посещавшие приходы, часто выясняли, что ждущий рукоположения либо тот, кого уже посвятили в сан, неграмотен (illiteratus), то есть не знает латыни, а следовательно, не знаком со Священным Писанием и обрядами. Декан Эксетера, объезжая в 1301 году девонские приходы, обнаружил, что прихожане почти во всех случаях довольны своими священниками – и как проповедниками, и как наставниками
481.
Возможностей для обучения священников было очень мало. Многие из тех, кто собирался вступить на этот путь, могли лишь обратиться к другому приходскому священнику, чтобы овладеть начатками латыни, получить элементарные сведения о служении мессы и основных обрядах. Те немногие счастливчики, которые попадали в соборные и монастырские школы, а также университеты, чаще становились учителями, церковными чиновниками или секретарями в знатных семействах, чем приходскими пастырями. Однако священникам иногда давали отпуск для изучения богословия, канонического права и Библии482.
В XIII веке начинают появляться руководства для приходских священников, благодаря чему их профессиональная подготовка заметно улучшилась. Одним из наиболее распространенных трактатов стал «Oculus Sacerdotis» («Око священника»), созданный в 1314 году Вильгельмом Пагульским, викарием из Уинкфилда, Беркшир. Стихотворное «Наставление для приходских священников» Джона Мерка – частичный вольный перевод сочинения Вильгельма Пагульского – давало сведения о том,
Как проповедовать в приходе,
Чему учить при всем народе,
Как самому вести себя483.
Независимо от того, проживал священник в своем приходе или нет, денежные поступления шли из одних и тех же источников. В Англии исстари существовали три разновидности настоятельских доходов: «плужный взнос», «сбор за душу» и «взнос на церковь». Первый сбор – с каждого плуга – вносился на Пасху, второй уплачивался священнику в случае чьей-либо смерти, а третий взимался натурой (обычно зерном) со всех свободных мужчин в День святого Мартина. Все они были относительно невелики. Церковь жила прежде всего за счет десятины, которая упоминается уже в Ветхом Завете, но стала обязательной для всех христиан лишь в Средние века. Джеральд Уэльский рассказывает о крестьянине, ко времени стрижки овец задолжавшем кредитору в Пембруке десять стоунов шерсти. Обнаружив, что овцы ровно столько и дали, он, несмотря на возражения супруги, отправил один стоун (6,35 килограмма) – десятую часть – в свою церковь, а остальные девять послал кредитору, попросив его продлить срок выплаты. Но когда тот взвесил шерсть, оказалось, что в ней десять стоунов. Джеральд замечает: «Шерсть чудесным образом умножилась, как масло Елисея, и многие… либо стали перечислять десятину, либо утвердились в своей готовности платить ее»484.
В ряде документов, происходящих из аббатства Рэмси, подробно говорится о десятине. Так, в Холиуэлле настоятель получал с аббатского надела десятину в виде снопов. Эти снопы поступали с шестиакрового поля под названием «Бладдикас», два акра которого были засеяны пшеницей, один – рожью, один – ячменем и два – овсом, а также от крестьян в Саутфилде и «с поля западнее амбаров в Нидингворте». Кроме того, «в счет десятины» крестьяне платили по пенни в год с каждой курицы, по полпенни с теленка или овцы, по четверти пенни за козленка, «а если у них семь овец или козлят, настоятель получит одного из них и [возместит разницу] серебром, чтобы ему причиталась стоимость десятой части». Священник ежедневно получал десятую часть молока, надоенного каждой семьей485. В Уорбойсе он также имел право на десятую часть шерсти, льна, свиней, гусей и овощей с огорода486.
Десятина была своего рода подоходным налогом с членов прихода. Пользуясь духовной властью над жителями деревни, священник также собирал добровольные пожертвования во время мессы, в годовщину смерти кого-либо из прихожан, на свадьбах и похоронах, после исповеди. Подношения могли быть разными: хлеб для причастия, воск и свечи, яйца на Пасху, сыр на Троицу, птица на Рождество. В Бротоне на Рождество Пресвятой Богородицы каждый прихожанин, будь то свободный или виллан, вручал настоятелю караваи по числу своих пахотных животных: треть их причиталась церкви, две трети – нищим прихода487.
Наконец, настоятель получал доход от своей glebe – принадлежащей церкви земли, которой он пользовался на правах свободного держателя, не отрабатывая барщину и не неся других повинностей. Он обрабатывал ее так же, как любой другой земледелец в деревне. Согласно обычаю, такая «церковная земля» должна была равняться двум обычным вилланским наделам, но на практике все было иначе. В 1279 году настоятель элтонской церкви владел одной виргатой – вероятно, на нескольких полях, – а кроме того, еще десятью акрами земли и фермой, которые располагались рядом с церковью488. В описях других деревень, относившихся к аббатству Рэмси, о настоятельских землях говорится подробнее. В Уорбойсе священник владел двумя виргатами земли, домом и двором, а также общим пастбищем «в лесу, на болоте и в других местах»489. Настоятелю Холиуэлла принадлежали одна виргата земли, «половина луга, называемого Пристсхолм», трехакровый луг, разделенный на «много участков», десятая часть деревенского луга, часть пастбища и болота490. Священник в Эбботс-Риптоне имел одну виргату, дом при церкви, три дома, где проживали арендаторы, и «общее пастбище в Вествуде»491.
Элтонский настоятель также арендовал участок земли под названием Ле Брач. Кое-какие поступки священника вызывали нарекание у манориального суда: присяжные жаловались, что он «выкапывал ямы на общей земле в Бродмуре»492, а позже – что он «вырыл яму и вывез глину в Гусхолме, ко всеобщему неудовольствию»493. Возможно, он добывал мергель для удобрения полей или глину для починки построек. Средневековые моралисты порой тревожились из-за того, что хозяйственные дела могут отодвинуть духовную жизнь священника на второй план, что его «станут занимать только амбары, овцы, коровы и доходы, он примется копить золото и серебро»494. Возможно, по этой причине «церковная земля» иногда передавалась мирянину, который платил настоятелю деньги за аренду и получал прибыль от продажи урожая.
О домах элтонских настоятелей в XIII веке мы не знаем ничего, но сохранились сведения о других подобных зданиях: несколько каменных построек даже дошли до нашего времени, хотя и в заметно измененном виде. По размерам и внутреннему устройству дом средневекового приходского священника, очевидно, представлял собой нечто промежуточное между резиденцией феодала и жилищем состоятельного крестьянина. Так, дом настоятеля в Хейле (Линкольншир) имел один зал, две небольшие спальни – одна для постоянных обитателей, другая для гостей, – отдельную кухню, пекарню и пивоварню495. Когда монахи аббатства Эйншем в 1268 году строили дом для викария церкви, отошедшей к ним, они указали, что материалом должны служить дубовые бревна, размеры зала будут составлять двадцать шесть футов на двадцать (примерно восемь на
