Я не хочу никуда идти
Я хочу спать
Завтра опять вставать к девяти
Я хочу спать
Я не хочу ни с кем говорить
Я хочу спать
Пусть вокруг всё огнем горит
This is fine.
Мне надоело слушать пустое —
Лишний звон.
Сплю и мечтаю прийти домой и
Рухнуть в сон.
Там где-то мир бултыхается стухший
За окном.
Лучше жизни, и многим лучше
Вечный сон.
(2020)
В четыре смеркается, в пять — непроглядно темно,
а по утрам тонут улицы в мутной взвеси.
Ноябрь — дементор на сити-семнадцать повесил
серое, беспросветное полотно.
Из года в год у жителей чёткий план
на случай любой непредвиденной катастрофы.
Они готовятся к празднику, и им похуй,
что этот праздник к себе никого не звал.
Они развесят игрушки и огоньки —
мерцающий цвет в унылом сплошном монохроме,
И будут верить во что им угодно, кроме
Того, что мир не станет каким-то другим.
Вот время заканчивать год, не успев продохнуть,
Надеяться на перемены и ждать их, покамест
всё будет по-прежнему, только меняясь местами.
Так хочется чуда. Мам, ну купи что-нибудь.
Я соглашусь на позорный какой-нибудь квест,
В любом договоре не глядя автограф чиркну,
Лишь бы завидную мне ухватить ачивку —
Смириться с тем, что всё будет так, как есть.
Предвидеть любой сюжет, соглашаясь с ним,
И в бездну глядеть без страха и сожаления.
Не выйдет — и ладно. Время, просто убей меня,
И я зайду снова в этот безжалостный лимб.
(2020)
Ты примешь то, что некуда больше
и незачем дальше.
Ты примешь это чуть позже,
а может и раньше.
Что всё, чего ты и стоишь
без вычурной фальши —
лишь пыль, космический мусор,
которым ты станешь.
Потом ты примешь,
что у тебя все шансы
есть, чтоб исправиться,
чтобы не облажаться.
А позже примешь ошибки
как часть дороги,
но в горле першит и
внутренний голос строгий
напомнит, что ты —
случайное скопище атомов,
что ты и такие как ты
живут одинаково.
Придётся платить
по счетам земным и небесным
придётся принять,
что жить — не всегда интересно,
что мама с папой умрут,
что боль нескончаема,
когда ты с ней борешься.
Крутишь кольцо обручальное
в надежде, что этим спасёшься
от одиночества,
что вместе не так уж и страшно
пылью закончиться.
И выхода не разглядеть,
и смысла — тоже.
Когда ты примешь,
что Бог нифига не должен,
что даже пылинки
живут по своим законам —
конец пути
станет началом
другого.
(2021)
В окне мелькают коряги, растущие из тумана,
одинокие ветхие домики высунулись из воды.
Снаружи серым-серо, бельмо на глазу, канавы —
там много закопано мыслей, с которыми нелады.
Но поезд проносится мимо, и я теряю из виду
обглоданные скелеты забытых в тоске деревень.
Пожалуйста, остановитесь! Я дёрну стоп-кран и выйду!
Ускоренным диафильмом потухнет безжизненный день.
Вагон колыбельным ритмом качает своих младенцев,
они закрывают глазки — уставшим пора баю-бай.
Промчатся вдруг мама с папой, за ними — тёплое детство,
на осень меняется лето, и снова вороний грай
бьёт вдребезги белое небо. И пусть покрывает наледь,
темнеет в груди неизбежно — тоскливая ерунда.
Пусть всё пролетает мимо! Пока не подводит память,
я с безлимиткой в кармане катаюсь туда-сюда.
(2020)
Я иду по пустым болотам, по вязкой топи.
И навряд ли найдётся умник, что мне подскажет,
приведёт ли куда-то эта тропа в итоге,
за черту в никуда вырастающих многоэтажек.
За спиной начинается вьюга и валит сосны,
по неторной дороге слепо плетусь на ощупь.
Незнакомая местность, но знаю, что было поздно
собирать пожитки, искать, где теплей и проще.
Позади рассыпаются прахом слова и люди,
под ногами скрипит замёрзшая белая каша.
В группе Дятлова точно найдётся какой-нибудь Юдин,
на разбитый лайнер будет один опоздавший.
Если жизнь заставит — придётся мне жечь одежду.
Я иду, в отмороженных пальцах сжимая компас.
Но в любых условиях жизни лавировать между
вереницей смертей
помогает подавленный
внутренний голос.
(2021)
Когда земля начинает вращаться в обратную,
и страшно выйти за хлебом, увидев новости.
Когда обрастают живые трупными пятнами,
