Ознакомительная версия.
После этого он, смущённый собственным поведением, повернулся и направился к лестнице, ведущей наверх.
– Извините, – сказал слегка севшим голосом, – но я оставлю вас на время. Пойду поздороваться с бабушкой. А потом расскажу всё, что должен.
Он умчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки, а оставленные в зале родные не сразу пришли в себя. Что бы это значило? Что могло так изменить мальчика?
Вернулся он нескоро и приступил к рассказу. Поведал всё: и превратности пути, и положение дел у Брэда, и то, как они отыскали могилу Кристофера, и о горе, постигшем семью Хьюбертов. Родные слушали, затаив дыхание. Малыш заснул на руках у матери, а она, прижимая его к груди, не пропускала ни слова из рассказа брата.
– А наш Брэд стал там большим человеком, – усмехнулся Ричард, – всё же солидный землевладелец с отличными виноградниками и большим домом, похожим на замок и столь же хорошо охраняемым. Его жена очень мила, но братцу ещё предстоит завоевать её любовь, как я понял. Уверен, у них будет много детей. Брэд велел передать тебе, отец, что первого своего сына он назовёт Кристофером, в память погибшего друга, и только второго Кевином. Он сказал, ты его поймёшь. И ещё просил передать малышу Генризу, что в далёкой Франции он всегда найдёт тёплый приём у любящего дядюшки.
Ричард вдруг откровенно улыбнулся во весь рот:
– Как же я счастлив вернуться домой! И как хочу, чтобы горести и беды обошли нашу семью стороной.
Тронутая словами сына мать прослезилась. Барон бережно обнял её за плечи и увёл в их супружеские покои. Брат и сестра остались вдвоём.
– Давай я помогу тебе, Нада, отнести малыша в твою комнату, – проговорил Ричард, глядя ей в глаза, – и прости меня за глупости, которые я себе позволял.
– Не будем вспоминать об этом, – улыбнулась сестра. – Как хорошо, что мы вместе!
И в семье Лорэлов установился долгожданный мир.
Прошло два месяца, и на замок снова упала зима. Белый ковёр покрыл землю, злой ветер рвался в накрепко закрытый замок, стремясь выдуть из него драгоценное тепло. Природа замерла до весны. Люди занялись привычными делами.
Как-то вечером барон задержался у очага с сыном. Они обсуждали какой-то важный хозяйственный вопрос. И потом отец высказал то, о чём уже не раз задумывался.
– Ты стал взрослым, сынок, – начал он, – тебе уже восемнадцать, и ты вполне зрелый мужчина. А мы ещё ни разу не говорили с тобой о твоей женитьбе. Давно пора найти тебе невесту. Скажи, в какой стороне ты желал бы её найти, и я сделаю то, что ты хочешь.
Ричард смущённо поёрзал на стуле и поднял на отца глаза. Он давно ожидал этого разговора, но сам не решался его начать.
– Видишь ли, отец, – попытался он говорить ровным голосом, – в этом вопросе я вынужден тебя сильно огорчить.
Барон вскинул голову, как от удара хлыстом. В глазах плеснулась боль.
– Нет-нет, отец, ничего постыдного, – поспешил успокоить его сын, – просто, когда я был у Перси, переболел там этой противной болезнью, когда опухает под ушами, и теперь у меня никогда не будет детей. Зачем же мне жениться? У нас есть большая надежда на Брэда. Да и Генрих подрастает, он ведь тоже наш.
В глазах отца зажглась жалость.
– Бедный мой мальчик, – проговорил он тихим, грустным голосом. – Почему ты не сказал мне этого раньше? Я уже кто знает что начал думать.
– Прости, папа, мне самому неприятно об этом говорить. И я всё откладывал разговор, пока ты не начал его. Но изменить положение дел мы уже не в состоянии, ни ты, ни я. Так что будем делать то, что в наших силах, и верить, что род Лорэлов в Лейк-Касле не прервётся.
Больше они к этому разговору не возвращались. А жизнь шла своим чередом. Закончилась холодная вьюжная зима, наступила весна, и из Уинстона прибыл гонец. Из переданного им послания Лорэлы узнали, что у четы Стэнтонов родился первый сын, и леди Дебора горит желанием заполнить их замок целым выводков детишек. Лоренсу Хьюберту нашли хорошую невесту, и в Майский день они обвенчаются. Все родственники приглашены, разумеется. Из Денвент-Касла сообщили, что у Конана Эллиота родился ещё один сын, третий. А маленький Алекс так и живёт в замке деда. Сэр Тимоти ни в какую не соглашается расстаться с малышом, так напоминающим ему погибшего Кристофера.
Весна пришла, но погода не радовала. Вот уже много дней подряд небо было затянуто тучами. Стояла довольно теплая погода, дождя не было, однако низкое небо давило, и лица у людей были хмурые.
Но вот, наконец, тучи разошлись. Небо заголубело, пусть не всё, пусть только участочками, но всё же. Проглянуло солнце. И люди, и животные повеселели. В Лейк-Касле начались сборы в дорогу.
Снова ехали всей семьёй – барон с женой, Ричард и Нада. Но теперь с ними отправлялся в путь и маленький Генрих – его решили взять с собой.
Перед отъездом Нада поднялась в комнату леди Валы.
– Мы уезжаем, бабушка, – весело сказала она, – всё готово. И Генрих едет с нами. Ричард настаивает на том, что сам будет везти его. Мальчику всё же уже второй год. Он всё понимает и радостно сверкает глазёнками на всю эту суету.
После примирения с братом Нада стала намного веселее – размолвка и охлаждение в их отношениях очень её угнетали. Но Ричарда как подменили после поездки на континент. Он стал приветливее и веселее, заботлив и предупредителен к сестре. А в малыше он вообще души не чаял. Маленький Генрих отвечал ему тем же. Он очень любил дедушку Кевина и всегда счастливо курлыкал, попав к нему на руки. Дед таял как воск в детских ручонках. С дядюшкой Генрих вёл себя по-другому. От него он требовал игр и развлечений, очень любил, когда сильные руки подбрасывали его в воздух и снова ловили. Малыш заливался смехом. А однажды, начав потихоньку произносить свои первые слова, адресовал ему неуверенное «па». Ричард замер на мгновенье, а потом прижал ребёнка к груди, и большие прозрачные слёзы покатились по щекам. Потом мать объяснила малышу, что Ричард ему – дядя, не отец. Ребёнок был понятливый и с тех пор звал Ричарда нежным «ди».
Леди Вала, хоть и редко спускалась вниз, особенно зимой, знала всё, что происходит в замке, и примирение между внуками радовало её безмерно, как и внезапное преображение Ричарда.
– Я желаю вам благоролучной поездки, девочка, – проговорила старая женщина, нежно глядя на внучку, – всё будет хорошо, я чувствую.
Нада поцеловала бабушку и ушла. На душе было неспокойно. Старая леди угасала. Она не могла уже сама добраться до любимого ею озера, не могла подняться в свою башню. Её стали носить. Внук придумал смастерить удобное кресло с ручками, и два сильных молодых воина выносили в нём женщину в зал и на крепостную стену, к озеру. Леди Вала исхудала, на бледном лице остались, кажется, одни глаза, и носить её не составляло труда. Кроме того, в замке все по-прежнему любили и почитали старую леди, и услужить ей считали для себя в радость.
Ознакомительная версия.
