Андон Чаюпи - Поэзия социалистических стран Европы

Вам благодарность и любовь!
О, если б колокольным звоном
они гремели!
Я ведь не один —
нас миллионы.
Когда-нибудь потом
сравняемся мы с вами кое в чем,
теперь же только благодарность шлем.

За то, что вы не цените дороже жизни прибыль,
что ваша детвора не чахнет от нужды
и безработный с голоду не умирает, ибо
для всех есть труд у вас и плечи он не гнет;
он не навязан теми, кто несет
с собою зло и темноту,
кого не трогает чужое горе
и кто привык разбойничать весь век;
ваш урожай не отдают скоту
и не выбрасывают в море,
его хозяин — человек.
В стране у вас трудом гордятся,
и всем его плоды принадлежат.
А из-за моря ваши тунеядцы
лишь глупостью предательской смердят.
За то, что трудится весь ваш народ,
а кто не трудится, тот завтра сгинет,
за то, что ваш народ земли хозяин ныне,
владеет всем, что создает.

За то, что не хотите, чтоб ваш светлый путь
пустое словоблудие марало
да болтовня оригинала,
что любит красноречием блеснуть.

За то, что вы от буржуазных всех свобод
освободили настоящую свободу
и что мыслитель ваш не слеп, как крот,
за то, что стал он рычагом народов.

За то, что личность может быть у вас волной
в потоке общем, что стремится к новым далям,
а не тщеславной головой,
не хищником, не девкой площадной
и не ученым попугаем.

За то, что создаете мир такой,
такую человечества отчизну,
где все живет борьбой за новый строй,
живет во имя коммунизма.

За то, что проникает свет зари
в жизнь тех, кто ждет еще, в потемки глядя,
за то, что и у нас родятся бунтари
в позорном этом маскараде.
За эти-то великие дары,
за луч, который светит угнетенным,
мы вам любовь и благодарность шлем.
О, если б колокольным звоном
они гремели!
Верю я, потом
сравняемся мы с вами кое в чем,
земли свободной миллионы!

Лишь о тебе, народ, все помыслы мои,
лишь о тебе, народ,
не измени!
На край наш тьма ползет, —
изменишь ли своей отчизне,
сиянью правды, детям, жизни?
Не измени!

Мрак — лишь игрушка времени, пойми,
Мрак — только эпизод,
не измени!
Ведь существует солнечный восход,
пробьются всходы, будет урожай,
сердца мильонов встретят май,
не измени!

Цветы увяли, свет померк в тени,
как призрачные сны,
не измени!
Не заглянул ты в закрома весны,
но ты как дерево — когда зима пройдет,
зазеленеешь снова, мой народ.
Надейся, верь, не измени!

Лениния, красная и крамольная,
с голубыми глазами, полными чаяний,
стройная, трогательная, веселая, вольная,
в вихре гнева, в борьбе отчаянной
тому назад двадцать восемь лет
родилась в мудрой голове Ленина:
десять дней сотрясался прогнивший свет,
мировой буржуй ползал в страхе и в исступлении.
В то время как моряки плели ей окровавленные венки
капиталисты и авантюристы на нее направляли штыки

Восстала Лениния, восстала широкоплечая Русь
за святые права людей, привыкших трудиться.
По дорогам боев и ужасов пронесли они ее груз,
сберегли они красную молодость! Кто за нее стыдится?
Из Смольного и до Крыма, из Москвы до Владивостока
падали, вставали, били и трудились при этом.
Буржуй не дождался сумрака, обманулся жестоко.
СССР стали звать шестым континентом,
из животворных грудей страны текли молока потоки,
и благословляла она своих пятилеток итоги.

Цвет всего человечества смотрел на Страну Советов,
на нее же был обращен ненасытный гангстерский взгляд:
убивала, грабила, жгла целая армия людоедов.
Голодал Ленинград, страдала Украйна, наступил Сталинград.

Красная Армия побеждала, шла все вперед и вперед она.
Ее вело дорогое воспоминание о Ленинии,
ее вела победная гордость за родину,
ее вела и воля к расплате… Нет, солдаты Советской России
убивают, когда это необходимо, а не чтоб убивать…
Двадцать восемь лет. И непобедима! Здравствуй, мать!

Спустишься в подвал — и ты увидишь
в грязном полумраке плесень на стенах,
ржавую кровать и на кровати
женщину.
Нынче без чудес — от человека
ты, Мадонна, сына родила.

Фимиамы! — дым щелястой печи,
запахи прогорклого обеда…
Коляду нужды споет пришельцу
с брошенного на пол тюфяка
куча ребятишек.

Огрубела ты и отцвела, Мадонна!
На руках сплетенье синих жил,
трещины на высохших губах
и упорство самоотреченья
под нависшим лбом.
Все слова любви давно уж поглотил
зев нищеты.

Где же три волхва?
Обошли они твой дом, женщина с ребенком!
И звезда господня разрешила заблудиться дароносцам:
для тебя им не хватило благовоний,
золота и ласковых речей.
Пышные, в парче, они входили во дворцы и растрясли дары
по квартирам теплым, мягким спальням.

А печальный Вифлеем
полон бедняков убогих, жалких, немощных, заблудших и слепых.
Тяжко дышится тебе, Мадонна, красота твоя поблекла,
чудо-мальчик тянет молоко
горькое из жил твоих иссохших…

Но поверь: будет время — и тридцатилетний
сын твой выйдет на просторы площадей,
и, с евангельем восстаний на устах
справедливости приход провозглашая,
толпы он вооружит. Мечту он вложит
в грудь мильонов, даст им в руки меч,
действие его молитвой будет.

Открыты взору белые
просторы.

Ударили куранты.
Час который?

По Красной площади
иду с мечтой о Ленине.

И бьется сердце.
Это ритмы времени.

Твой образ осенью в туманной сини неба
растаял, как дыханье на стекле.
Я жажду уст твоих, как жаждет корки хлеба
голодный нищий в моросящей мгле.

В просторы я вхожу обманчиво пустые,
где листопад меж белых башен тих.
Люблю, люблю твои мгновенья роковые
и музыку на островах твоих.

Ты в ночь мою войдешь, и явственно для слуха
раздастся топот войск. В мой чуткий сон
ворвется шум плотин, гул парков, сонмы духов,
блеск волн и стали звон.

Под веками твоих свинцово-тяжких статуй
спи на распутье всех дорог,
в сугробах злых времен, минувших дней глашатай,
тоскующий призывный рог.

Вот с факелом в руке танцуешь ты над бездной,
красавица в расцвете лет.
Я с именем своей отчизны бедной
иду сквозь тьму ее — в рассвет.

Быть свидетелем последнего сраженья,
что угрюмо зреет в глубине…
А чего просить у провиденья?
Чтоб глаза оставило при мне.

Быть свидетелем стремительного роста
мира, что осилил столько сил…
И посметь сказать — как это просто:
«Хорошо, что есть я и что был».