Поцелуи и объятья
Поцелуи и объятья,
Розы, веер, кружева,
И в глубокий вырез платья
Глухо падают слова.
Отчего же обладанье
Нас нисколько не пьянит?
Отчего твое желанье
Ни о чем не говорит?..
Разве это все догадки
И безумных дум исток,
Я ж до самой рукоятки
Погружал в тебя клинок.
Не тебе ли нес я пени,
Бренной жизни идеал?
Как сдвигала ты колени
В мутном трепете зеркал.
Мир в желаниях расколот,
И в виски стучится кровь,
Как высокий лунный холод,
Караулит нас любовь!
Визжали и плакали скрипки,
У гроба вдова расцвела;
Не надо ни слез, ни улыбки,
Останься такой, как была!
Не надо ни слов, ни рыданий,
Ни крепа, ни свеч, ни кадил…
Останься восторгом желаний,
Ведь я ничего не забыл.
Там свечи пылали и плыли,
Кортеж похоронный грустил,
А запах левкоев и лилий
Нам головы странно кружил!
Я портил, должно быть, декорум,
Когда в карауле стоял;
Покойник не просто был вором,
А был он аншеф-генерал.
Был воздух могилы печальней,
Где ярко алели цветы,
И скорби несбыточно-дальней
Сквозь дым золотились следы.
Теснили мой разум виденья,
Когда, выбиваясь из сил,
Дарил я тебе наслажденья,
Нескромные ласки дарил.
Там вдовы кружились нагие,
Царил там вселенский разврат,
С тех пор на меня, как живые,
Красавицы эти глядят.
Покойник не просто был вором,
Он был еще тот сукин сын:
Я тут же раздел тебя взором,
С колена смахнув стеарин.
Ты стала любовной мишенью,
Когда же тебя отпоют,
Прошу, моему пораженью
Отдайте последний салют!
Духи благоуханные,
Серебряные, алые;
Цветы мои стеклянные,
Глаза твои усталые.
Движенья безучастные,
Виденья окаянные;
Лиловые и красные
Слова твои обманные!
Пейзажи заоконные,
Бессвязные, бесцветные.
Туманные, бессонные.
Желанья безответные.
Мадам, целую ваши ручки
И очи, полные огня;
Все эти ваши почемучки
Уже не трогают меня.
Все эти ваши завыванья
И бесконечные угу
Не разожгут во мне желанья,
Не истребят во мне тоску.
Так почему ж у этой злючки
Я столько лет любви искал;
Все б целовал я ваши ручки,
Все б эти ножки целовал!
Я весел, я знатен,
Авось не сопьюсь!
Как солнце без пятен,
Во мгле я свечусь.
Несусь ли в пролетке,
Держу ли бокал,
Я в каждой красотке
Тебя узнавал.
Исполненный света,
Желаний и сил,
Все стороны света
Собой озарил.
Когда бы Наталья,
Меня возлюбя,
Дала бы, каналья,
Коснуться себя.
Возможно ль? не знаю.
Дыханье ловлю.
К тебе я взываю,
Насмешки терплю.
Нас век позабавит,
К чему бы стихи?
Господь не оставит,
Отпустит грехи!
Меня томили ожиданьем
Лишь девы нежные персты,
Между разлукой и свиданьем
Одни желанья лишь чисты.
Как серафим у Боттичелли,
Рассыпав локон золотой,
На сладкий стон виолончели
Тебя увлек я за собой.
И, путаясь в застежках платья,
Срывая фижмы и крючки,
Ты падала в мои объятья,
Дрожа от страсти и тоски.
О снах, погибших без возврата,
С улыбкой вспоминаю я;
Во тьму страданья и разврата
Летит красавица моя.
Мне жаль неверную Рашель.
О ней я часто вспоминаю
И, как преступник в кандалах,
Душой чувствительной страдаю.
С какой тоскою я смотрел,
Как ты бездарно напивалась
И без стесненья по ночам
С любым придурком целовалась.
С какою грустью слушал я
Твой плач и громкое рыданье;
Казалось мне, что в первый раз
Такое встретилось страданье.
Там был ночами сущий ад,
И ты меня с ума сводила,
И всех влюбленных на земле
Ты до убийства доводила!
Где любовники хмельные,
Покорители сердец,
Где красавицы младые,
С кем шалили, наконец?
