утренний колокольный звон.
— Доброе утро, дядя Ферко! Ну, что вы скажете, туман-то каков!
— Да что тут скажешь… Может распогодится.
— Оно, конечно… Может, на горе и нет тумана.
— Может, и так, — согласился Ферко. — А если не развиднеется, выедем чуть позже. Разведай-ка, парень, как там дела на кухне, если все готово, можно грузить припасы в дорогу.
Когда Помози — основательно нагруженный — показался из дома, на улице как будто бы прояснело, и даже можно было простым глазом приметить неуверенное колыхание тумана, неуклонно тянувшего к югу, но зато воздух стал вроде бы холоднее.
— Сегодня навряд ли потеплеет… — Ферко втянул в себя воздух. — Ветер держится, хотя и не очень сильный, но постоянный… Чем это от тебя попахивает, Йошка?
— Господин аптекарь поднес рюмочку.
Ферко задумался.
— А что, полость — укрыть гостя, ты прихватил?
— На то кучер есть, он хозяин… — ухмыльнулся Йошка.
Ферко зашел в дом, вынес оттуда полость, и теперь от него тоже попахивало, как и от Йошки.
— Тебе из зеленой бутылки досталось?
— Из нее. Такая пузатая…
— Крепка, — одобрительно кивнул Ферко, у господина аптекаря свой рецепт. Ну, укладывай снедь да и пора запрягать.
К тому времени посветлело еще заметнее, и видно было, как ветер гонит к югу клубы тумана. И когда повозка тарахтела вдоль улицы, уже ясно проступали трубы, но у железнодорожного переезда кони едва не наткнулись на опущенный шлагбаум.
Ферко растерялся от собственной неосмотрительности, хотя агроном и сказал-то всего:
— Не стоит спешить, Ферко…
— У земли туман пока еще очень плотный…
Затем дорога, вроде бы неприметно петляя, но неуклонно стала забирать вверх, с высотой видимость становилась все лучше. Седоки ехали молча, каждый словно бы нес в себе предутреннее безмолвие ночи.
Но вот туман постепенно рассеялся, и с неба ударило солнце.
— Поглядите-ка вниз, дядя Лаци! — обернулся назад агроном.
Села, скрытого густой белой завесой, совсем не было видно.
— Понять не могу, отчего это деревни всегда ютятся в долинах…
— На ровном месте человеку легче ходить, и строить удобнее, легче рыть колодцы, опять же за холмом — и затишье от ветра, да и сам человек, и скотина, и груженая повозка к дому легче бежит под уклон.
— Вон там, у лесного мыска, остановимся, Ферко.
— Хорошо. Да там никак дядюшка Райци.
Повозка остановилась. Из-за кустов к ней вышел невысокий седой человек с ружьем, он поднял шляпу, приветствуя всех прибывших, но сам при этом глаз не сводил с аптекаря, и во взгляде его светилась улыбка.
— Доброе утро, дядюшка Райци, — улыбнулся ему аптекарь. — Каждый раз сердце радуется, как вас завижу…
— А правда ведь, — подумал про себя агроном, — с той минуты, как дядя Лаци приехал, сейчас он первый раз от души улыбается.
Оба старика дружески обнялись.
Потом оглядели друг друга с теплой лукавой приязнью старых людей, с тем взаиморасположением, которое рождают лишь долгие, прожитые бок о бок годы, и для выражения которого слова не нужны.
— Дядя Райци, — не утерпел агроном, — на что нам можно рассчитывать?
— Ну что ж, — вспомнил старик о своих обязанностях, боюсь сглазить, но коль повезет, глядишь, и кабанчика удастся выгнать. Потому-то я и предупредил звонком, чтобы захватили трехстволку.
— Трехстволка с нами.
— Вижу. А зайцев на этом участке немного. Фазаны… может, кулики… но уж зато лисиц погоняем вдоволь. Правда, стрелков нас только трое, придется каждого ставить на верное место.
— А кабаны?
— Кабаны пришли уже сюда, но где залегли, не знаю. Ведь все чащобы одной парой ног не прочешешь. Но если здесь их не захватим, то уж на второй или третьей делянке обязательно на них наткнемся. Помози, проводи господина Ласло к большому буку. А вы, господин агроном, останетесь здесь, у поворота, так и Ферко легче будет вас отыскать после того, как распряжет лошадей. Я же пойду вдоль по склону и, как спущусь до низу, дуну в рог, тогда все разом и выступайте.
Ферко выложил из повозки все необходимое для охоты и погнал в сторону, агроном остался один. Пока люди займут места по разные стороны котловины, минует не меньше четверти часа.
Ферко вернулся красный и вспотевший.
— Что ты носишься как угорелый, неровен час, еще застудишься…
— Опоздать боялся…
— А стаканчики не забыл?
Ферко развязал шнурок сумки, достал бутылку палинки и подал хозяину стаканчик.
— Угостись и ты заодно!
— Благодарствую! Теперь-то уж я нипочем не простыну, — встрепенулся Ферко. Мужчины выпили, и каждый засунул стаканчик к себе в карман, чтобы тот был под рукой, когда понадобится.
И тут заиграл рожок загонщика.
— Ну, пошли! — сказал агроном, взял ружье на изготовку и углубился в дубовую рощу. За ним последовал Ферко.
Они не раз уже охотились вместе и договариваться друг с другом, что делать, было им ни и чему. У агронома был зоркий глаз, а у Ферко обостренный слух, и стоило ему уловить малейший шорох слева, как он касался левого плеча агронома, если же шорох шел справа — трогал правое плечо, все это безмолвно, дабы не спугнуть тишины. Так что, хотя Ферко шел без ружья, он имел все основания говорить «мы охотились», «мы стреляли», потому что зверя они действительно брали сообща.
Но пока что в лесу было пусто.
Загонщики шли еще далеко, но все равно приходилось держать ухо востро, ведь гон шел на лису, а лисы знают немало уловок, и не раз им удается перехитрить охотников.
Но вот тишину прервал звук рога, гулко и весело раскатился он далеко по округе, и агроном внезапно подумал, что испытывает дичь при этих чуждых и явно враждебных ей звуках? Боится, помышляет о бегстве? В роще с ветки на ветку перепархивала стайка синиц, а внизу, в долине, предательски заверещала сойка.
— Пожалуй, лиса идет, — прошептал Ферко. — Сойка определенно кого-то углядела…
Агроном только кивнул, молча соглашаясь с Ферко. Сойке, известное дело, стоит только приметить хищницу, как она начинает осыпать ее бранью…
Над лесом, на высоте достижимой дробью, пролетала какая-то длинноклювая птица, но агроном, все мысли которого занимала лиса, промазал, в ответ на выстрел в кустах послышался какой-то шум.
— Лиса кинулась в сторону, — прошептал Ферко. — А кулик летел слишком далеко…
Агроном сердито дернул плечами, потому что Ферко был прав: сойка наверняка давала знать о появлении лисы, а кулик — черт бы его побрал! — действительно шел слишком далеко…
И тут слева неторопливо, почти спокойно хлопнул выстрел.
— Уложил, — высказал Ферко общую с агрономом мысль. Он был уверен в этом: аптекарь был метким стрелком, да и второго выстрела не последовало.
Постепенно лес снова затопила тишина. Дичь, на которую
