Ознакомительная версия.
227
По официальным данным за весь день в столкновениях по всему городу было убито 96 человек, ранено около 300 (включая военнослужащих и полицейских). Современная историография установила 129 жертв «Кровавого воскресенья», полагая пострадавшими (от огнестрельных ранений или иных травм) до 800 участников событий. Однако молва оперировала, разумеется, куда большими числами, которые охотно подхватывала русская революционная печать и иностранные газеты и журналы. Так, 18 января 1905 г. В. И. Ленин в газете «Вперед» (статья «Революционные дни») упомянул о 4 600 убитых и раненных. В британских источниках фигурировали от двух до трех тысяч жертв среди участников шествия (которое сравнивалось со штурмом Бастилии и иными знаковыми событиями революций в Европе).
Из «Первого листка о революционных днях в Петербурге», выпушенного Петербургским комитетом РСДРП 9 января 1905 г. Именно эта версия событий станет впоследствии официальной в советской историографии.
На деле это была основная «путиловская» колонна манифестантов, во главе которой шел сам Гапон с «петицией», в окружении рабочих, несших кресты, хоругви и портреты Николая II и Александры Федоровны. Около полудня у Нарвских триумфальных ворот колонну в 2–3 тысячи человек остановили войска и полиция. После бесплодных переговоров, колонну атаковал, пытаясь (безуспешно) рассеять, эскадрон Конно-Гренадерского полка. Одновременно боевики-революционеры, скрывавшиеся в колонне, открыли беспорядочный огонь. В ответ, после троекратного предупредительного сигнала, пехотинцами Иркутского полка, стоявшими в заградительных цепях, было произведено 5 залпов, после чего наступавшая толпа рассеялась. Было убито и ранено более 40 человек; с противоположной стороны был убит околоточный надзиратель и ранен помощник пристава. Гапон спасся чудом: его укрыл и вывел из-под пуль тот самый эсеровский боевик Рутенберг, который годом позже умертвил ставшего к этому времени «оппортунистом» вдохновителя Кровавого воскресенья.
См.: Одоевцева И. В. На берегах Невы. М., 2005. С. 148.
Гумилёв Н. «Дева Солнца» (1903–1905).
См. о ней: Косик В. И. Что мне до вас, мостовые Белграда? Очерки о русской эмиграции в Белграде: 1920–1950-е годы. М., 2006. Ч. I. Глава «Русский балет».
«Дафнис и Хлоя» – один из классических греческих романов, авторство которого приписывают Лонгу из Милетины (предположительно II век нашей эры). Ср. у Гумилёва: «Вот идут по аллее, так странно нежны, / Гимназист с гимназистской, как Дафнис и Хлоя» («Современность», 1911). В. С. Срезневская (Тюльпанова) озаглавила названием романа Лонга свои воспоминания о Гумилёве и Ахматовой – наверняка с подачи последней. В ахматовском плане воспоминаний о Николае Гумилёве (которые сохранились лишь в разрозненных фрагментах), главка о начале их отношений также обозначена: «Дафнис и Хлоя (Царскосельская идиллия)».
См. первую новеллу цикла Н. С. Гумилёва «Радости земной любви».
Эту «инсталляцию», устроенную влюблённым Гумилёвым в доме Полубояринова, описал в своих мемуарах очевидец Л. Е. Аренс (принявший, правда, русалку за водяного). Впоследствии «Аня Горенко в виде русалки» на стенах дома Полубояринова стала устойчивой составляющей царскосельских преданий о серебряном веке и попала на страницы первого научно-популярного очерка творческого пути Ахматовой, составленного Амандой Хейт.
Вопреки распространённому заблуждению, к началу XX столетия ранние браки не были распространены в России даже среди простолюдинов. Согласно данным всеобщей переписи населения страны в 1897 г. средний возраст вступления в брак для женщин оценивался в 21,4 года, а для мужчин – в 24,2 года.
«В три часа без двадцати минут, – читаем в корреспонденции «Русского слова». – Его Высочество Великий Князь Сергей Александрович в карете, запряжённой парой лошадей, выехал из Малого Николаевского дворца и направился Никольским воротам. Сзади, на хорошей лошади, ехали сопровождавшие два агента охранной полиции. Едва поравнялась карета со зданием окружного суда, как раздался громкий взрыв, равный по силе залпу нескольких орудий, и поднялось облако дыма. Через момент мчались лошади с одной передней осью, и на возжах тащился кучер. В воротах лошади остановились перед въезжавшим извозчиком, и были задержаны публикой. Кучер Андрей, весь окровавленный, был поднят и поставлен к железной решете маленького сквера, откуда потом и взят был каретой «скорой медицинской помощи», Когда рассеялся дым взрыва, сбежавшейся публике, между которой было много офицеров и солдат, представилась ужасная картина: щепки кареты, лужа крови, посреди которой лежали останки Великого Князя. Можно было рассмотреть только часть мундира на груди, руку, закинутую кверху, и одну ногу. Голова и все остальное разбито было вдребезги и разбросано по снегу. В это время по тротуару убегал человек, одетый как рабочий, с окровавленным лицом и руками». («Русское слово». 5 (18) февраля 1905 г.)
