В антологию, подготовленную известным востоковедом и переводчиком японской поэзии Александром Долиным, вошли классические произведения знаменитых поэтов VII–XVI вв.: Какиномото Хитомаро, Ямабэ Акахито, Аривара Нарихира, Сугавара Митидзанэ, Оно-но Комати, Ки-но Цураюки, Сосэй, Хэндзё, Фудзивара-но Тэйка, Сайгё, Догэна и др., составляющие золотой фонд японской и мировой литературы. В сборник включены песни вака (танка и тёка), образцы лирической и дидактической поэзии канси и «нанизанных строф» рэнга, а также дзэнской поэзии, в которой тонкость артистического мироощущения сочетается с философской глубиной непрестанного самопознания. Книга воссоздает историческую панораму поэзии японского Средневековья во всем ее жанрово-стилистическом разнообразии и знакомит читателя со многими именами, ранее неизвестными в нашей стране. Издание снабжено вступительной статьей и примечаниями. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
сидеть в дза-дзэн нету мочи.
За спиною руки сложив, топчу на дорожках гравий.
В палисаднике ничего вниманья не привлекает,
Но вгляделся и различил паутины нить над тропою.
Все еще донимает жара, не ослабевает —
Так откуда же будто вдруг дохнуло прохладой?
Я прислушиваюсь – и слышу, как за окошком
Прошуршал павловнии лист, сверчки поют по-иному…
«Спать наверх ухожу, от лютой жары спасаясь…»
Спать наверх ухожу, от лютой жары спасаясь.
Только там ощутима еще прохлада ночи.
Слышу, как лягушки поют в каменном чане.
Сквозь бамбуковый занавес вижу луны сиянье.
Принимаю все, что доступно слуху и взору,
От всего отстранен, но этой ночью проникнут.
Тишина вокруг – в полночном уединенье
Я не слышу более комаров, что у ложа вьются.
«Свежий ветер играет струями водопада…»
Свежий ветер играет струями водопада —
$$$$$словно звонкие струны тихо перебирает.
Над далекой вершиной поднимается месяц —
$$$$$жалюзи из бамбука затеняют окошко.
Чем заметнее старость, чем заметнее дряхлость,
$$$$$тем отрадней мне праздность в этом горном приюте.
А умру – похоронят здесь, в горах, под утесом.
$$$$$Я во прахе останусь так же чист и прозрачен…
Прежде чем говорить, на луну погляжу – и вижу:
Незапятнанный ясный лик озаряет небо.
Если ж ты не монах со всепроницающим взором,
Этот вид под вечер затмит дождевая завеса.
Четыре стихотворения, сложенные в китайской темнице [79] на темы священной гатхи преподобного Усюэ
1
Места нет ни на земле, ни в небе,
$$$$$чтоб воткнуть туда мой дорожный посох,
Но для плоти моей найдется в мире
$$$$$уголок, чтоб ее упрятать навеки.
Деревянный всадник в темную полночь
$$$$$каменного коня седлает,
Чтобы мчаться на нем, преград не зная,
$$$$$сквозь бесчисленные пласты железа.
2
Человек – ничто, и это отрадно,
$$$$$как и то, что все пустота, наважденье.
Я в моей темнице, в железной клетке
$$$$$познаю мириады миров Вселенной.
Позабыты грехи, дух-разум изгнан —
$$$$$остаются лишь чистые радости дхьяны.
Кто сказал, что в конце концов Девадатте [80]
$$$$$уготованы именно муки ада?..
3
Как прекрасен длинный мой меч в земле Юаней! [81]
Он на тысячи ри вокруг морозный отблеск бросает.
Обретает новое зренье иссохший череп.
Ведь одна жемчужина стоит городов Поднебесной…
4
Словно молния, разрывая тучи,
пробивается он сквозь ветр весенний —
Божество Пустоты в пустотных далях
истекает кровью, струя багрянец.
Всем на диво вершина горы Сумэру [82],
вверх тормашками встав, уходит в землю.
В стебле лотоса я затаюсь от мира,
растворюсь, преображусь, исчезну…
Похвалы не хочу
$$$$$$$$$$и не страшусь клеветы.
Мир отринут давно.
$$$$$$$$$$Дух мой – водная гладь.
От темницы спасен,
$$$$$$$$$$три года в Чанъане [83] жил,
Сочиняя стихи —
$$$$$$$$$$бесхитростно, как умел.
Тоскую по другу в осеннюю ночь
Я ведь сам из той далекой страны, с юго-востока.
Поджидаю гостя, что с родины прибыл недавно.
Как же мне одному тоскливо в осенний вечер!
За стеной городской простерлись поля во мраке.
Хризантемы в саду покрылись росной капелью.
Налетает ветер, шуршит опавшей листвою.
Напеваю тихонько, а друг все медлит с приходом.
Втуне светит нынче луна в далях небесных.
Все само разрешится,
$$$$$$$$$$коль отдашься потоку.
Что молиться впустую? —
$$$$$$$$$$Только седины множить.
Удалившись от мира,
$$$$$$$$$$сижу, созерцаю горы.
Радости и печали
$$$$$$$$$$уже не тревожат душу.
Ночью созерцаю луну над озером
Ночью плыву на лодке
$$$$$$$$$$по темной озерной глади.
Вода и небо прозрачны,
$$$$$$$$$$озарены луною.
Ладонью такт отбиваю —
$$$$$$$$$$жалко, никто не слышит.
Один лишь ветер осенний
$$$$$$$$$$подхватит ночную песню.
Не клюет воробей
$$$$$$$$$$у амбара рисовых зерен.
На богатом подворье
$$$$$$$$$$не станет он побираться.
В горной роще живет,
$$$$$$$$$$ищет там пропитанья.
И ночует в ветвях
$$$$$$$$$$высоких дерев бамбука.
Поселился я при городском храме,
но мне кажется, будто в чаще тенистой.
Перед взором – не суета мирская,
только травы да три цветка орхидеи.
«Половина жизни прошла в заботах…»
Половина жизни прошла в заботах,
$$$$$а теперь тревожит близкая старость.
Сердце – уголь, в серой золе дотлевший, —
$$$$$никогда уже не вспыхнет багрянцем.
По весне расцветают слива и персик,
$$$$$но весенний ветер мне лишь докука.
Часто вижу во сне края родные —
$$$$$тихий пруд и вокруг густые травы.
Прилетают ласточки издалёка,
$$$$$поспевая к празднику урожая.
Стая диких гусей в холодном небе
$$$$$промелькнет, унося на крыльях солнце.
Просыпаюсь ночью – рабочий стол под рукою.
