– Не сомневаюсь, падре вовсе не ждет, что столица сама падет к его ногам и сдастся, как только он подступит к дамбам.
– Согласен, падре настроен на сражение, но вовсе не на полное разрушение города, а между тем, боюсь, случится именно это. Даже в обычное время концентрация креолов и гачупинос в столице была значительно выше, чем в целом по колонии, а когда разгорелось восстание, белое население города резко выросло за счет укрывшихся тут испанских беженцев. У многих из гачупинос именно здесь находятся дома, семьи, все их имущество, так что эти люди будут сражаться до последней капли крови: у них просто нет выбора. Да и большинство креолов наверняка поддержат их. Согласен?
Я пожал плечами и попытался возразить:
– Насколько мне известно, армия падре с каждым днем растет как на дрожжах. Поговаривают, что когда он доберется сюда, ее численность приблизится к ста тысячам человек.
– Маленькая поправка: к ста тысячам ацтеков – а это просто огромная толпа, но не армия. Только представь, что начнется, когда им придется сражаться, отбивая улицу за улицей?
Мне не хотелось спорить, тем более что я прекрасно знал ответ. В Мехико будет то же самое, что было в Испании, когда народ противостоял французским захватчикам: всеобщее ожесточение, море крови, полнейший хаос, насилие и разрушение всего города.
– По моему мнению, – продолжал Лизарди, – когда эта толпа встретится с многотысячной регулярной армией и попадет под орудийный огонь, она мигом обратится в бегство, как это уже было в Монте-де-ла-Крус. Всем ведь известно, что падре использует своих индейцев как пушечное мясо.
Я не стал поправлять Лизарди и уточнять, как именно протекало сражение в горах. Мне уже было известно, что когда Трухильо вернулся в столицу с остатками своего воинства, Венегас повелел объявить о великой победе роялистов.
– Интересно, а не собирается ли вице-король выслать навстречу падре новую армию и дать бой на подступах к городу? – спросил я памфлетиста.
– Откуда мне знать? Я что, мошка в его ухе?
Вообще-то Лизарди скорее был блохой, чьи укусы вызывали зуд и раздражение, но об этом я, разумеется, умолчал и решил развязать ему язык, прибегнув к подхалимажу:
– На улицах толкуют, будто ты узнаешь, что делает вице-король, раньше его самого. Рассказывают, якобы он в своих действиях руководствуется твоими памфлетами.
Человек мелочный и падкий на лесть, Лизарди так и просиял, услышав эту беззастенчивую ложь, и отсалютовал мне кубком с вином.
– Да уж, что правда, то правда: я мог бы и сам вести эту войну лучше любого другого. Вице-король направил Трухильо с отрядом в две тысячи человек, чтобы остановить продвижение падре к городу. Трухильо, разумеется, раззвонил повсюду о своей великой победе, но, как я слышал, необученная и плохо вооруженная армия Идальго сумела задать ему хорошую взбучку. Скажу без лишней скромности, я бы предложил вниманию Венегаса другое решение, значительно более действенное.
– А именно?
– Разумеется, убийство падре.
– Значит, награда в десять тысяч песо...
– Нет, нет, нет, – затряс он головой. – Это посул для дураков. На тот случай, если вдруг найдется человек, который, оказавшись ненароком рядом с Идальго, выстрелит в него или нанесет ему удар шпагой. Вероятность этого ничтожно мала (не больше того, что Папа причислит меня к лику святых), однако ни единого шанса упускать не следует. Есть, однако, и другая возможность...
Лизарди наклонился ближе и понизил голос до шепота:
– На самом деле вице-король тайком нанял убийц, которые смогут подобраться к падре достаточно близко, чтобы убить его.
– И тебе известно, кто эти тайные убийцы?
– Откуда? Я ведь черпаю сведения из одного-единственного источника: мой кузен служит личным вице-королевским нотариусом. Помимо прочего, в его обязанности входит вести хронику правления вице-короля. Поэтому тот кое-что ему сообщает, но, разумеется, далеко не все и уж, конечно, не столь секретную информацию. Однако, по мнению моего кузена, нанести Идальго удар должен будет кто-то из его ближайших соратников.
– Но ведь есть же у этого соратника имя, а?
– Разумеется, есть, но мне оно неизвестно. Хуан, я сказал тебе все, что знаю. Могу лишь повторить: убийца наверняка будет из ближайшего окружения падре.
Я хотел выведать об этом отвратительном заговоре больше, но, когда и после двух кувшинов вина не услышал почти ничего нового, заключил, что Лизарди уже выложил мне все, что знал. Единственная дополнительная деталь, которую мне удалось вытянуть из Книжного Червя, заключалась в следующем: убийцам было обещано целых сто тысяч песо. Сумма просто фантастическая, настолько огромная, что вице-король не посмел обнародовать размер вознаграждения: не хотел, чтобы люди догадались, насколько он боится падре Идальго.
Но и помимо этого Лизарди рассказал немало интересного.
– Венегас издал указ, согласно которому каждый, кто выступит против его законной власти, будучи захвачен в плен, подлежит расстрелу в течение часа.
– Он что, даже не даст никому возможности оправдаться и доказать свою невиновность?
– Все эти разговоры о милосердии, невиновности и тому подобном бессмысленны. Пеоны смертной ненавистью ненавидят всех испанцев без разбора, и если кто-то из них еще не участвует в восстании, значит, может присоединиться в будущем. Так что вице-королю не откажешь в логике. Однако есть и другой указ: всем повстанцам, перешедшим на сторону властей, обещано прощение.
Я криво усмехнулся. Sí, вице-король с удовольствием дарует мне прощение, а потом, с еще большим удовольствием, как только падре потерпит поражение, отправит и меня, и всех, таких же, как я, на виселицу.
– Ты знаешь о призыве падре, не так ли? – продолжал Лизарди. – Слышал про клич Долорес и про так называемую Реконкисту? А знаешь ли ты, почему это так страшит креолов и гачупинос? Когда Кортес завоевал страну ацтеков, он уничтожил их власть, их религию, даже их культуру, оставив индейцев без книг и школ, я уж не говорю об отобранных землях, изнасилованных женщинах и привезенных из далекой Европы болезнях, которые унесли девяносто процентов населения.
Лизарди воззрился на меня, его лицо выражало одновременно отвращение и ужас.
– Хуан, что будет с нами, если они победят?
Мне требовалось срочно покинуть город, чтобы предупредить падре о возможности заговора с целью убийства, а также сообщить ему о приготовлениях к обороне Мехико и передвижении вице-королевских войск.
Я спешил вернуться к нему и к нашей революционной армии, оставив позади столицу, охваченную растерянностью и страхом.
В середине дня, проделав немалый путь, я встретился с нашей армией в Куахимальпе. Тот, кто читал историю покорения Нового Света, знает, что Куахимальпа относилась к так называемым «старым» областям. Само название появилось еще до Конкисты, когда этой территорией владели сменявшие одна другую индейские империи, было по происхождению ацтекским и, как уверяла Марина, имело какое-то отношение к деревьям. Скорее всего, так оно и было, ибо горы Лас-Крусес, нависавшие над долиной Мешико, густо поросли лесами. Тут издавна рубили для нужд города древесину, а здешние источники питали акведуки, снабжавшие столицу водой.
