Ознакомительная версия.
— Что я сделал не так?!
Лабрюйер понял, что доводы рассудка сквозь отчаяние Адамсона пробиться не могут.
Как странно, думал он, глядя на капитана, вот ведь обычный человек, обычный офицер, и подчиненными командовать умеет, иначе не взобрался бы по служебной лестнице до такого чина, и математические способности имеет — иначе пошел бы не в военные инженеры, а, скажем, в пономари. И вдруг такое безумие…
Он вспомнил, как сам увлекся было Иоанной д’Арк. Да, красавица, да, купидонова стрелка вонзилась в сердце. Но не до такой же степени. Вырвать эту стрелку было очень даже просто! Нет ее больше!
С немалым трудом он выпроводил Адамсона, вышел вместе с ним на Александровскую, довел даже до угла Елизаветинской и минуты три глядел ему вслед — ожидая, что старый чудак потащится обратно, к «Франкфурту-на-Майне», так, чтобы его разворотить обратно, носом — в сторону Цитадели.
Потом он, разумеется, вернулся в фотографическое заведение и был встречен вопросом Каролины:
— Александр Иванович, что это за человек был?
— Несчастный человек, влюбился в супругу шулера. Того гляди, в петлю из-за нее полезет.
— И кем страдалец служит?
— Он военный инженер в капитанском чине. Иван Иванович Адамсон.
— И влюбился в супругу шулера?
— Да, Красницкого. Помните, я просил вас сделать ее карточки в медальоне и на всякий случай отправить в Питер? Вы говорили — эта пара может пригодиться.
— Помню… — Каролина задумалась. — И давно у него это помешательство?
— Я же не знаю, когда Красницкие приехали в Ригу и как он с ними познакомился.
Каролина быстро пошла в лабораторию.
Там в дальнем углу она устроила хранилище для пленок, они свисали с веревок, натянутых вдоль стены, с прикрепленными внизу бумажками, так что можно было по дате съемки найти нужные кадры.
Кадров, на которых веселые дамы позируют в «живых картинах», было довольно много. Каролина отобрала несколько лучших.
— На что вам это? — спросил Лабрюйер.
— Хочу узнать, с кем из рижских дам подружилась госпожа Красницкая кроме госпожи Морус.
— Думаете, это — по нашему ведомству?
— Похоже на то, душка. Фотокарточку-то я отослала, а ответа еще не получила. И, кажется, я уже догадываюсь, какой будет ответ.
— «Клара» или «Птичка»?
— Да, Александр Иванович, «Клара» или «Птичка». Скорее «Клара», если роль «Птички» вы так уверенно отдали Скворцовой.
— У меня еще один кандидат на должность «Птички» имеется. Мужчина. И довольно гадкий тип.
— Откуда взялся?
— Я с самого начала расскажу.
И Лабрюйер, решившись наконец, рассказал о тайных знаках: о тех, которые делала сперва Красницкая, потом русская красавица, о встрече с русской красавицей в зоологическом саду и о Фогеле.
— Что же вы раньше молчали?! — возмутилась Каролина.
— Я думал, эта дама простая мошенница, а знаки делала любовнику. Но если есть подозрение…
— И еще какое подозрение! Но будет смешно, если «Птичкой» окажется мужчина по фамилии Фогель… Нет, вряд ли, — рассуждала Каролина. — Это было бы слишком просто… Тут надо подумать… Или же дождаться подмоги…
— К нам кто-то едет? — обрадовался Лабрюйер.
Он не очень-то верил, что женщина способна заниматься таким серьезным делом, как обезвреживание вражеских лазутчиков.
— Едут, душка, — поправила Каролина. — И мы до приезда наших товарищей должны немало сделать. Во-первых, я просила взять билеты в цирк. Во-вторых, уговоритесь с кем-то из полицейских агентов. Если за вами и за нашим богоугодным заведением еще следят, нужно узнать, кто этим занимается вместо Пуйки. Петька у нас славный парень, но ремесла топтуна не знает. И лучше бы его поберечь…
— Это я сделаю.
— Затем — Адамсон. Постарайтесь с ним увидеться и узнать о госпоже Красницкой побольше. Обиженные поклонники страх как любят поговорить о своем предмете…
— Постараюсь.
Лабрюйер даже обрадовался — начиналась настоящая работа.
Взяв ормана, он поехал в цирк. Там купил билеты на представление, в котором второе отделение занимал чемпионат по борьбе. Расплачиваясь, посмеивался: если Каролина с таким презрением смотрела на двух полуголых атлетов, Штейнбаха и Краузе, то каково ей будет таращиться на целую ораву? Потом он вспомнил, что афиша обещает и двух дам-борчих. Эти наверняка должны понравиться упорной в своей придури эмансипэ…
Представление намечалось на следующий вечер. Лабрюйер подумал — и отправился в гости. Он знал одно почтенное семейство, где бывал иногда по вечерам начальник инженеров крепости Усть-Двинск инженер-полковник Бернард. Естественно, хозяйка дома, где имелись две дочки на выданье, знала все об усть-двинских молодых офицерах. Конечно, Адамсон немолод, да и женат, но дама могла знать о нем такое, что его начальству и не снилось. Лабрюйер хотел как следует подготовиться к беседе с плешивым Ромео.
Гостевания не получилось — к хозяевам приехала родня из Митавы. И Лабрюйер пошел домой. По дороге он заглянут в свое фотографическое заведение и телефонировал Линдеру. Инспектора дома не было, а супруга пообещала передать: пусть пришлет Янтовского, есть разговор.
Лабрюйер надеялся договориться с Янтовским, который мог бы опознать того из топтунов, что остался в живых, о помощи.
Но утро спутало все планы.
Когда Лабрюйер явился утром в свое фотографическое заведение, то для начала перепугался — из лаборатории валил дым. Оказалось, Каролина, придя пораньше, выкурила столько папирос — окурки заняли всю пепельницу.
— Ну, нельзя же так… — проворчал Лабрюйер. — Вы всю публику распугаете. И голос будет, как у старого боцмана.
— Вы еще скажите, что порядочные женщины не курят! — огрызнулась Каролина. — Мужчинам можно, а нам, видите ли, нельзя! Мы, видите ли, существа низшего порядка! Мы имеем право только пищать!
Тут задребезжал телефонный аппарат.
— Ты, Гроссмайстер? — спросил Линдер. — Знаешь, я тебя уже боюсь.
— А что такое?
— Сейчас на Гертрудинскую придет очередная колымага Вилли Мюллера. Ему дали для обкатки новую, велели не щадить. А он и рад стараться. Выходи, садись туда. Темно-синий «Руссо-Балт», эс двадцать четыре, если тебе это что-то говорит.
— Колымага Мюллера?
— Я не хотел брать наши автомобили — встреча должна быть секретная. А если за тобой следят — то, может, и наш транспорт уже запомнили, ты ведь к нам на бульвар заглядываешь.
— Хорошо, выхожу.
— Что-то случилось? — спросила Каролина.
— Похоже, да. Меня вызывает Линдер. Кстати — билеты в цирк я взял. Четыре штуки. Возьмем с собой Яна и Пичу. Скажите госпоже Круминь — пусть приоденет парнишек.
Ознакомительная версия.
