11 января 1887
Вот наша книжка в толстом томе:
В своем далеком гетском Томи
По-русски стал писать Назон;
Но без твоих трудов — ей-богу! —
Для армяка забывши тогу,
Неряхой бы явился он.
Бывало, чуть он где споткнется
И на авось опять сошлется,
Славянским духом обуян, —
Ты, приводя к почетной цели,
Уже гласишь, что так велели
Сам Lors и Riese или Jahn.
И вот, оправленный, умытый,
Поэт наш римский знаменитый
Стоит, расчесан, как к венцу.
Чего ж кобенится упрямо?
Пусть отправляется он прямо
С поклоном к крестному отцу.
14 января 1887
На днях пускаемся мы в путь;
Хотел бы видеться с тобою,
Но домовой ко мне на грудь
Вновь наступил своей пятою:
То жалкой старости недуг,
Плутона близкая примета! —
Седьмого мчимся мы на юг
И будем мучиться всё лето.
Но, кроме горьких сельских нужд,
Есть на душе еще вериги,
И кто Проперцию не чужд —
Смотри «шестнадцать» в третьей книге.
Тебе доверясь, как отцу,
И смело выйдя на экзамен,
Мы передвинули к концу
Стихи до Quod si от Nes tamen. —
Чудесно! — Этой кутерьмы
Творца нам указал не ты ли?
Но — непривычные умы —
Мы имя автора забыли.
К тому ж пожалуй, не к тому
По середам мы хоть и скучно
И воскресеньям на дому
Глотаем пищу безотлучно:
Как раз сегодня середа, —
Нельзя ль прийти? К чему визиты!
Когда ж не время — о, тогда
Хоть имя автора черкни ты.
P.S.
Прими и Paley своего, —
Он нас заставил потрудиться.
Что не марали мы его,
Ты в этом можешь убедится.
25 февраля 1887
Е.С. Хомутовой при получении роз
Чем пышнее ваши розы,
Чем душистей их краса,
Тем томительнее слезы
Затмевают мне глаза:
Разнеслись былые грезы,
Омрачились небеса…
В царстве мрака, в царстве прозы
Все бледнеют чудеса!
5 июля 1887
Королеве эллинов Ольге константиновне 11 июля 1887
Когда б дерзал, когда б я славил
Сей день под звуки райских лир,
То б с кротким ангелом поздравил
Я не ее, а божий мир.
Июль 1887
Я.П. Полонскому при посылке третьего выпуска «Вечерних огней»
Певец мой дорогой, поэт мой знаменитый,
Позволь, обняв, тебя по-прежнему любить:
Вечерние огни из хижины забытой
Я должен с рифмами Полонскому вручить.
15 января 1888
Великому князю Константину Константиновичу на третьем выпуске «Вечерних огней»
Трепетный факел с вечерним мерцанием,
Сна непробудного чуя истому,
Немощен силой, но горд упованием,
Вестнику света сдаю молодому.
15 января 1888
Ф.Е. Коршу надпись на третьем выпуске «Вечерних огней»
Камен нетленные созданья
Душой усвоив до конца,
Прослушай волчьи завыванья
Гиперборейского певца.
21 января 1888
М.П. Шеншиной надпись на книжке
Ты все стихи переплела
В одну тетрадь не без причины:
Ты при рожденьи их была,
И их ты помнишь именины.
Ты различала с давних пор,
Чем правит муза, чем супруга.
Хвалить стихи свои — позор,
Еще стыдней — хвалить друг друга.
28 января 1888
«Кто писал стихи иль прозу?…»
Кто писал стихи иль прозу?
Кто дарит вот эту розу?
То ж выходит, да не то!
В этом весь вопрос опасный,
И хотел бы, друг прекрасный,
Настоящим быть я кто.
О.И. Иост при получении вышитых туфель
Опять меня балуешь ты,
И под искусной рукою
Опять узоры и цветы
Под быстрой расцвели иглою.
Как странно нисхожу во гроб,
Как я горжусь в конце дороги!
Чем старость злей мне бреет лоб,
Тем ты пышней мне красишь ноги.
23 февраля 1888
Как привлечь к себе вниманье,
В этот миг прервав молчанье,
И того хвалить судьбу,
Кто торжественному звуку
Дал тимпан гремящий в руку
И старинную трубу?
Нет, бессильными стихами
Громогласного меж нами
Петь певца я не берусь,
Что в одежде пышной грека
Звонкой лирою полвека
Изумляет нашу Русь.
Дайте, дайте без искусства
Проявить живые чувства
В дружном трепете сердец
И, восторгом пламенея,
В день почетный юбилея
Обновить его венец!
7 марта 1888
Когда надежды упорхнули,
Я сомневаюся и в том, —
В железный век наш угожу ли
И золотым я вам пером.
11 марта 1889
«Тот, кто владеет громаднейшим царством…»
Тот, кто владеет громаднейшим царством,
Не дал с тобой нам ходить по мытарствам.
Время проводишь ты спесью да барством.
Я же свое измеряю лекарством.
Тщетно кичиться тебе предоставлю,
Но эпиграммой тебя не прославлю.
11 апреля 1889
Я вмиг рассеял бы, кажись,
Хлопушкой рифм сомненья ваши,
Когда б стихи и мне дались
Легко, как вашему папаше.
Я б вам сказал, что кабинет
Мой наверху, нельзя и дале,
А потому препятствий нет
Вам упражняться на рояле.
При вас доволен буду всем,
И всем вам все мы будем рады.
Мы ищем вместе жить не с тем,
Чтоб находить во всём преграды.
25 апреля 1890
Всё изменяется, как тень
За долгий день горячим летом.
К поре девичьей в этот день
К вам появлялся я с букетом.
Но вот вы мужнина жена,
И как я рад — того не скрою;
Цветы лишь чопорность одна,
Я появляюсь к вам с икрою.
Чтобы рождение почесть
Из поколенья в поколенье,
Что можно лучше преподнесть
Икры, эмблемы порожденья?
14 октября 1890
Хвалить я браков не умею,
Где всё обычно чересчур,
Где, сдав супругов Гименею,
И знать не хочет их Амур.
Люблю я тех, над кем усилья
Гимен, сводя их, расточал,
Затем влетел Амур — и крылья
У новобрачных потерял.
30 апреля 1891
«И вот письмо. Он в нем не пишет…»
И вот письмо. Он в нем не пишет
Про одинокое житье,
А говорит, что всё он дышит
И тем же вещим сердцем слышит
К нему сочувствие мое.
29 мая 1891
«Сперва меняя тип за типом…»
Сперва меняя тип за типом,
Клим для своих забавных од
Все типы заменил Антипом,
Так что Антип стал антип-од.
19 августа 1891
Их вместе видя и, к тому же,
Когда и оба влюблены,
Возможно ль умолчать о муже
В день именин его жены?
Союз, по правде, идеальный,
И чудо ангел совершил:
Воды мытищинской кристальной
Струю в вино он превратил.
22 октября 1891
Но на что твоей матери лампа ночная?
Нет, не мучай меня, не терзай ты до слез!
Ведь и солнце в дому, и луна молодая…
Нет, не мучай меня, не терзай ты до слез!
25 января 1892
