ни смерти в Миссолонги.
14 марта 1972
* * *
Всё идёт своим чередом.
Бесконечно тянется нить:
Учрежденье, улица, дом —
Ничего нельзя изменить.
Коридоры наш длинны.
Бесконечно тянется нить.
Разговоры наши важны.
Ничего нельзя изменить...
26 апреля 1972
Прозрачные полутона...
Не оторваться: плеск, лагуна,
Высвечивает тишь волна
По мановению Нептуна.
Октавой ниже — в тишине
Звучат слова; еще полтона —
И в этом нашем общем сне
Слышны мелодии Плутона.
5 апреля 1971
Если небо с тобою на ты,
И глазеет простор виновато —
За свободный глоток высоты
Разве есть непомерная плата?
У черты человеческих сил,
Высоте посвящая усилья,
Ты о будущем сердце спросил —
К расправил печальные крылья.
20 марта 1972
* * *
Вот и снова я один, вот и снова —
Неудачник, паладин, Казанова.
Ни ответа от тебя, ни привета.
Я же высохну, любя, Анриетта!
29 декабря 1971
* * *
На Гражданском проспекте весна —
На Гражданском проспекте, где крыши
От дешевого золота рыжи,
И закату рубашка тесна;
Где белесые ночи без сна
Мы проводим всё реже и тише;
Где высокая память ясна —
Не яснее, чем небо, но выше...
Не любовь, только память жива!
Не любовью, а памятью живы
Отлетевшие наши слова
У другого конца перспективы:
Далеки, различимы едва,
Далеки — оттого и красивы...
14 марта 1972
* * *
Девочка с колечком на уме,
Зябкое прощанье в полутьме
Таллинского зимнего вокзала.
Узелок на память завязала,
Растворилась в медленной зиме,
О любви ни слова не сказала.
В Таллине, где тысяча простуд,
Дуют нескончаемые ветры,
Ежатся деревья, не растут...
Проглотить бы эти километры,
Возвратиться, поселиться тут...
16 марта 1972
* * *
Тихонько клавишей касаться
И слушать, слушать в полусне —
И станут ясными казаться
Пути, обещанные мне:
Все краски, все слова, все звуки,
Все истины, все времена,
Все заповедные науки —
И в небе звездочка одна.
17 марта 1972
Темноволосая Нева,
Прохлада ясная, дневная
Течёт, знакомые слова
Задумчиво припоминая.
И я припоминаю их.
Когда мне радостно и больно,
Перебираю этот стих,
Грущу и улыбаюсь вольно.
И все начала и концы
Соединяет эта мука,
И небо смотрит близоруко
На эти воды и дворцы.