«Мой старший брат Андрей был учеником 6-го класса Царскосельской гимназии. Я помню, он пришел и с ним были 2 молодых человека. Один был Н. С. Гумилёв, который был в 7-ом классе, и Голенищев-Кутузов, который был другом Н. С. <…>». См.: Кралин М. Победившее смерть слово. Младший брат (http://www.akhmatova.org/bio/ kralin/kralin12.htm; упомянута семья юриста, писателя и русского переводчика Ницше Ю.М. Антоновского (1857–1913)).
Генерал-майор Дмитрий Федорович Трепов (1855–1906) после окончания Пажеского корпуса служил в лейб-гвардии, был обер-полицмейстером Москвы а с 11 января 1905 г. возвысился до петербургского генерал-губернатора, вскоре получив под своё командование и полицию, и Особый корпус жандармов. Пост петербургского градоначальника занимал некогда его отец, Ф. Ф. Трепов (1812–1889), вошедший в школьные учебники истории из-за неудачного покушения на него в 1878 г. революционерки Веры Засулич. На следующий год после этой громкой истории Фёдор Фёдорович стал воспреемником старшего сына Елизаветы Васильевны Голенищевой-Кутузовой, крестившей Владимира 22 сентября 1879 г. в режицкой Рождество-Богородицкой соборной церкви (см: «Дело № 595 Императорского С-Петербургского университета студента Владимира Викторовича Голенищева-Кутузова», ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. № 37845. Л. 4). Степень этого родства не установлена, хотя И. Ф. Анненский характеризует её как «ближайшую».
Ольга Викторовна Голенищева-Кутузова (1883–1921), о которой И. Ф. Анненский в 1905 г. говорит как об «очень выдержанной барышне», прожила недолгую, но героическую жизнь. В годы Мировой войны она работала сестрой милосердия в царскосельском Бригадном лазарете, после крушения Российской Империи – сотрудничала в антикоммунистическом подполье и была расстреляна «за связь с заграничной организацией “Белый крест”».
В «Аттестате зрелости», выданном Императорской Николаевской Царскосельской гимназией 2 июня 1900 г., отмечено оставление на второй год в VIII (!) классе и «удовлетворительная исправность в посещении и приготовлении уроков». Итоговые оценки, выставленные Педагогическим Советом Голенищеву-Кутузову, таковы: «отлично» по Закону Божьему, логике и французскому, «хорошо» по русскому и немецкому языкам, математической географии и истории, «удовлетворительно» по латыни, греческому, математике, физике и географии (ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. № 37845. Л. 2)
Ахматова А. «Памяти Н. В. Н.» (1936).
См.: Тименчик Р. Д. Ахматова и Пушкин: Заметки к теме // Пушкинский сборник: Вып. 2. Рига: Латвийский гос. ун-т. / Уч. зап. / ЛГУ им. П. Стучки. T. 215. C. 37–38.
Жуковский В. Царскосельский лебедь (1851).
Лукницкий П. Н. Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой. 1924–1925. Т. 1. Париж, 1991. С. 44 (запись бесед с Ахматовой 2 и 3 марта 1925 г.)
Древнегреческий философ Эмпедокл (ок. 490 – ок. 430 до Р. Х.) в поэме «О природе» утверждал, что мир состоит из комбинаций четырех «элементов» (земля, вода, воздух, огонь), слагаемых действием двух противодействующих сил – Любви (Филия) и Вражды (Нейкос). Подобное понимание любви обнаруживали Демокрит, Горгий, Критий и другие мыслители античного мира.
Скандал (греч.), то есть преткновение, соблазн, западня.
Поэт и литературный критик Николай Владимирович Недоброво (1882–1919) был поклонником Ахматовой в 1913–1916 гг. «Убеждённо говорит о себе: “Я чёрная”… – записывал об этом биографическом сюжете П. Н. Лукницкий. – В подтверждение рассказала несколько фактов. Никогда не обращала внимания на одного, безумно её любившего. У него была жестокая чахотка, от которой он и умер впоследствии. Однажды, встретившись с ним, спросила: “Как ваше здоровье?”. И вдруг с ним случилось нечто необычайное. Страшно смешался, опустил голову, потерялся до последней степени. Очень удивилась и потом, через несколько часов (кажется, ехали в одном поезде в Ц<арское> С<ело>) – спросила его о причине такого замешательства. Он тихо, печально ответил: “Я так не привык, что Вы меня замечаете!” <…> Ведь вы подумайте, какой это ужас? Вы видите, какая я…»
Ознакомительная версия.
