Ознакомительная версия.
А. Лукьянов
* * *
Веет влажным дыханием море
На горячий полуденный зной,
В белых гребнях – в жемчужном
набегает волна за волной.
Вьются чайки, но шумным прибоем
Заглушаются их голоса,
А вдали все объято покоем
И на море сошли небеса…
По садам и по горным извивам,
Где б ни пал очарованный взгляд,
Тонки станом, в наряде красивом
Капа рисы рядами стоят.
И весь берег глухим полукругом
Опоясали горы вдали,
Чтобы зимним, бушующим вьюгам
Не достигнуть цветущей земли!
* * *
И море, и солнце… Как дивен простор.
Мы бросили весла, подняв паруса,
И ялик, какая белая чайка летит…
Ряды кипарисов и выступы гор
Далеко… Над ними темней небеса,
А здесь, Боже мой, – как все ярко блестит!
От влаги соленой и плещущих волн,
От жгучего солнца и шири морской
Легко мне дышать, и сияет мой взор…
Жить страстно хочу я, надеждами полн, —
Не юность ли снова стоит предо мной…
И море, и солнце, и чудный простор!
* * *
Туманов млечных покрывало
Долины, горы, небеса
И необъятные леса
Ревнивым облаком скрывало.
Но вдруг безжизненная мгла,
Как исполинская завеса,
Разорвалась и поплыла…
Открылся мир прекрасней грезы,
И засинели небеса,
Как благодарственные слезы;
На розах вспыхнула роса.
И мягкий свет упал на долы,
На берег с пеною валов,
На скалы – вечные престолы,
Жилища царственных орлов.
Уж море теплое дышало
И, торжествуя предо мной
До края неба трепетало
Своей воздушной синевой.
Немая вилла спит под пенье волн мятежных…
Здесь грустью дышит все, и небо, и земля,
И сень плакучих ив, и маргариток нежных
Безмолвные поля.
Сквозь сон журчать струи в тени кустов лавровых.
И стаи пчел гудят в заросших цветниках,
И острый кипарис над кущей роз пунцовых
Чернеет в небесах…
За то, незримые, цветут пышнее розы,
Таинственнее льет фонтан в тени ветвей,
Невидимые слезы,
И плачет соловей…
Его уже давно, давно никто не слышит,
И окна ставнями закрыты много лет…
Меж тем как все кругом глубоким счастьем
дышит, —
Счастливых нет!
За то в тени аллей живет воспоминанье
И сладостная грусть умчавшихся годов, —
Как чайной розы теплое дыханье,
Как музыка валов…
Мисхор. 1889 г.
Я бросил повода, я волю дал коню,
Я настежь распахнул души своей темницу
На встречу теплому безоблачному дню,
Холмам, в осеннюю одетым багряницу.
Какая даль кругом!.. Объята тишиной
Желтеющая степь, распаханные нивы,
Салгира синего веселые извивы
И скалы, ставшие угрюмою стеной.
А там за их стеной, я чую близость моря:
Оттуда с ласковым дыханьем ветерка
Сребристые плывут к утесам облака —
Небесные мечты среди земного горя…
Нет, этот светлый день бесследно не пройдет!
Когда я возвращусь на север наш тоскливый
И вновь почувствую зловещих мыслей гнет,
Я вспомню эту степь, холмы, леса и нивы…
Тогда на эту высь я вновь мечтать приду,
Приду, но не один, а силой вдохновенья
Я и тебя, мой друг, с собою приведу,
Как я, тоскующий и жаждущий забвенья.
Под музыку стихов замрет в душе тоска,
Пред тайной красоты смирится ум усталый.
Холмы обступят нас… Змеей сверкнет река
И тучки поплывут лобзать седые скалы.
Печальней никогда не видал я руин;
Разрытые дома сияют, как могилы,
На пыльных насыпях растет бурьян унылый
И с ветром плачущим беседует один.
Ютится мох на дне разрушенной цистерны,
Низринут мавзолей и спит, как страж неверный.
И тихо меж руин бродил я как больной;
Холодный страх в душе сменялся скорбью жгучей,
И наконец я стал над каменистой кручей,
Откуда моря даль открылась предо мной.
Жемчужные валы к подножью припадали
И, неутешные, метались и рыдали…
Меж тем закат разлил кровавые ручьи
На море зыбкое, – и тучек вереницы
Поднялись в глубь небес, как огненные птицы,
И день им посылал последние лучи.
Проснулся колокол в беззвучном отдаленьи
И слил с рыданьем волн торжественное пенье.
Но вскоре отблеск роз на жемчуге волны
Стал быстро угасать; кой-где огни блеснули,
Раскрылись небеса – и берега заснули.
Лишь пенистый прибой рыдал средь тишины,
Да у меня в душе молитвенно звучали
Аккорды нужные восторга и печали.