Все на свете исчезает,
Время в пыль и прах стирает;
Там, где вился дым побед,
От любви пропал и след!
Откинувшись на спинку кресла,
Она в глаза мои глядит;
Огонь ей пожирает чресла
И вся мадам уже горит.
Как тонкая полоска света
В нее вошел я в тот же миг,
Ах, сладкий сон! ах, зелень лета,
С тех пор ни слова, ни привета,
А ей, как водится, за это
Я памятник в душе воздвиг!..
Скажи, не я ли в те колени тычась,
Устал слова заветные ронять?
Ведь я с тобою вел себя, как витязь,
А мог бы всю до нитки промотать.
И разве я, играя с этой деткой,
Не падаю, не подымаюсь с ней?
А что прикажешь делать мне с кокеткой,
Что переплюнет с легкостью блядей!
Когда бы запретили нам встречаться,
Как я любви потерянной хвачусь!
А ты дала всей нитке размотаться,
Где я вовек уже не отшучусь!
Вот дева раскрыла уста,
В них дышит восторг и желанье;
Так жизнь начинают с листа,
Так теплится в сердце признанье.
Так, нежа дыханье и взор,
Ты сбросила школьное платье;
В глазах я прочел приговор,
И страсть, и мольбу, и проклятье!
Все то, что в тебе я открыл,
Мне даже нашептывать стыдно,
Как долго я верность хранил
И как же теперь мне обидно!
О чем ты пела в полусвете стекол
Во всеоружье этих детских чар,
И вторил соловей во тьме, и цокал,
Сближал тела, как заговор, пожар!
Но время шло, и в музыке желанья
Сходились стены за моей спиной,
Мы погружались в океан молчанья
И облачком парили над землей.
Но время шло и пенилось. И губы
Доступней становились с каждым днем,
И плакали, как дети, душегубы,
Когда в постель бросалась ты ничком.
Я отступился. Был, как мир, огромен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Лишь искры из пылавших в сердце домен
Да темный бред распущенных волос.
Когда слезами обливаясь,
Ты раздевалась вновь и вновь,
Шептал я, губ твоих касаясь,
Возьми, возьми мою любовь!
Там в нежности твоей минутной,
В постыдном развороте поз
Мерещился мне ропот смутный
И веял сладкий запах роз.
Грозил копьем святой Егорий,
Ты раздевалась, как всегда,
Метафор, даже аллегорий
Я не чуждался никогда!
Как дышат любовью и негой,
Бессонные ангелы ночи;
Пылают, как будто два солнца,
Бездонные девичьи очи.
Как утро печально и смутно,
Какие глубокие страсти!
Там девки меня до заутра
Всю ночь разрывают на части.
Как страстно сплетали мы руки,
Ласкаясь во мгле неустанно,
Все ближе сирена разлуки,
А жизнь, как открытая рана.
Я, в прошлое взгляды бросая,
Пойму, что расстаться не больно,
Когда без умолку болтая,
Расстались с тобой мы невольно.
К чему бы ловить эти руки
И замертво падать влюбленным?
Все глуше сирена разлуки
Над морем пустым и бездонным.
Жила-была девочка… Черная масть.
С такой ведь недолго сойтись и пропасть,
Распахнуты окна в заброшенный сад,
Там звездные гроздья на нитке висят;
Ты бродишь сомнамбулой в доме моем,
И стекла хрустят под твоим каблуком.
Зачем ты себя раздеваешь при мне,
Зачем, напиваясь, ты плачешь во сне?
А в сердце все та же безумная страсть,
С такой ведь недолго сойтись и пропасть!
Как пенится хмельная брага,
И все желанья — на алтарь!
Тебя ведет одна отвага,
В любви ты раб и государь.
Над ней, лежащей без движенья,
Подъемлешь потное чело,
И вновь счастливые мгновенья
Тебе откроет это зло.
Но что тебе страстей извивы
И оскверненный сей алтарь,
Когда у ног продажной дивы
Ты снова раб и государь!..
Входи сюда же, изверг богохульный!
Сокройся, пусть никто тебя не видит.
Ты хочешь наслажденья? Вот ведь как!
Мучитель! О, заметь, что, если даже
Ты всходишь над податливой пиздой,
Из ебли может выйти только ебля.
