Лариса Миллер - Накануне не знаю чего

День ангела, нежной заботы.
Не бойся, доверься, ну что ты.
Его безмятежно чело,
Его белоснежно крыло,
Как облако или как млеко.
Забота, защита, опека.
И слышит он каждый твой шаг
И вздох твой. О, если бы так!

Я здесь тоже обитаю,
Но хожу, а не летаю.
А летают те и те,
Отдыхая на кусте,
Лепестках, тычинках, травах.
Я люблю читать о нравах
Всех имеющих крыла.
Может, раньше я была
Кем-то лёгким и крылатым,
Светом солнечным объятым,
Кто умеет жить вдали
От неласковой земли.

Я так долго ждала и ещё подожду.
А тем более в тихом тенистом саду.
День, подаренный мне, не кончайся, теки,
А что сердце болит – это так, пустяки.
И чего я с рождения жду, не пойму.
Всё равно не задеть голубую кайму.
Всё равно до неё, что всегда вдалеке,
Не дойти, даже если идти налегке.

Поманили снова дали,
Снова листья нашептали,
И опять я верю им,
Что любой из нас храним
И любим на этом свете.
Верю в то, что все мы дети,
И, пока хлопочем тут,
Где-то там нас очень ждут.

И в этом, как и в том, году
Мой тихий дом стоит в саду,
И никого на свете, кроме
Меня и близких в этом доме.
И половицы в нём скрипят,
И по ночам в нём сладко спят.
Пусть дышит дом, что в гуще сада
Стоит. И большего не надо.

Мне так лень по утрам начинать всё сначала.
Я бы дальше спала, я бы дальше молчала,
Я бы дальше смотрела воздушные сны.
До чего же мне рамки земные тесны.
До чего же грустны мои поздние годы.
Слава Богу, я нынче на лоне природы,
Где и тени легки, и рябина красна,
И является явь продолжением сна.

Наверно, надо торопиться,
Поскольку золота крупица
Уже блестит на деревах.
Пока июль в своих правах,
Спешу без памяти влюбиться
В его сиянье, и в грозу,
И в бабочку, и в стрекозу —
Во всё, во что влюбиться можно.
Листа касаюсь осторожно,
Чтобы не сбить с него слезу.

В тенистом саду моём вишня поспела...
Я все свои песни сложила и спела.
Живу одинока, печальна, пуста.
Ем с дерева вишню, малину с куста.
Ты скажешь, конечно, что всё это было:
И вишня алела, и лето царило,
И песня, лишившись живого огня,
Не раз и не два покидала меня.

Поющий кустарник, поющая птица.
День медленно гаснет. Куда торопиться?
Поющий кустарник жасмина, сирени.
Сижу, обхвативши руками колени
И в памяти дни своей жизни листая.
На пышном кустарнике – певчая стая.
И песня звонка, а когда затихает,
Становится слышно, как ангел вздыхает.

Я живу у полустанка.
Жизнь короткая, как танка,
Протекает рядом с ним.
Мы под стук колёсный спим,
Стук колёс, гудок надсадный.
Краткость жизни – факт досадный.
Потому стараюсь, длю
Всё, что в жизни я люблю.
Например, беседы эти,
Чтобы ты и я, и дети.

Что делают с нами?
Сживают со света.
Давно ли?
С рождения, с осени, с лета.
И как? Удаётся?
Конечно, всегда.
Зачем же, скажи, мы приходим сюда?
Приходим сюда, потому что мы званы
Сменить получивших смертельные раны.

Не рубеж за рубежом,
А мираж за миражом,
Призрак, видимость, виденье.
Что такое – наше бденье?
Луч, который помелькал.
Всё, чего ты так алкал,
Помаячив, испарилось.
Ты смирился? Я смирилась.

Как здесь жить, если всё на фуфу.
Не успеешь закончить строфу,
Как всё сдвинется, стронется, рухнет,
Стёкла вылетят, лампа потухнет,
Дверь входная сорвётся с петель.
Ты какую преследуешь цель?
Я, к примеру, без всяческой цели
Просто радуюсь тихой неделе.

Да мало ли чего хочу?
Хочу летать, а не лечу.
Хочу весь год в лучах купаться,
И с лёгким сердцем просыпаться,
И не бояться за родных,
И знать, что и в мирах иных,
Тех, из которых нет известий,
Мы будем счастливы и вместе.

