к ногам охотников на толстый слой жухлой листвы присел кулик.
Агроном и Ферко залюбовались птицей: блестящие капельки-глазки, дивные, густые, отливающие всеми оттенками коричневого перья.
Кулик, завидя рядом охотников, тоже уставился на людей.
Агроном опустил ружье и махнул рукой.
— Лети себе, птица…
И кулик послушно вспорхнул.
— С такой близи все равно нельзя стрелять: дробь разбила бы птицу вдребезги, — оправдываясь, обернулся агроном к Ферко…
— Конечно, — согласился тот коротко.
Затем прогремел дуплет с той стороны, где стоял Райци, и почти сразу вслед за ним разрядил оба ствола аптекарь.
— Заяц! — горячим шепотом обдал Ферко, и когда третий косой замер, уложенный метким выстрелом, добавил чуть ли не просительно: — Ну этого-то почтмейстеру, ладно?
— Ладно, улыбнулся агроном, — но теперь моли бога, чтоб и начальнику станции тоже перепало!
— Так ведь и другие тоже с добычей… — начал было Ферко, но вдруг разом замер и едва слышно выдохнул: — Кабаны… пока еще далеко…
Потекли минуты напряженного ожидания; кабаны, судя по всему, взяли в сторону. И тотчас же с места, где стоял аптекарь, донесся резкий хлопок выстрела.
— Свернули, куда надо…
Затем послышался треск сучьев: кабаны, проламывались через чащу, но стрелять в них от агронома было нельзя.
Зато торопливо, один за другим, дважды выстрелил Райци…
А вскоре из-за кустов показался и первый загонщик.
— Ну, как тут у вас?
— Три зайца и одна лиса, вон там, в кустах. А как остальные?
— Мы разбрелись. Такие чащобы в этой котловине…
Затем послышался скрип повозки, где-то близко переговаривались между собой загонщики, которые вышли на аптекаря; они принесли здорового подсвинка и лису.
Сам Райци нес двух зайцев.
— Ну, и слава богу, — сказал Ферко, — вот и господин аптекарь тоже с удачей… а то, по всем приметам, охотиться нам придется недолго.
— Может, еще распогодится… — взглянул на небо аптекарь.
Агроном задумался, присматриваясь к редким снежинкам.
— А вы как думаете, дядя Райци?
— По-моему, особенно далеко заходить не следует.
— Прочешем лес на Красном холме?
— Да, я тоже так думал. Постреляем еще и по дороге домой: зайцев да фазанов, но, если повезет, и на лису можем наскочить.
Охотники сложили добычу в повозку.
— У выезда на дорогу остановитесь, — распорядился агроном, — от верхнего поворота пойдем напрямик через пашню…
Повозка с тарахтением отъехала, а люди еще какое-то время бродили по лесу в надежде наткнуться на дичь.
Ветер все усиливался, редкие снежинки теперь неизменно тянулись и югу, и охотники, защищая лицо, подняли воротники.
— Снегопаду стоит только начать, — заметил кто-то, — а там уж не остановишь…
— Нужен снег для посевов.
— Нужен, да только в меру…
Когда вышли на дорогу вдоль пашни, агроном отослал Ферко.
— Запрягай, Ферко, и подожди нас возле второй повозки, что с дичью. Дядя Райци, загонщикам лучше спуститься в долину. Будет добычливее, если теснить зверя от низа. Вы встанете на повороте к усадьбе, дядя Лаци — в центре, Йошка укажет, где, а я выберу местечко по ту сторону.
Райци вынул из сумки небольшой охотничий рожок и передал его старому загонщику.
— Дадите знать, когда стронете зверя.
Загонщики заторопились вниз, к долине, а охотники прямиком через пашню направились и лесу.
— Это поле я сам пахал, — похвастался Помози, — правда, пахота неглубокая, не на полный лемех, камня уж больно много…
— Для ячменя в самый раз, — возразил агроном, — а после пойдет под клевер.
— Не плохая будет пашня после дождичка, — заметил Райци.
— Вот и напрасно, выходит, леса здесь повырубили, — буркнул лесничий, и агроном согласился с ним:
— Вы правы, дядя Райци. Во многих местах жаль было; но в старину люди жили, не заглядывая наперед. На вырубках год-другой земля родила и пшеницу, и кукурузу, а потом дожди вымывали из почвы перегной, и начинались охи да стоны. Земля под рукой, а удобрений нехватка, значит и урожая не получить. Искусственными удобрениями полностью не заменишь навоз из хлевов… Но и столько кормов запасти я не в силах, чтобы еще больше увеличить поголовье скота… Ну, тут я с вами расстанусь, — чуть позже сказал агроном. — Дядя Райци, поставьте нашего гостя в центре, у межевого столба.
— Я и сам так прикидывал. Когда отстреляемся, я уже не возвращусь сюда, а спущусь к нижней дороге, а оттуда прямым путем к дому. Пожалуй, пора поторапливаться…
— Да, самое время. Если добудем что, я потом сообщу. До свидания!
Агроном стал забирать влево, а аптекарь и лесничий взяли правее, но когда охотники добрались до места, ветер уже вовсю разгулялся по лесу, а снег засыпал ровный, мелкий и сухой, как крупа, прибивая траву и барабаня по побуревшим листьям дуба.
«Если и стронем какую дичь, то одна надежда, что удастся ее увидеть, — подумал агроном. — Услышать зверя за этим постоянным шорохом невозможно».
Но зверя не было. Наконец, долетел до охотников едва слышимый за порывами ветра звук рога.
«Если выскочит заяц и я его подстрелю, отдам Йошке, — думал агроном, — а то, может статься, до самого рождества и не выберешься больше на охоту. Ферко тоже надо чего-нибудь дать из добычи; как известно, Ферко не ест зайчатины, говорит, зайцы сродни крысам, и он ими брезгует. И он сам, и все его семейство…»
Ружье дернулось в руках агронома, но поздно: лиса уже заметила размечтавшегося охотника и была такова.
— А, черт, — выругался с досадой агроном. Но тут маленькая фазанья курочка опустилась возле самых ног охотника и, заметив человека, припала к земле, испуганно моргая.
— Лети себе, глупая, и живи сто лет! — но не успел агроном докончить напутствие, как в кустах мелькнул пестрый фазан-петух и мигом исчез. Теперь уже было слышно, как шли загонщики.
Из-за кустов хлопнул выстрел, с той стороны, где стоял аптекарь, и вскинув голову, агроном увидел, как из чащи выпорхнула крупная серая птица. Теперь агроном не зевал: меткий выстрел и птица, кувыркнувшись в воздухе, упала на присыпанную снегом пашню.
«Ястреб! — удовлетворенно кивнул агроном. — Лишний десяток фазанов останется жить на будущий год».
Снова послышались выстрелы — это стрелял аптекарь. И вдруг на пашню выскочил заяц и опрометью кинулся вниз, по холму, но меткая пуля агронома уложила его.
«Ну вот, и Йошке кое-что перепало».
Показались загонщики.
Из-за кустов, возле которых стоял агроном, вынырнул молодой паренек.
— Покричи остальным, сынок, кто выйдет на поле; пусть идут по домам. Дядюшка Варга выпишет поденную плату.
— Слушаюсь!
Паренек исчез, и вскоре у опушки леса послышался его крик: мальчишка сзывал остальных загонщиков. Агроном же двинулся и дороге. Он подобрал ястреба, зайца и, когда вышел на дорогу, услышал перестук колес: приближались повозки.
Ветер теперь завывал вовсю,
