византийской короны. Выкупить их обратно так и не удалось.
Эти действия не принесли ей никакой пользы – помощь не пришла. Иоанн неуклонно укреплял свое положение, и несколько ближайших сторонников императрицы покинули ее. Что касается Апокавка, то его поведение свидетельствовало об отчаянии: он арестовал всех, кого подозревал в лояльности к Иоанну, – то есть практически всех богатых людей. Часть разрушенного Большого дворца превратили в тюрьму, в которой разместили арестованных, и именно здесь Апокавк встретил свою смерть. 11 июня 1345 года, во время одного из регулярных обходов, на него набросились несколько заключенных, кто-то из них выхватил у рабочего топор и отрубил Апокавку голову.
Тем не менее Иоанну Кантакузину еще много предстояло сделать, чтобы триумфально войти в Константинополь. Он знал, что от Стефана Душана ждать больше нечего, однако по-прежнему нуждался в серьезной поддержке и в начале 1345 года вступил в переговоры с самим Орханом. Несмотря на то что Иоанн осуждал турок так же сильно, как и все его соотечественники, в личном общении он всегда отлично с ними ладил. Он быстро подружился с Орханом, и их дружба стала еще более тесной, когда эмир без ума влюбился в среднюю из трех дочерей Иоанна, Феодору, и в 1346 году женился на ней. Невесте позволили сохранить христианскую веру, и позже она неустанно трудилась в интересах христиан, проживавших в эмирате ее супруга.
В том же году произошли и другие, более зловещие события. В Пасхальное воскресенье в кафедральном соборе Скопье сербский архиепископ, которого Стефан Душан возвысил до сана патриарха, короновал его как императора сербов и греков. Вероятно, именно в ответ на это 21 мая в Адрианополе патриарх Иерусалима возложил на головы Иоанна и его жены императорские короны, в спешке изготовленные местным ювелиром. Иоанн, однако, отверг предложение короновать своего старшего сына Матфея как соправителя – этот титул предусматривался для четырнадцатилетнего Иоанна Палеолога, который для Кантакузина по-прежнему оставался главным законным монархом.
Наконец Иоанн был готов. Поздно вечером 2 февраля он пробрался через узкий проход в заложенных кирпичом Золотых воротах и впервые за пять с половиной лет вошел в Константинополь в сопровождении тысячи солдат. Шесть дней спустя было достигнуто соглашение: два императора будут править совместно, причем в первые десять лет Иоанн Кантакузин будет занимать более высокое положение, после чего их статус станет равным. Отлучение Иоанна от церкви отменили, и 21 мая 1347 года его повторно короновали во Влахернской церкви Богородицы. Через неделю в этой же церкви его младшая дочь Елена обвенчалась с его соправителем Иоанном V. Обе эти церемонии омрачены грустью: по традиции они должны были пройти в храме Святой Софии, однако ее восточная часть рухнула годом ранее, и ею больше нельзя было пользоваться; кроме того, в церемониях следовало использовать драгоценности византийской короны, но их заложили, и присутствовавшие печально отметили, что их заменили стеклом.
Иоанн Кантакузин был человеком цельным, обладавшим редкой политической прозорливостью. Если бы он твердо отстаивал свое право на трон в 1341 году, то мог бы остановить развал империи; шесть лет спустя сделать это уже было невозможно. На его несчастье, ему досталась раздробленная и разоренная империя, и, когда он обрел верховную власть, ему не хватило малой толики решимости, чтобы навязать свою волю. Еще одним несчастьем было то, что он жил в одно время со Стефаном Душаном. Ко времени его смерти в 1355 году владения Душана простирались от Адриатики до Эгейского моря и от Дуная до Коринфского залива и занимали гораздо больше территорий, чем Византия. Безусловно, Стефан жаждал заполучить византийский трон, и можно не сомневаться, что он добился бы его, если бы не одна-единственная слабость: Сербия всегда была страной, не имевшей выхода к морю, и даже после своих морских завоеваний Стефан не имел действующего флота. Успешно атаковать Константинополь можно было только со стороны моря, а без кораблей Стефан не мог захватить столицу. Снова и снова он обращался за помощью к венецианцам, но те предпочитали слабую Византийскую империю сильному Сербскому королевству.
Однако несчастья Иоанна не ограничивались лишь Стефаном. Весной 1347 года в Константинополь пришла Черная смерть. Один из тогдашних летописцев утверждает, что чума унесла восемь девятых всего населения; должно быть, византийцы сочли это решающим доказательством того, что их заступница Богородица окончательно их покинула. В состав империи тогда входили лишь бывшая провинция Фракия (с двумя городами – Адрианополем и Дидимотикой) и несколько эгейских островов. К этим жалким остаткам можно прибавить Фессалоники, которые наконец избавились от зелотов в 1350 году, но они были лишь крошечным византийским анклавом во владениях Стефана, и добраться до него удавалось только морем.
Экономическое положение было еще более катастрофическим: война превратила Фракию в пустыню, а побережье постоянно атаковали турецкие пираты. Все продовольствие привозили генуэзцы, которые назначали свою цену и могли в любое время прекратить поставки. Торговля замерла, иперпир с каждым днем падал в цене. Любые серьезные траты становились возможны лишь благодаря просьбам о пожертвованиях или займах, и они слишком часто не соответствовали заявленным целям. К примеру, когда московский князь Симеон Гордый отправил золото на восстановление храма Святой Софии, оно ушло на плату турецким наемникам.
Первой заботой Иоанна было укрепление остатков империи. Старшего сына Матфея он назначил ответственным за обширную фракийскую территорию вдоль границы с Сербией, а младший Мануил должен был заботиться о Морее, которая с этого времени стала автономным деспотатом. Затем Иоанн обратил внимание на Галату, где взимаемые генуэзцами ежегодные таможенные пошлины были почти в семь раз выше того, что получал Константинополь. Он приказал резко снизить тарифы на импорт, так что иностранные суда вновь сочли более привлекательным западный, а не восточный берег Золотого Рога. Генуэзцы, конечно, возражали. В августе 1348 года их флотилия проплыла через Золотой Рог и сожгла те византийские корабли, которые ей удалось обнаружить, однако греки ответили ударом на удар и подожгли склады генуэзцев вдоль побережья, а также забросали Галату из катапульт огромными валунами и пылающими тюками сена. Мир был восстановлен лишь через несколько недель; однако, когда из Генуи прибыли полномочные представители, они оказались на удивление сговорчивыми. Республика с готовностью согласилась выплатить Византии контрибуцию в размере 100 000 иперпиров, обязалась освободить землю позади Галаты, которую занимала незаконно, и пообещала больше никогда не нападать на Константинополь; Византия в ответ не пошла фактически ни на какие уступки.
В конце 1349 года Иоанну Кантакузину было простительно думать, что проблемы с Генуэзской и Венецианской республиками закончились. Увы, вскоре их соперничество вновь переросло в открытую войну, а близость Галаты к Константинополю вынуждала Византию поддерживать либо одну, либо вторую республику. 13 февраля 1352 года Генуя и Венеция пытались решить спор в бою у стен Галаты. Вскоре начался пожар, который из-за сильного
