категории, что и вечный спор, чья сторона Ниагарского водопада живописней, канадская или американская.
Наша дорога из Чиангкхонга в Чиангмай лежит через Ват Ронг Кхун, «Белый ват». Этот храм-альбинос — новодел, выполненный в точном соответствии с тайскими архитектурными канонами. Колокольчатая ступа, многоярусная крыша убосота [92] с загнутыми краями — не загнутыми даже, а закрученными, как напомаженные усы Сальвадора Дали. На ветвях баньянов, точно елочные игрушки, висят жутковатые буддийские маски. И все это — белое, будто мы попали в снежное королевство там, где настоящего снега никогда и не видели.
В Чиангмае мы первым делом отправляемся в слоновий заповедник. Рассказы о рисующих слонах я неоднократно слышал от Виталия Комара. Непревзойденный мастер застольных баек, он вспоминал — в числе многого прочего — о том, как они с Меламидом преподавали живопись слонам в Таиланде. Как выяснилось, не только они. В заповеднике имеется чуть ли не целая школа искусств, и теперь у нас есть возможность воочию увидеть, как рисуют выпускники этой школы. Слоны пишут картины прямо на глазах у посетителей; это коронный номер обширной культурной программы. Но — по порядку. Визит в заповедник начинается с кормежки и купания слонят, затем — лесная прогулка верхом на слоне, куда более плавная и комфортная, чем верховая езда на верблюде по барханам Сахары. Бамбуковые заросли, занавес воздушных корней и лиан, наполовину выкорчеванный ствол исполинского диптерокарпуса, похожий на ногу слога, занесенную, чтобы играючи растоптать неотвязных туристов. После прогулки — цирковое шоу: слоны встают на задние ноги, удерживают мяч на кончике хобота, гарцуют, позволяя своим дрессировщикам вольтижировать, даже на гармошке играют, что твой Гена. Но все это меркнет в сравнении с сеансом одновременной живописи: подручные устанавливают по периметру манежа мольберты, после чего туда запускают слонов-художников, и те начинают творить. Один специализируется на пейзажах, другой — на натюрмортах, третий тяготеет к абстракционизму. У посетителей есть возможность приобрести эти картины по довольно умеренной цене. Скоро и у нас на стене будет висеть прекрасное тиковое дерево, нарисованное слоном.
Интересно сравнить этот заповедник со «Слоновьими песками» в Ботсване. Здесь — и пастбища, и бассейны, и даже закрома для слоновьего навоза (ценное топливо!); работники в соломенных шляпах и синей униформе обихаживают питомцев чуть ли не круглые сутки. А там — скважина, где стадо слонов устроило себе водопой, да смотровая площадка для посетителей, больше ничего. Но — естественная среда обитания, уникальная возможность наблюдать за жизнью стада впечатляет куда больше, чем любые антраша, включая слоновью живопись. Правда, там и слоны другие: африканских не приручить, не одомашнить. Азиатские же поддаются дрессировке, играют в мяч, пишут картины. И разница между тем слоновником и этим аналогична разнице между путешествием по Африке и поездкой в Таиланд.
А вот чего в Африке нет, это тигров. Зато здесь они есть — в питомнике Tiger Kingdom, через дорогу от слонов-живописцев. Можно потискать тигрят — разумеется, под присмотром работников приюта. Тигрята игривы, а какая же игра без покусывания? Функция надсмотрщика заключается в том, чтобы отвлекать внимание тигренка — то прутиком, то колокольчиком — от тех, кто его назойливо тискает и ласкает. Если отвлечь не удастся, умиляющийся турист имеет все шансы быть покусанным.
Если бы в Чиангмае не было ничего, кроме слоновьего и тигриного заповедников, этого было бы уже достаточно, чтобы привлечь сюда толпы туристов. Но заповедники — это только начало. Дальше — старый город, еще одна болюсная доза храмового зодчества, а назавтра — зиплайн в джунглях и банджи-джампинг в горах на фоне золотого храма Дой Сутхеп. «Счастлив, кто падает вниз головой…» Душа — в пятки, под тобой — обрыв, и где-то далеко внизу — банановые заросли, похожие с этой высоты на листья щавеля. У-ух!
* * *
Четвертый день пребывания в Чиангмае посвящен урокам кулинарного искусства. Пять часов занятий в местном кулинарном институте — это вам не баран чихнул. Впору писать сиквел к моему «Путеводителю по африканским кухням». Начать подобный экскурс можно было бы, например, так. Гастрономия Восточной Азии развивалась на стыке двух великих кулинарных традиций, Индии и Китая. Все остальные кухни, от бутанской до брунейской, заимствовали одни и те же базовые элементы: из индийской кухни — карри и чатни, из китайской — лапшу, пельмени, стир-фрай [93]. Добавить к этому еще несколько ключевых ингредиентов (кокосовое молоко, цитронеллу, галангу, тайский перец, базилик) — и вот вроде бы вся кухня Юго-Восточной Азии в общих чертах. Везде примерно одно и то же. Рассказывают, будто даже сами тайцы считают свою кухню достаточно будничной и однообразной — и потому к праздничному столу якобы предпочитают подавать китайскую haute cuisine (кстати, суп из плавника акулы, ныне повсеместно запрещенный, я в последний раз ел именно в Бангкоке). Но если учесть немыслимое биоразнообразие в этой части света, помноженное на разнообразие культурное, включая влияния извне, понимаешь, что никакого «везде одно и то же» просто не может быть. Если чуть-чуть приглядеться, оказывается, у каждого района, города, поселка — своя специфика. Притом что индийско-китайская основа — стир-фрай и карри, лапша и рис — безусловно, общая.
Взять хотя бы Вьетнам, где китайская эстетика удивительным образом сочетается с французской, давая на выходе такие блюда, как бань ми — популярные бутерброды из французского багета с отчетливо азиатской начинкой (жареная свинина, квашеные овощи, ростки бамбука, острый соус). Китайская кухня — одна из самых сложных, изысканных и разнообразных в мире (даже само слово «кухня» в единственном числе тут не подходит: не одна, а как минимум восемь не похожих друг на друга региональных кухонь). Но если сравнивать ее (их) с вьетнамской, вьетнамская кухня — более легкая, здоровая и по-своему утонченная. Для любителей экзотики тут раздолье: все что угодно, начиная с жареной собачатины и заканчивая стир-фраем из водяных жуков. Как человек, который все это пробовал, могу сказать: ничего ужасного в жареных насекомых (жуках, шелкопрядах, скорпионах, саранче и даже тарантуле) нет. Но лучшее, что можно попробовать во Вьетнаме, — не эта экзотика, а гораздо более привычные, классические блюда: наваристый бульон фо с рисовой лапшой, полусырыми тонкими ломтиками говядины, поджаренным луком (как во французском pot-au-feu), проросшими бобами, базиликом, бадьяном, острым перечным соусом и лаймом; или салат из зеленой папайи с арахисом, лаймом и ныокмамом [94]; или завернутые в тончайшее рисовое тесто «весенние рулеты»; или лягушачьи лапки (снова Франция!), мягкопанцирные крабы, шарики из осьминога, креветки в жареной рисовой лапше, пампушки с маринованной редькой, луковые оладьи, долма… Да, долма.