Давно, давно из диких скал,
Томимый жаждой непонятной,
К лазури моря необъятной
Медведь огромный прибежал.
Губами жадными склонился,
Мохнатой грудью в воду лег.
Мечтал напиться – не напился,
Хотел подняться – и не мог.
Помнишь – лунное мерцанье,
Шорох моря под скалой,
Сонных листьев колыханье,
И цынцырны стрекотанье
За оградой садовой?..
В полумгле нагорным садом
Шли мы… лавр благоухал;
Грот чернел за виноградом,
И бассейн под водопадом
Переполненный звучал.
Помнишь, – свежее дыханье,
Запах розы, говор струй —
Всей природы обаянье,
И невольное слиянье
Уст в нежданный поцелуй…
Эта музыка природы, —
Эта музыка души —
Мне в иные злые годы,
После бурь и непогоды,
Ясно слышались в тиши.
Я внимал – и сердце грелось
С юга веющим теплом…
Легче верилось и пелось…
Я внимал и мне хотелось
Этой музыки во всем…
Кто видел край, где роскошью природы
Оживлены дубравы и луга,
Где весело шумят и блещут воды
И мирные ласкают берега,
Где на холмы, под лавровые своды,
Не смеют лечь угрюмые снега?
Скажите мне: кто видел край прелестный,
Где я любил, изгнанник неизвестный?
Златой предел, любимый край Эльвины!
Туда летят желания мои.
Я помню гор прибрежные стремнины,
Прозрачных вод веселые струи,
И тень, и шум, и красные долины,
Где бедные простых татар семьи,
Среди заботь и с дружбою взаимной,
Под кровлею живут гостеприимной.
Все мило там красою безмятежной,
Все путника пленяет и манить,
Как в ясный день дорогою прибрежной
Привычный конь по склону гор бежит.
Повсюду труд веселый и прилежный
Сады татар и нивы богатит,
Холмы цветут, и в листьях винограда
Висит янтарь, ночных пиров отрада.
Все живо там, все там – очей отрада:
В тени олив уснувшие стада,
Вокруг домов решетки винограда,
Монастыри, селенья, города,
И моря шум, и говор водопада,
И средь валов бегущие суда,
И яркие лучи златого Феба,
И синий свод полуденного неба.
Приду ли вновь, поклонник муз и мира,
Забыв молву и жизни суеты,
На берегах веселого Салгира
Воспоминать души моей мечты?
И ты моя задумчивая лира,
Ты, верная певица красоты,
Певица нег, изгнанья и разлуки,
Найдешь ли вновь утраченные звуки?
И там, где мирт шумит над тихой урной,
Увижу ль вновь, сквозь темные леса,
И своды скал, и моря блеск лазурный,
И ясные, как радость, небеса?
Утихнуть ли волненья жизни бурной?
Минувших лет воскреснет ли краса?
Приду ли вновь под сладостные тени
Душой заснуть на лоне мирной лени?..
* * *
Редеет облаков летучая гряда.
Звезда печальная, вечерняя звезда!
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив, и черных скал вершины.
Люблю твой слабый свет в небесной вышине:
Он думы разбудил уснувшие во мне.
Я помню твой восход, знакомое светило,
Над мирною страной, где все для сердца мило,
Где стройно тополи в долинах вознеслись,
Где дремлет нужный мирт и темный кипарис,
И сладостно шумят таврические волны.
Там некогда в горах, сердечной думы полный,
Над морем я влачил задумчивую лень,
Когда на хижины сходила ночи тень
И дева юная во мгле тебя искала
И именем своим подругам называла.
* * *
Прекрасны вы, брега Тавриды,
Когда вас видишь с корабля,
При свете утренней Киприды,
Как вас впервой увидел я;
Вы мне предстали в блеске брачном:
На небе синем и прозрачном
Сияли груды ваших гор,
Долин, деревьев, сел узор
Разостлан был передо мною.
А там, меж хижинок татар…
Какой во мне проснулся жар!
Какой волшебною тоскою
Стеснилась пламенная грудь!
Но, муза! прошлое забудь.
Поклонник муз, поклонник мира,
Забыв и славу, и любовь,
О, скоро вас увижу вновь,
Брега веселые Салгира;
Приду на склон приморских гор,
Воспоминаний тайных полный,
И вновь таврические волны
Обрадуют мой жадный взор.
Волшебный край, очей отрада!
Все живо там: холмы, леса,
Янтарь и яхонт винограда,
Долин приютная краса,
И струй, и тополей прохлада —
Все чувство путника манит
Когда, в час утра безмятежный,
В горах, дорогою прибрежной,
Привычный конь его бежит,
И зеленеющая влага
Пред ним и блещет и шумит
Вокруг утесов Аю-Дага…
Ознакомительная версия.