Если нет Тебя, Боже Ты мой,
Значит надо справляться самой.
Только как с этой жизнью справляться?
В чьих ногах днём и ночью валяться?
И кого со слезами просить
Раньше времени свет не гасить,
Ровно льющийся, тихий, небесный,
Освещающий путь этот крестный?

Малютка-кузнечик стрекочет.
Чего-то он, видимо, хочет.
Я тоже чего-то хочу:
Стихи на бумаге строчу.

И что нам с кузнечиком надо
От этого тихого сада,
От этих ажурных теней,
От этих стремительных дней?

Я всё здесь знаю назубок.
Вот яблока подгнивший бок,
А вот скрипучая калитка,
А вот серебряная нитка
Дождя, что с ночи моросит,
Вон паутина, что висит
Под самой крышей на терраске,
Вон даль, меняющая краски.
Я изучила всё, любя
Мир, подаривший мне тебя.

Дни и ночи, оставьте в покое.
Разрешите – ладонь под щекою —
Спать без просыпу, ровно дыша,
Чтоб болеть перестала душа.

Спать без просыпу, без сновидений
И ни взлётов не знать, ни падений,
Ни любви, заманившей сюда,
От которой так больно всегда.

А вечность – это море тьмы,
Где нет ни лета, ни зимы,
Ни вех, ни времени, ни даты.
Куда ты, маленький, куда ты?
Смотри, утонешь в темноте.
А может, все слова не те.
И вечность – это море света,
В которое впадает Лета.

Конец счастливый неизбежен,
И тот, кто рядом, тих и нежен,
И дни, как ангелы, нежны,
Заботой мы окружены.
А время кончится земное
Возьмут нас на небо седьмое.

Когда в июне и в июле
В зелёном море утонули,
Мы мягкого коснулись дна.
Макушка даже не видна.
Легко живётся. Сладко спится.
Какое счастье утопиться,
Забыть заботы и труды
И грезить, в рот набрав воды.

«Пойми же, пойми же, – всё время твержу, —
Я как на духу тебе всё расскажу,
Открою тебе до конца свою душу.
Ты только пойми меня, только послушай,
Как узок и как ненадёжен просвет».
«Пойми же, пойми меня», – слышу в ответ.

Повернулась земля на незримой оси.
Тихий дождь моросит. Мороси, мороси.
Мне с тобой веселей. Ты ведь мой собеседник
Да, к тому ж, между мною и небом посредник.

Подумать, как бедные люди живут,
Какое мучение жизнью зовут,
Как непостигаемы, невыносимы
Их дни скоротечные, вёсны и зимы.
Зачем в час творения создал Господь
Ранимую душу, ранимую плоть,
И мукой земной искажённые лица,
И жаркую кровь, что готова пролиться?

Ну что я могу? Ничего не могу.
Вот мне угрожают, а я ни гугу.
Пугают недугами, небытием,
А я на терраске пирожное ем,
Беседую, ложечкой чайной звеня,
Покуда со света сживают меня.
«Тепло, – говорю, – день прозрачен и тих», —
Как будто и нету угроз никаких.

Надо что-то делать срочно,
Потому что всё не прочно,
Всё на грани, на краю,
Где и я сейчас стою.
Неужели нету средства
Нас избавить от соседства
С чёрной бездной, вечной тьмой
И вернуть назад, домой?

А знаешь ты, зачем я тут,
Зачем здесь лютики цветут,
Зачем трава меня щекочет,
Зачем кузнечик так стрекочет,
Зачем шиповник заалел,
Зачем так дождик звонко пел,
Зачем в глаза мне солнце било?
Затем, чтоб я тебя любила.

Что Ты! С нами так нельзя:
Слишком путана стезя,
Ночь глуха, бессрочны зимы.
Знаешь, как мы уязвимы,
Знаешь, как боимся тьмы,
Знаешь, как ранимы мы,
Как нежны они и хрупки —
Наши бедные скорлупки.

В любую минуту тебя окликаю,
К тебе тороплюсь и к тебе приникаю.
В любую минуту и в точке любой
Живу, потому что я рядом с тобой.
И знать не хочу, как бывает иначе,
Как кто-то от горя заходится в плаче.
Позволь же мне чёрную эту дыру
Не видеть, а то я от страха умру.