Глава 12
Они удалялись от посёлка на север. Дорога, скорее всего, проезжая только зимой, представляла собой две встречные колеи, выезженные в снегу редкими лесовозами, да машинами с приисков и нефтяных промыслов, тянулась, сквозь тайгу, изредка петляя. УАЗы уверенно шли по такому покрытию и Алексей немного расслабился. Он закурил, приоткрыв окно.
— Товарищ полковник, не могли бы Вы не курить в машине? — Попросила Вероника.
— Интересно, у меня хоть одна уважительная причина для этого есть?
— Я думала, что присутствие дамы, это уважительная для Вас причина.
— Дамы? — Не скрывая удивления, переспросил Алексей, — а я думал, что мы здесь все просто солдаты, ну нет, конечно, кто-то командир. Извините.
— Может, хватит надо мной издеваться?
— А вот если хватит, тогда выкладывайте и начистоту, куда и с какой целью мы едем? И если вы вдвоё будете продолжать мне врать и держать меня за «Ваньку-дурочка» я больше ни слова не скажу без команды, и все мои функции ограничатся Вашей, Вероника Львовна, безопасностью. А из вот этих тёрок будете сами выход искать. Так что? Я готов вас двоих выслушать.
— Хорошо, я расскажу, — согласилась Вероника, — хотя мне строго на строго запрещено это делать. Так, вот. Вы, я думаю, слышали о золотом запасе Российской Империи, который вывозил со своим эшелонном Адмирал Колчак?
— Да что-то слышал.
— Этот эшелон Большевики арестовали и вернули назад в казну, чем и пользовались потом долгие годы, но совсем недавно открылись новые данные, отступавшей армии генерала Каппеля удалось увезти с собой часть золота, но потом оно словно растворилось. И вот, После смерти генерала, армия отступала до Читы, а вот уже в самой Чите, генералом Войцеховским было принято решение, отправить обоз с армейской казной на север, что бы спрятать его в бескрайних просторах тайги. Обоз преследовали Большевики, но, в конце концов, разыгравшаяся метель и отчаянное сопротивление оставляемых заслонов, дало возможность обозу оторваться от преследователей. С тех пор след обоза был потерян, и о нём совсем было забыли, но профессор Быстров раскопал, в каком-то архиве документы и нам удалось узнать, приблизительное место, где нашёл убежище обоз. Это как раз и есть те места, куда мы направляемся.
— И много?
— Что много?
— Золота там много?
— Нет, всего вагон.
— Ага, и маленькая тележка.
— Нет, тележки нет, только вагон.
— Тогда понятно, почему на нас открылась охота, единственное не понятно как эта информация, просочилась, к бандюкам, хотя, что здесь не понятного, кто-то её просто продал. Да профессор?
— А почему Вы думаете, что это я?
— Я не думаю, я просто уверен в этом. Тем дядькам, которые нас сюда отправляли, это ни к чему, они и так всё получат, а вот Вы, остаётесь, максимум с благодарностью правительства. Ладно, это всё выясним. Вы мне вот что ещё скажите, почему Вас так заинтересовала фамилия егеря.
— Понимаете, — начал несколько сбивчиво профессор, — фамилия одного из офицеров, упоминавшихся в документах, тоже была Вахрушев.
— И Вы подумали, что это он? Нет, профессор, вы ошиблись, если бы это был он, то выглядел бы несколько старше. Или Вы подумали, что он за это золото купил себе эликсир молодости?
— Перестаньте ёрничать, — взвизгнул профессор.
— Почему, я Вас раздражаю? Так я могу Вас высадить, толку от Вас всё равно никакого, всё, что надо знать, мы знаем, а кроме знаний, вы не представляете никакой ценности, а вот затрат на Вас пойдёт много, вози, корми, одевай, да ещё и охраняй.
— Я не позволю, так со мной обращаться, — ещё громче завизжал профессор, — Вероника, в конце концов, прикажите ему, Вы же командир.
— Я не могу приказать ему высказывать свои мысли, тем более что мне кажется он прав.
— Это в чём?
— В своих предположениях на счёт слива информации.
— Вы не смеете меня подозревать и обвинять.
— А вот с этим мы разберёмся, — заключил Алексей, — и если мои предположения не подтвердятся, я принесу Вам свои извинения. Ладно, всё понятно. По крайней мере мы оторвались от хвоста, и есть надежда, что они нас не найдут, если конечно их больше ни кто не будет снабжать информацией. Отлично, вагон золота. Интересно нам хоть премии дадут за выполнение задания, или как всегда, грамоту в зубы и на следующее задание, с надеждой, что на этот раз не вернётся?
— Чур, Вас Алексей Павлович, разве можно так шутить?
— Какие могут быть шутки, Вероника? Всё сущая, правда, или в твоём ведомстве дают премии? Судя по автомобилю и не малые.
— А, Вы про «ТТ», нет, это не на премию, это подарок отца.
— Вероника, может, хватит из себя начальника строить?
— Это Вы о чём?
— Мне так нравилось, когда ты называла меня просто Алекс, есть в таком обращении что-то сексуальное.
— И не надейтесь.
— Тогда может хоть на «ты»?
— Хорошо, тем более что Вы уже перешли.
— Вот и замечательно. А ночь уже не за горами, до населённого пункта, скорее всего не доберёмся, придётся ехать всю ночь, так, что перелазь на заднее сиденье и ложись спать, а профессор будет меня развлекать, как только устану, разбужу и посажу за руль.
— Хорошо, я согласна.
Ночь пришла быстро, и уже когда основательно стемнело, они въехали на окраину небольшого таёжного посёлка. Интересно, но за всё время пути им не попалась ни одна встречная машина, да и не обгоняли они ни кого, хотя и скорость старались держать приличную. Передняя машина притормозила и остановилась.
— Чего встали, — спросил Алексей по радиостанции, всё-таки машины оборудованы, как положено, связь между ними была превосходная, и насколько можно было судить по типу радиостанций, должна была таковой оставаться на удалении друг от друга километров на сто.
— Есть проблема, — ответил Анатолий, — я сейчас подойду.
Он выскочил из-за руля и быстренько перебежал в машину Алексея. В салонах отлично работали отопители и люди давно сняли верхнюю одежду, а вот на улице мороз к вечеру крепчал. Зима ни как не спешила уходить из этих краёв.
— Что там Толя?
— Бунтует наш егерь, клянётся, что дальше ехать ночью нельзя, опасно.
— Ты ему объяснил, что мы медведей не боимся?
— Объяснил, но он говорит, что ночами на этих дорогах разбойники шалят.
— Да какие, к чертям собачьим разбойники? Мороз, какой на дворе, да и за кем им здесь охотиться, мы ни одной машины даже днём не встретили.
— А леший его знает. Может каторжане беглые, а может ещё кто?
— И что он предлагает?
— Говорит у него в этом посёлке брат живёт, двоюродный, тоже егерь, говорит у него остановиться можно, заночевать, мол, дом у того большой, а завтра поутру, пораньше, дальше поехать, как только светать начнёт.
