света: пятнадцать дней, полных жутких знамений, громадные волны, море, сделавшееся кровью, землетрясения, пожары, бури, гаснущие звезды, зияющие могилы, люди, обезумевшие от страха. Затем наступает окончательный расчет, от которого не спасут ни посулы, ни влияние, ни мирская власть, «ибо, если тебя уличат в смертном грехе, ни Богоматерь, ни все святые, что молятся за тебя, не будут услышаны»
516.
Можно было также завершить проповедь, напомнив прихожанам, что они смертны. «Эти юнцы думают, – восклицал один проповедник, – что никогда не умрут, особенно до того, как состарятся!.. Они говорят: „Я еще молод. Когда буду стар, я исправлюсь“». Таким советовали идти на похороны родителей: «Вот какими вы станете, столь красивые, столь мудрые, столь сильные, столь веселые, столь легкомысленные». Смерть была неизбежным концом, причем не слишком далеким. А земное существование – чем-то незначительным и не слишком приятным: «Что есть человек, как не зловонная грязь, мешок с навозом, корм для червей?»517
Средневековому прихожанину напоминали о его судьбе не только проповедники, но и фрески на стенах церкви, которых сохранилось очень мало518. Часто они располагались над заалтарной аркой, символическими воротами в иной мир. Христос сурово восседал в позе верховного судьи, виднелись разверстые могилы, обнаженные грешники падали в пасть чудовища с огромными острыми клыками или, будучи скованы цепями, оказывались в когтях демонов.
Одной из важнейших обязанностей приходского священника было обучение прихожан. Дети должны были знать наизусть Символ веры, молитвы – «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся», – десять заповедей. Вильгельм Пагульский считал, что религиозные наставления следует перемежать практическими советами: пусть священник советует матерям кормить детей грудью, не оставлять их без присмотра, отчего они могут задохнуться в постели, и не связывать, когда они лежат в колыбели; осуждает ростовщичество и магию; просвещает относительно сексуальной морали и брака. О браке стоит поговорить, отмечал он, ведь лошадь, осла, вола или собаку можно испытать, прежде чем купить, но качества жены приходится принимать на веру. Бедную жену трудно содержать; жизнь с богатой женой – несчастье. Что лучше – взять красивую женщину или некрасивую? С одной стороны, трудно удержать жену, которую осаждают другие мужчины, с другой – досадно, когда твоя супруга никому не любезна. В целом же некрасивая жена приносит меньше страданий519.
Наставления для взрослых звучали главным образом во время исповеди, когда священник испытывал не только нравственность кающегося, но и его религиозные познания:
Веруешь ли ты в Отца и Сына и Святого Духа…
Три лица Троицы,
И в Бога (поклянись мне)?
Что Сын Божий стал человеком
Через Деву Марию (как сказано в Писании)
И от той Девы родился:
Веруешь ли ты в это?..
И в Страсти Христа,
И в Его воскресение?..
Что Он придет с кровавыми ранами
Судить живых и мертвых
И что каждый из нас…
Восстанет в день Судный
И должен быть готов, когда Он придет?..
В исповедальных руководствах для священника содержались вопросы относительно поведения кающегося: «Занимался ли ты колдовством, чтобы женщины ложились с тобой?»; «Давал ли ты клятву верности и нарушал ее?»; «Проводил ли ты воскресенье, занимаясь стрельбой из лука, борьбой и другими играми или сидя в таверне?»; «Крал ли ты что-нибудь или грабил кого-нибудь?»; «Находил ли ты что-нибудь и оставлял себе?»; «Брал ли ты что-нибудь взаймы и не возвращал?»; «Приписывал ли ты себе милосердное деяние, совершенное другим?»; «Не медлил ли ты обучать своих крестников молитве „Отче наш“ и Символу веры?»; «Опаздывал ли ты в церковь?»; «Слушал ли ты какую-нибудь проповедь равнодушно?»; «Радовался ли ты в сердце своем, когда ближнего настигала беда, и огорчался ли, когда ему сопутствовала удача?»; «Ел ли ты с такой жадностью, что извергал все из себя?»; «Грешил ли ты распутством?»; «Если твои дети скверно ведут себя, учил ли ты их примерному поведению?»; «Уничтожал ли ты зерно, траву или другие посевы?»; «Имеешь ли ты обыкновение проезжать по зерну, когда можно проехать сбоку от него?»520.
Признаваться в грехах следовало полностью и безоговорочно. Убивший человека должен был сказать, кого он лишил жизни, где и почему. «Согрешивший распутством» мог не называть имени женщины, но был обязан сообщить о ее статусе (замужняя, незамужняя, монахиня), о том, где совершался грех и как часто, происходило ли это по праздникам. Считалось, что епитимья должна соответствовать прегрешению и не быть слишком тяжелой для кающегося: иначе он может пренебречь исповедью, опасаясь, что она обойдется ему дороже отказа от нее. «Лучше легкая епитимья, которая отправит человека в чистилище, – писал Джон Мерк, – чем чрезмерно тяжелая, которая отправит его в ад». Вот еще более мудрый совет: муж женщины не должен знать о епитимье, наложенной на нее, чтобы между супругами не возникло трений521.
Но главное, подчеркивал Мерк, священник должен учить своим примером. Его проповеди ничего не стоят, если он ведет порочную жизнь. Грехи, от которых он предостерегает больше всего, – те самые, в которые он сам склонен впадать. Он должен быть целомудренным, правдивым, сдержанным в словах и в делах. «Пьянство и чревоугодие, гордость, леность и зависть – все это ты должен отринуть». Священник должен отказаться от посещения таверн, торговли, борьбы, стрельбы из лука, охоты, танцев. «Я запрещаю тебе заглядывать на рынки и ярмарки». Следует носить «пристойную одежду», а не «доспехи и перевязь», приличествующие лишь рыцарям. Необходимо брить подбородок и макушку. Нужно проявлять гостеприимство в отношении как богатых, так и бедных. И наконец,
Отворотись от мира ты,
От Богом проклятой тщеты.
Отринь случайное, земное,
Сдружись с небесною страною522.
Глава IX. Деревенское правосудие
Не менее двух раз в год жители деревни собирались на судебный сход – hallmote. Записи, оставшиеся от таких сходов, – уникальный материал, дающий представление об отношениях между феодалом и сельской общиной, а также о трениях и противоречиях между обитателями деревни.
Этот манориальный суд возглавлялся управляющим сеньора и занимался в основном делами последнего: сбором меркета, смертной и вступительной пошлин, других платежей в пользу владельца поместья, обеспечивал выполнение трудовых повинностей, избирал служащих поместья, разрешал наследникам вступать во владение имуществом и принимал от них клятву верности, а также назначал штрафы и конфисковывал собственность, что приносило сеньору немалую прибыль. И все же главными его участниками были жители деревни, исполнявшие обязанности законодателей, обвинителей, свидетелей и судей. Большая часть разбирательств касалась вовсе не
